хороший, если любит, может, и смирится. Всякие ведь в жизни ситуации бывают. Я‑то не особо его знаю, но точно могу сказать: если девица с мозгами и не будет его доставать, он обдумает всё хорошенечко и, вполне вероятно, вернётся. Не любит Мишаня, когда на него давят, к нему в школе в этом плане всегда особый подход был. А вот Славик бы точно послал. Он из тех мужчин, которым подавай жену–девственницу. Ну, знаешь таких…
– Ага–ага, – поддакнула Ксюша. – Жену–девственницу, уже умеющую в постели всё и даже больше. Ню–ню.
– Вот ты, как всегда, в точку, – Светка хмыкнула и уселась, наконец, рядом с подругой. До этого бегала туда–сюда по кухне, готовила продукты для завтрака. – Кстати, мы сдали анализы, которые при планировании детишек назначают.
Света говорила с таким таинственным видом, что не заподозрить её в беременности было просто невозможно.
– И? – подтолкнула подругу к признанию Ксюша.
– Ты знаешь, что до трёх месяцев лучше никому ничего не говорить, так как это период, когда в любой момент может случиться ужас–ужас? – Света выгнула левую бровь, подсказывая, что следует сказать, чтобы получить доступ к заветной информации.
– Крест на пузе, я никому! – прижала к груди руку актриса Погорелого театра.
– Ну, ты и сама догадалась. Уже три недели.
Света улыбнулась так лучезарно, так счастливо, что губы Ксюши сами растянулись в дурацкой улыбке, над которой разум не имел ровным счётом никакой власти. Она так и сидела, прижав руки к груди и улыбаясь как акула, когда зашёл брат.
– Ты же сказала: никому ни слова, – обратился он к своей болтушке, сразу сообразив, что к чему.
– Это твоя сестра! – оправдалась Света и тут же прильнула к любимому, защебетала. – Я просто не могу молчать! Это ведь так здорово!
Ксюша смотрела на подругу и диву давалась. Светка всё больше и больше раскрывалась, позволяла себе быть молодой, озорной и весёлой, а не только «я–бизнес–леди–бойтесь–меня–все». И ей безумно шло быть девчонкой. Глядя на неё, такую раскованную и счастливую, женственную и домашнюю, не возникало вопроса, как ей удалось всерьёз увлечь Ярослава, привязать к себе.
– Ксень, надеюсь на твой здравый смысл. Никому, – брат выразительно посмотрел, и она закивала, как китайский болванчик. – Что ты там говорила про Севу? Жить вместе?
– Угу, – она кивнула машинально, не сразу переключившись с важного известия и изменений в поведении подруги, которые то ли стали следствием беременности, то ли ей поспособствовали.
Брат не желал обсуждать прибавление в семействе, хотя Ксюша ни капельки не сомневалась, что он счастлив. Это отражалось в каждом его жесте, в каждом взгляде, брошенном в сторону Светки. Суровые, резкие черты лица смягчались, а взгляд теплел, стоило ей только пройти мимо.
– Давай в двух словах, с чего вдруг вы решили съехаться, если ты держала его на расстоянии всё это время и даже на свидания не ходила? По телефону тебя продавил? Сама не заметила, как это случилось?
Яр достал их шкафа пачку вяленого кальмара, с хрустом вскрыл упаковку и посмотрел на сестру с тем самым чувством мужского превосходства, за которое ей всегда хотелось его треснуть, желательно чем–нибудь тяжёлым.
– Да, – процедила она сквозь зубы.
– У, всё понятно. Сева в ударе. Ну, совет вам да любовь, – ехидно процитировал стандартное пожелание братец и пошёл к выходу.
Ксюша никак не ожидала подобного безразличия к её личной жизни! То он, видите ли, рвёт и мечет при виде самого безопасного друга детства, а тут, вы поглядите, даже глазом не ведёт!
– Ярослав! – возмутилась она. Вышло эффектно – звук разошёлся волнами по кухне и даже ворвавшийся в приоткрытое окно ветерок колыхнул в такт звуку лёгкую ткань шторы, подыгрывая.
– Что, Ярослав? – прошамкал он с набитым ртом. Прожевал спокойно, изводя сестру своей медлительностью, и ответил, наконец: – Вы уже съезжаетесь – то есть это свершившийся факт, ты не советоваться пришла. Чего ты от меня хочешь? Сева – мой друг, ты – сестра. Я рад, что вы перестали выносить друг другу мозг. В конце концов, ты наглядно показала, что уже взрослая девочка и сама принимаешь решения, – припомнил он ей выходку на реке. – Дерзай! Я в тебя верю.
Две небезразличные ему женщины стояли сейчас в его кухне и хлопали ресницами в таком недоумении, что он закатил глаза, выдохнул и принялся объяснять:
– Ну, а чего вы от меня ждали? Чтобы я Севе морду набил или что? Ну, может, на речке я бы мог ещё психануть, но сейчас времени прошло предостаточно, я уже свыкся с мыслью, что вы вместе. Ты, – он посмотрел на сестру. – влюблена в него по уши, поэтому в своё время на меня не повелась. Господи, спасибо тебе! Был бы кошмар! – с чувством сказал Ярослав, и девушки машинально кивнули. – Он, как оказалось, тоже к тебе неровно дышит. Мы с Димоном думали, Сева женится лет в сорок на какой–нибудь девице–зануде, с тремя высшими, по какой–нибудь ядерной физике или что–то вроде того. Но нет, будет нормальная у него, – он почесал щеку, вроде как задумчиво, и с намёком посмотрел на сестру, – девица. Короче, спи спокойно, всё у вас будет хорошо. Сева сам разберётся и тебя научит, как жить семейной жизнью так, чтобы всем в удовольствие. Он не из тех сумасшедших учёных, которым не нужны развлечения и комфорт, не боись. А мой тебе братский совет, – мужчина посмотрел в потолок, затем в окно, прищурился в раздумьях и выдал. – Не напрягай его и не изменяй, остальное он тебе простит. Всё, всех люблю–целую, мне не мешать.
Ярослав испарился так быстро, будто его и не было. Из гостиной доносился голос комментатора и гадать не приходилось, куда он сбежал и почему так подробно всё объяснил – лишь бы отстали поскорее и уложились в перерыв между матчами.
Подруги переглянулись и синхронно хмыкнули.
– Хоккей, – Светка развела руками. – Садись, выпей чаю, обсудим всё по–девичьи, а то с этими, – она кивнула в сторону стены, за которой наслаждался просмотром матча Ярослав, – только ушат снисхождения и можно получить.
– Свет, как думаешь, мы с ним правда сойдёмся нормально?
Тревога в Ксюшином голосе не была наигранной, и подруга поспешила успокоить.
– Не боись! Посмотри на Димку с Настей, нас со Славиком, мальчишки не зря дружат, у них общие идеи и ценности, они же почти как братья. Вот, где–то такой брак, или похожий, у вас и будет. Тебе даже больше повезло – Сева искренне верит, что женщина должна самореализовываться, тогда как Славе и Димке это нужно талдычить раз по десять в день, чтобы через двадцать лет совместной жизни и после пятерых детей до них это дошло!
Кухня наполнилась девичьим смехом, и Ярослав улыбнулся. Все его подопечные были счастливо пристроены, даже упрямая и твердолобая где не надо сестра образумилась, пришло время отпустить их в свободное плавание и наслаждаться жизнью. Со Светкой и малышом.
«Сын. Это точно будет сын. Лев Ярославович. Светка меня убьёт, но я назову его Львом! В честь её нелюбимого Льва Николаевича. Она считает, что он испортил нам лето со своей «Войной и миром», а я… Мне ведь никто никогда не читал вслух, кроме неё, это было… необыкновенно».
Глава 25. Сплошные плюшки, и готовить не надо
Ксюша сидела на большом плоском камне, опустив ноги в воду. Море ластилось, облизывая лодыжки, то и дело норовя забраться повыше, намочить длинную юбку–солнце весёлой жёлто–оранжевой расцветки. Закатное небо уже окрасилось в нежные розово–фиолетовые тона, красиво отражаясь в тёмном зеркале Японского моря. Только вот понурившей голову девушке окружающий пейзаж не приносил спокойствия, в душе лютовала буря.
Отчаяние, беспомощность и злость на себя и сложившиеся обстоятельства захватили её целиком и полностью. Никогда прежде не попадала она в столь сложную ситуацию. Ей хотелось стукнуть Юльку и в то же время защитить влюблённую бестолочь, да не выходило сделать ни то, ни другое – подруга закрылась.
Ни одного ответа на бесчисленное множество сообщений, ни одного телефонного разговора – ничего.
Дошло до того, что Ксюша после работы пыталась подкараулить Юльку то у дома, то у офиса, но подруга словно чувствовала засаду и избегала её.
Сева убеждал не мешать, объяснял, что иногда люди нуждаются в одиночестве, чтобы разобраться в самих себе, принять важные решения, но Ксюша переживала до полной потери аппетита и расстройства сна.
И не утешали никакие хорошие новости. Она не находила в себе сил отвлечься даже на подготовку маминой свадьбы, что уж говорить про переезд, который наклёвывался буквально в ближайшие выходные. Сева снял квартиру. Обычную двухкомнатную хрущёвку, но чистенькую и светлую, сразу после ремонта. Заезжай и живи. Кровать там была не такая, как в её мечтах, зато большая и с ортопедическим матрацем.
В паре сотен метров от берега прошёл катер, и волна разбилась о камень, на котором сидела Ксюша, разлетелась ворохом брызг, замочив юбку, футболку и даже волосы.
– Вот чёрт! – выругалась ундина, стряхивая с себя воду. – Что за день такой дебильный?!
Подхватив скинутые босоножки, она босиком пошла в сторону дома, скалой нависавшего над морем. Дома, в котором ей оставалось жить совсем недолго.
– Приве–е–ет! – донеслось со стороны детской площадки. – Оксана, я здесь! Подожди минуточку! Мама, присмотрите за внуком, – скомандовала уже совсем другим тоном Самира и побежала навстречу «подруге». – Я так рада тебя видеть! Как у вас дела? Как Света? Как Ярослав? Юлька с Мишей?
Молодая женщина без макияжа, в простой чёрной футболке и шортах, с собранными в длинный хвост чёрными волосами, выглядела совсем девчонкой и совсем не напоминала ту зарвавшуюся стервочку, что за пару дней довела всех до бешенства.
– Привет. Всё хорошо, – вежливо ответила Ксюша, не намереваясь вдаваться в подробности и делиться новостями.
– Да? Ты какая–то грустная. Что–то случилось? Я видела тебя с парнем, таким худым, высоким. Мне показалось, он влюблён в тебя по уши. Вы поссорились?
– Нет, у нас всё хорошо. У Юльки проблемы.