— Ну… не то чтобы мимо. — Он без приглашения сел на единственный стул в зале. — Я вообще к Кириллу приехал, его нет, зашел к Жорику. А тут такой сюрприз. Майя, значит! Красивое имя.
— Может, чай или кофе? — Габи широко улыбается. — Или воды? На улице сегодня жарковато.
— Да нормально на улице. — Отмахивается Ефим. — Хотя… на вот.
Достает из кармана пачку денег, выуживает тысячную купюру и продолжает:
— Сбегай к Юре, моему водителю, пусть кофе мне принесет. Он знает, какой я люблю. И сама сходи-ка погуляй, минут на десять-пятнадцать.
Габриэлла вспыхнула, красные пятна пошли по ее лицу и шее. Однако она сдержалась, молча взяла у Пиотровского деньги и так же, без слов, вышла из салона. Лишь у самого выхода обернулась и внимательно посмотрела на меня. А я что? Думаешь, звала сюда его?!
— Значит, салон белья! — Ефим громко заржал. — Это что ж за идиоты решили здесь лифчики продавать? Вам в торговый центр надо, где тысячи людей каждый день мимо ходят.
Я сокрушенно пожимаю плечами. Ну да, ну да...
— Ладно, не мое дело, но как без работы останешься — набери мне. — Тяжело встает со стула и идет к прилавку. На стеклянную столешницу падает золотая визитка.
— Спасибо большое.
— Там мой мобильный, сразу напрямую. — Стоит сейчас слишком близко и беззастенчиво меня рассматривает, как кобылу на рынке. Ну или тачку в салоне.
— Ага. Так вы к Кириллу?
— Ну да. — Он, наконец, смотрит мне прямо в глаза. — Я тут херню полную нес в «Лилии»... вот, утрясти приехал. А Регина опять влезла. Нельзя бабам власть давать, сидела бы дома, детей воспитывала б.
— Я могу передать Кириллу, что вы приезжали.
Не очень понимаю, как вести себя с этим человеком, вижу лишь, что уходить он не собирается.
— Да и ты извини, хрень наговорил тебе. Детей хочу, давно уже просил. Два года пытаемся — все без толку, всех врачей обошли — только руками разводят. Вот и сорвался. А рыжему передай: я зла не держу на него. Он за свое уже ответил. Пусть живет спокойно, раз вернулся.
Дверь отворяется — вижу, как к Пиотровскому подходит его водитель с кофе.
— Сейчас поедем. Юрка, узнаешь девчонку? — Ефим пошловато улыбается, и теперь уже его водитель раздевает меня взглядом. Проклюнувшееся было сочувствие к несостоявшемуся папашке тут же зачахло на корню.
— Узнаю. — Растягивает толстые губы, а я начинаю уже чувствовать беспокойство. Одна в магазине с двумя явно не джентльменами.
— Губу закатай! — Фима чуть ли не мстительно смеется. — Занята она. Пока, Майя. Рыжему привет. А он повзрослел, раз такая телочка рядом!
Спокойно, Майя, в его мире это почти комплимент.
Когда за ними закрылась дверь магазина, я облегченно выдохнула. Вроде пронесло.
Габриэлла вернулась, и по ее насупленному виду понимаю, что на меня обиделись. Да и ладно.
Уже вечером, закрывая магазин, вспоминаю, что так и не позвонила папаше моей племянницы. А надо. Набираю номер, который с радостью стерла бы из памяти телефона, и довольно долго слушаю гудки. Ладно, мерзавец, сам завтра объявишься. Я уверена.
На улице темно, мое такси уже у входа. Но смотрю в темноту, и у меня внутри все обрывается. Рядом, всего в десяти метрах, стоит знакомый внедорожник. В салоне горит свет, и я прекрасно вижу водителя.
Кирилл.
Открываю дверь такси и протягиваю деньги.
— Извините за вызов. Сегодня я поеду на другой машине.
Глава 39 Майя
Он не произносит ни слова, даже не смотрит на меня. Так же молча нажимает на газ, и машина плавно трогается с места. В салоне тихо играет инструментальный джаз, хочется закрыть глаза и расслабиться. Но не могу, меня напрягает водитель — уставший, молчаливый и, похоже, очень злой. Я совершенно не понимаю, что у него на уме, что он может выкинуть через секунду. И все же, раз уж села к нему в джип, раз сама его выбрала, сиди теперь и расслабляйся.
Для себя решила, что первой разговор не начну. Лишь на дорогу поглядываю — вроде ко мне везет, но кто знает, где он живет.
Бес молчит. Сейчас он больше всего походит на нечисть — угрюмый, озлобленный, опасный. А какой ты на самом деле, Кирилл Журавлев? Кто-нибудь знает тебя настоящего? А ты сам?
Напряжение в салоне можно потрогать рукой, а еще можно чиркнуть зажигалкой — и заполыхает. Даже не знаю, кто первым сгорит — я или он.
На перекрестке Кир поворачивает налево, и теперь я точно знаю, что он везет меня домой. И снова ни единого слова, ни улыбки, ни ухмылки, даже взгляда.
Да и черт с тобой! Вытаскиваю из сумки мобильный: хоть в игру поиграю на телефоне. Однако именно в этот момент раздается звук входящего вызова. Я дернулась. Заметила, как Рыжий, наконец, бросил на меня взгляд, но сейчас мне уже было не до него.
Эдик. Скотина Эдик. И плевать, что почти одиннадцать вечера. Странно, что не в три ночи перезвонил.
— Да!
— Какие люди… — Развязный голос бывшего любовника сестры заставляет поморщиться. — Сама Майя, несравненная Майя, Снежная королева, мать твою, пожаловала. Да я чуть не кончил, когда увидел, что ты мне позвонила.
Эдик почти орет в трубку, беснуется, как всегда, а я сильнее прижимаю телефон к уху. Не хватало еще, чтобы Кир все услышал.
— Уже поздно для разговора. Завтра поговорим нормально.
— А я сейчас хочу. Майя… Тут птичка на хвостике принесла, что ты спустилась со своего Олимпа. Это правда, а? Я-то думал, ты обратно к себе укатишь, а ты здесь осталась за Эммой дерьмо разгребать. Похвально…
Эдика несет, выражения он выбирает по принципу «чем гаже, тем лучше». Даже сложно представить, что когда-то он был любимцем мамы, ее воспитанником, почти сыном.
— Выговорился? — спрашиваю, когда он, наконец, замолкает. — А теперь меня слушай: ложись спать, чтобы утром был в адеквате. Я позвоню.
Нажимаю на отбой и встречаюсь взглядом с Киром. Он остановил машину и, положив руки на руль, выжидающе на меня смотрит. Прости, Бес, но эта информация не для тебя.
Он долго не отводит взгляд. И это невыносимо!
— Семейные проблемы, — в конце концов сдаюсь. — Кир, я не хочу об этом говорить.
Рыжий громко засмеялся. В его смехе мне послышалась издевка, но потом он довольно спокойным голосом сказал:
— Не мое дело. Поехали.
Через десять минут мы стоим у моего подъезда. Прекрасно помню, чем заканчивались раньше вот такие гляделки глаза в глаза, как сейчас. Я и сейчас жду. Как минимум поцелуя. Бес не из тех, кто умеет себя долго сдерживать. Не умеет и не хочет.
Однако ничего не происходит, абсолютно ничего. Похоже, кто-то перегорел. Тогда зачем ты приехал за мной, а, Кир? Зачем привез меня домой?
— Ну тогда… пока? — то ли прощаюсь, то ли и правда спрашиваю.
— Тяжелый день?
Сейчас я вижу перед собой молодого мужчину, который дико устал и у которого явно проблемы. И нет привычной обаятельной ухмылки плохого парня, которому на всех плевать.
— Непростой. Под вечер еще получила от Габи. Куда-то не туда нажала и чуть было не удалила всю отчетность. Ни черта не понимаю во всех этих программах.
— Это не проблема, — устало отвечает Кир, видимо, о своем думает. — Я тебя всему научу. Обещал же.
— Спасибо, но ни Габриэлла, ни Алевтина не подпустят тебя к нашему «компу». А я почти никогда не бываю одна…
— Да я тебе на своем покажу. — Он досадливо махнул рукой. — У меня та же 1С стоит, не парься вообще. А вот мне, похоже, придется продавать магазины.
Я чуть не подскочила на сиденье.
— Как продавать?!
— Нет, не «Между мной и тобой». У меня еще три точки есть небольших, не в городе, а… неважно, в общем.
— Так что случилось?
— Поджог сразу двух магазинов, посерьезнее, чем до этого было. Да еще местная администрация землю отбирает под какие-то постройки. Даже в ноль не выйду…
Разговаривает как будто сам с собой, поддержки у меня не ищет. Как и сочувствия.
— Мне жаль, Кир.
— Переживу, есть пара идей, как выкрутиться, но пока рано говорить. А тебе и правда пора.
Он ждет, когда я выйду из его машины. Так и не сказал, зачем приехал за мной, не сказал ни слова про наш с ним дневной спор, про Люду. Да и какая теперь, к черту, ревность, когда тут два поджога…
— Знаешь, кто бы это мог быть? — осторожно спрашиваю и сразу вспоминаю: — Слушай, сегодня Пиотровский приходил, тебя искал. Просил передать, что зла на тебя не держит…
Кирилл больше не слушает меня, он будто и не слышит ничего. Резко обхватывает меня за шею и наклоняется, касаясь моего лба своим. Шумно дышит, заставляя воздух со свистом вырываться через стиснутые зубы.
Держит крепко меня, не вырваться без усилия.
— Не хочу, чтобы ты лезла в мои разборки. Не женское дело. Иди домой.
Что-то в его голосе было такое, что я даже не подумала спорить. Молча кивнула и выскользнула из машины. Я знала, что он не пойдет за мной, но все равно обернулась, входя в подъезд. Машина стояла без движения, рыжий словно и не собирался уезжать. И когда дома оказалась, первым делом подошла к окну проверила — на месте.
Я так и не знаю, во сколько он уехал. Утром, когда проснулась в шесть, его, конечно же, под моими окнами уже не было. Алиска сегодня не зашла — наверное, все с банком своим мучится.
Уже подходя к магазину, еще раз улыбнулась самой себе на витрине. Пусть день будет удачным, хотя начинать его приходится с неприятных вещей. Эдик взял трубку сразу, словно ждал звонка.
— В полдень на набережной. Там есть кафе «Весна». И без опозданий.
— Будет сделано, госпожа! — запищал тонким голосом этот юродивый шут.
Я нажала на отбой. И без четверти двенадцать, дождавшись Алевтину, села в такси. Ехать здесь совсем чуть-чуть, но мало кто из наших офисов забредает туда ради бизнес-ланча.
Эдик уже на месте, сидит за столом у окна и флиртует с официанткой. Все такой же смазливый недомерок, что и всегда. Черные волосы зализаны назад и явно намазаны гелем, белая рубашка с расстегнутым воротом, на руке массивные часы, черные узкие брюки… Чуть ниже меня, такой же худой, как и раньше, но жилистый. Ему всего двадцать два, но выглядит старше — лицо чуть осунулось, скулы стали выпирать еще резче, чем прежде. Карие глаза беспокойно бегают по залу. Тонкие губы растянуты в улыбке.