Зал стонал.
— Кто? Найду суку — прибью. Это же мои семейные фотки! Да я…
И замолчал. Потому что слайд-шоу закончилось и на импровизированном экране возник незнакомый молодой мужчина.
— Гад! — взвизгнула Маша и неприлично громко захлопала в ладоши.
— Холодов, мать твою!
— Ярик!
— Че ж я сразу не догадался!
— Марат, что ты там говорил про Холодова?
— Альберт, друг наш, — заговорил синеглазый брюнет со стены. — Мы с Тамарой сердечно поздравляем тебя с днем рождения. Пусть наш скромный подарок напомнит тебе о твоей уникальности. Береги себя. Кто еще будет так разбивать люстры, унитазы, мебель и сердца? Поэтому ты нам очень нужен. Шоу должно продолжаться, мой король. С днем рождения!
За спиной брюнета возникла симпатичная блондинка с длинной косой. Она смущенно улыбнулась и осторожно помахала рукой в камеру.
— Ты как нашел их?! — заорал Дудкин, но его уже не было слышно: народ громко аплодировал и улюлюкал. Экран на стене погас, тут же зажегся обычный свет и в центре зала эротично задвигались танцовщицы.
— Нет… какого, а? В мой день рождения!
Ал продолжает возмущаться, а потом натыкается взглядом на Марата.
— Ты?!
— Я! Ответочка за мою свадьбу. Помнишь?!
Я не слышу, что отвечает Альберт, да и отвечает ли. За окнами что-то громыхнуло.
— Так! — заорал снова Дудкин. — Всем на веранду!
И тут как по волшебству раздвинулись широкие шторы, закрывающие стеклянные двери. Сколько еще сюрпризов будет сегодня?!
На улице раздаются взрывы салюта. Я, как и все, ринулась к дверям. Ну Альберт! Он и правда уникален. Толпа подтолкнула меня вперед, Кирилл, до этого не выпускавший мою руку из своей, остался позади.
— Да... Я понял, Вась. Спасибо... Такое бывает с тем, кто выдает себя не за того, кем является на самом деле...
Сзади зазвучал колкий голос, от которого по спине пошли мурашки. Леднев.
Оборачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом. Холодный у него взгляд, неприятный. Хотя Леднев очень красивый мужчина, но меня его внешность совсем не трогает.
Поспешно отворачиваюсь от него. Взгляд в небо, где буйствует фейерверк. Самый красивый фейерверк, который я когда-либо видела. Желтые, красные, зеленые шары взрываются в черном небе. А потом на их месте появляется большое красное сердце.
И все. Кирилл уже со мной рядом. Мы завороженно наблюдаем, как оно медленно тает в глубине ночи.
И в этой тишине снова раздался голос Альберта:
— Инна, ты — любовь всей моей жизни! Ты выйдешь за меня замуж?!
Глава 47 Майя
— Как думаешь, она согласится в итоге? И как тебе Альберт в качестве зятя? Ты вообще когда-нибудь был на такой вечеринке?! Я, кстати, не представляю, во сколько Алу все это обошлось! Он, что, подпольный олигарх и просто косит под идиота?
Я не могла остановиться, все забрасывала Кира вопросами, хотя мы уже вышли на ночную улицу. День рождения Дудкина остался позади, но я все еще оглядываюсь на неприметный дом, словно жду продолжения этого сумасшедшего праздника.
Инна так и не ответила на предложение ставшего перед ней на колени влюбленного юриста. Просто подошла к нему и страстно поцеловала, не сказав ему ни слова. Вокруг все хлопали, кричали «горько» и снимали на видео этот момент. Наверное, решили, что поцелуй означает согласие. А я оглянулась на Кирилла — он неотрывно смотрел на свою сестру и друга, но не торопился присоединяться к общей радости.
— Кир? Ну так что?
Мы идем по набережной, время далеко за полночь, можно поймать такси, однако домой совершенно не хочется. Не отпускает ощущение, что еще не конец, день не закончился. Я как в сказке сейчас, возвращаться в реальность нет желания, пусть у меня и накопилось немало вопросов к Бесу. И не только про Ярика.
— Я не знаю. Инка его любит, но у них вообще-то сложные отношения, — чуть устало произнес Кирилл. Похоже, мыслями он был не здесь. — Не знаю, в курсе ли ты, но несколько лет назад у них тоже был роман и дело тоже шло к свадьбе… По крайней мере, Инка мне говорила, что после свадьбы не возьмет его стремную фамилию. А потом разом все закончилось. Даже я не знаю, что именно тогда произошло.
— Да ладно?
— Ага. Инка вообще отказалась это обсуждать, а Дудкин что-то невнятное бормотал, что им «надо все обдумать и не торопиться». Года четыре не торопились. Альберт, как и я, тоже недавно вернулся сюда в город, и снова понеслось.
— То есть, пока штамп в паспорте не увидишь, ты не поверишь?
— Если они еще паспорта в загсе не потеряют… Но да.
Мне нравится Инна. Альберт тоже ничего, хотя сильно на любителя.
— Но ты не против их брака, да? — Я едва не расхохоталась, представив Альберта в свадебном фраке. — А вообще в чужих отношениях всегда сложно разобраться.
— Особенно мне, — хмыкнул Кир. — Я в этом ни хрена не понимаю.
— Я знаю, ты не про отношения. — Обнимаю рыжего. — Ты исключительно про секс.
Что-то в глазах рыжего мелькнуло такое, что стерло улыбку с моего лица.
— Исключительно про секс. — Он кивнул. — Ты права.
И поцеловал меня. Жадно, почти грубо, с какой-то отчаянной безнадежностью, что ли. Или на самом деле так целовала его я?
Чувствую терпкий вкус крови на языке, даже не знаю, его или моя, губы побаливают от напряжения, которое пронизывает все тело, заставляя еще сильнее прижиматься к Киру. Низ живота отдает тугой и томительной болью. Всего один долгий поцелуй вызвал бездну ощущений, и забываю, почему я здесь. Поднимаю голову вверх, чтобы заглянуть в глаза мужчины. Совершенно особенного мужчины.
Будь что будет!
Я молчу, но никаких слов нам уже не нужно. Нахожусь в какой-то полнейшей прострации, при этом возникает абсолютная уверенность, что это и есть реальность. Моя реальность. Кирилл. Не Бес и не рыжий-бесстыжий, не кобель и не божество.
Кирилл.
Я не заметила, откуда на пустынной набережной появилось такси, не обратила внимания, какой адрес назвал Кир, усаживаясь рядом со мной на заднее сиденье машины. В моей реальности только он, его чуть загадочная улыбка, его глаза, которые сейчас казались черными и такими бездонными, что я окончательно в них потерялась.
Я знаю, что будет.
Он чуть подталкивает меня вперед, предлагая зайти первой, а потом сразу же проходит вслед за мной. Слышу щелчок захлопнувшейся двери.
— Иди ко мне…
Он целует медленно, упоительно нежно, предлагая, задавая темп, который я совсем не ожидаю от него. Всегда такого напористого, эгоистичного и властного, желающего взять свое сразу и целиком. И оставить после себя лишь пепел сожженных чувств. И жгучую неудовлетворенность. Так было раньше. Сегодня все будет по-другому.
Стоило мне ответить на его ласки, как все мгновенно изменилось. Поцелуй становится требовательным, его язык жадно впивается в мой рот, забирая мое дыхание, руки бесцеремонно тянут вверх мою блузку. Я слышу треск отлетающих пуговиц, но это не останавливает ни его, ни тем более меня.
Нетерпеливые пальцы сжимают мою грудь, Кирилл сердито чертыхается, обнаружив на мне тонкий топ.
— Я запрещаю тебе носить столько одежды, — выдыхает мне прямо в губы. А потом, не отводя взгляда от моего лица, рвет на мне ткань.
— Так лучше… — Его шепот опаляет обнаженную грудь, а губы нетерпеливо обхватывают сосок.
— А-ах… — Зарываюсь руками в его волосы и еще сильнее прижимаюсь к нему. — Еще!
Но его не надо просить: язык уверенно исследует мою грудь, чуть покусывая, посасывая кожу, вырывая из меня судорожные стоны.
— Хочешь здесь? — спрашивает и тут же подхватывает меня под ягодицы и прижимает спиной к стене. — Не могу больше…
Резкое движение бедрами подтверждает его намерения. Здесь и сейчас.
— Нет! — выдыхаю и не узнаю свой голос. — Не здесь... не так. Я слишком долго ждала, чтобы…
Впиваюсь губами в его шею — давно я не оставляла на ней своих отметин — и не сразу понимаю, что Кирилл несет меня в комнату. Темно, я почти ничего не вижу, но лишь еще сильнее целую его. Я не чувствую запаха других женщин здесь, только хозяина. И лишь коснувшись обнаженной спиной прохладной простыни, понимаю, что даже мое безумное возбуждение не заставило бы меня здесь остаться, почувствуй я другую.
И как обухом по голове: я не готова делить его ни с кем!
— Что? — Кир замирает на мне, уже наполовину обнаженный, на нем лишь джинсы, от которых я мечтаю его освободить. — Что с тобой?
— Это просто секс, ясно? — Заставляю его взглянуть мне в глаза. — Просто секс.
Он непонимающе смотрит на меня, а потом издевательски медленно проводит языком от груди до пупка, опускается ниже. Я замираю, почти не дышу, едва слышный шорох — и мои шелковые брюки падают на пол.
— Не просто секс. Ты утром не сможешь встать.
Его пальцы медленно проникают под тонкую ткань кружевных трусиков, я прикусываю губу, чтобы не закричать. Большой палец безошибочно находит мой клитор, и всего лишь легкие поглаживания запускают пульсацию внутри.
— Любишь, когда тебя языком трахают?
— Покажи, как ты умеешь, — хриплый выдох в ответ. Я выдаю свое нетерпение, и он снова впивается в меня хищным взглядом.
— Проси! — Он медленно убирает свой палец из меня. — Проси меня, Майя.
По бедрам бежит нетерпеливая дрожь, я сжимаю пальцами простынь, а потом опускаю руку вниз и дергаю Кирилла за ремень джинсов. Изо всей силы.
Не ожидал, да? Я не даю ему опомниться и уже сижу на нем, двигаясь, но не пуская в себя. Пока не пуская.
— Любишь быть снизу? — Поглаживаю вздыбленную молнию, а затем очень медленно тяну ее на себя.
Не отвечает, наблюдает, как я освобождаю от ткани его возбужденный член. Какой горячий, пульсирующий. И большой. Как я и ожидала.
Его пальцы сжимают мои бедра, ласкают ягодицы, касаются тонкой ткани. А потом он неожиданно резко рвет на мне кружева.
— Ай!
Быстро подминает меня под себя, в одно мгновение все изменив.
— Я здесь главный, Майя. — Он теперь на мне, положил руки по обе стороны от моего лица и прерывисто выдыхает мне в рот. — И всегда сверху.