– Привет, – тихо отвечает он. Её рука оказывается в нежном, обжигающе горячем плену его рук. – Простишь меня? – срывающимся голосом вопрошает он. И она кивает, не поднимая на него взгляда, не в силах издать хоть звук из–за вставшего поперёк горла комка. Две слезинки, совсем крохотные, пролетели вниз и разбились о запорошенный снегом бетон. – Тогда я за тобой. И не плачь, никогда больше не плачь. Разве только от счастья. Блин, Юль, прости идиота, – уже громко, с чувством, произносит Михаил. – Прости. Не могу без тебя. И не хочу.
Она рыдала долго, навзрыд, крепко вцепившись в его плечи, не отпуская ни на мгновение. А он и не стремился к тому, нежно и бережно обнимая округлившуюся за прошедшее время возлюбленную.
Это было самое непростое и, вместе с тем, самое правильное решение в его жизни. В тот момент, когда Юля сообщила о беременности от другого мужчины, ему показалось, что его мир, с таким трудом и тщательностью выстроенный, разрушился подобно карточному домику – в один миг. Они были так счастливы, безоблачно, бесконечно. Подходили друг другу как ниточка с иголочкой. Ему порой казалось, что он нашёл ту самую мифическую половинку, о которой все слышали, но никогда не встречали. А он чувствовал! Чувствовал родство душ. Ни с кем и никогда не было ему так легко и просто. Ни с кем и никогда он не ощущал себя настолько целостным, завершённым.
Он не склонен был к сантиментам. Думал, что не склонен. Но трогательная маленькая блондиночка, аппетитная, как булочка, и при этом с адамантиевым стержнем внутри и акульей хваткой в бизнесе, восхищала его безмерно. И сподвигала на романтические глупости, чего за ним сроду не водилось.
Тем ярче казались ощущения, тем глубже – чувства. И тем сильнее оказался удар.
Он уже считал её своей. Мечтал положить свой мир к её ногам. Весь, без остатка.
И не смог. Не смог найти в себе силы понять, принять. Не смог отвергнуть нелепые, навязанные обществом стереотипы. Не смог сделать шаг навстречу, когда его стоило сделать.
Сотни раз он проклинал себя за эту слабость. Близкие друзья и родители поддерживали его решение, приводя сто тысяч аргументов, оправдывая его трусость. И с каждым их словом он понимал всё яснее, всё чётче, что ему плевать. Плевать на то, что скажут люди. Плевать на то, что родные будут против.
Ему просто нужна была Юля. Одна или с ребёнком. Уже было всё равно.
Она слишком была ему нужна.
А ребёнок, ребёнок ведь ни в чём не виноват.
И по невероятному стечению обстоятельств, как только он принял решение, увидел её. В большом офисном здании, куда приехал на встречу, в фойе проплыла она.
Громоздкая, немного неповоротливая, с огромным животом, который уже было не скрыть, не отвлечь внимание пиджаком с шарфом, ни даже шубой, будь она сейчас в неё укутана с головы до пят. Немного бледная, но деловитая, с прекрасной осанкой и гордо поднятым носиком.
Лицо округлилось, даже несколько отекло, но он любил её и такую. Любую!
Он очнулся лишь после того, как Юля скрылась за поворотом, а его тронул за локоть друг и деловой партнёр.
– Привет. Ты чего? Это твоя Юлька, что ли, прошла? – догадался Семён.
– Да, моя Юлька, – Михаил кивнул машинально, всё ещё глядя вслед ушедшей мечте.
– Знаешь, ты извини, что я в такое глубоко интимное место да без вазелина, но, если любишь, никого не слушай. Она сейчас родит, придёт в себя и найдёт себе мужика, а ты локти кусать будешь до конца жизни. Ребёнок – это не проблема. Вырастишь – как родной будет. А тебе ещё родит, если захочешь. Дети любят тех родителей, которые их воспитали, остальное – чепуха.
– Спасибо, – Миша собрался уже было бежать за Юлькой, но друг остановил.
– Эй, ты чего? У нас встреча сейчас, у неё, судя по всему, тоже. Будет не очень правильно, если она разрыдается у них на глазах, у нас не американское кино, а русская действительность. Это всё, конечно, мило и ванильно, – Семён скривился, – но не совсем уместно. Пойдём. Помиритесь в более подходящем месте. И кольцо купи.
Совет был дельным. После некрасивого и длительного расставания стоило показать серьёзность своих намерений.
Пятница традиционно была самым загруженным днём в его графике и освободился Михаил слишком поздно для выяснения отношений и, как он надеялся, примирения. Важным фактором показалось отсутствие упомянутого другом кольца. Магазины уже давно не работали, и мужчина отложил воссоединение на утро.
Да только кольцо для самой лучшей в мире женщины найти оказалось сложно, особенно с учётом её положения. Он не особо разбирался во всех этих размерах, моделях, да и вообще ювелирных изделиях, и рассчитывал на какую–нибудь современную хитрость, но продавцы его разочаровали. Милые девушки–консультанты от всей души хотели помочь, но подобрать колечко на «отёкший на поздних сроках беременности пальчик ранее семнадцатого размера» не могли.
– Я бы вам порекомендовала повременить с кольцом. Если ручки опухают сейчас, она не будет его носить, а потом оно может оказаться ей велико или, напротив, мало. Лучше не расстраивать. Можно купить браслет–цепочку с подвеской для молодой мамы, или просто красивый браслет. Но, – девушка понизила голос, что её никто, кроме потенциального покупателя не расслышал, – только если вы уверены, что он ей понравится. Мы, женщины, очень печалимся дорогим подаркам, которые нам не нравятся, – и продолжила как ни в чём не бывало: – У нас хороший выбор, я вам всё покажу. Если не определитесь с покупочкой сейчас, приходите со своей дамой, мы работаем…
Михаил не был готов к такому повороту событий. Прежде выбор подарков не составлял ровным счётом никакого труда – пришёл и купил. Но Юлю хотелось порадовать. Только вот он не знал, чем, а времени на размышления не оставалось – он всей душой стремился к ней. Без промедления.
Его утро проходило бестолково и суматошно: он купил цветы и конфеты, затем испугался, вдруг конфеты ей сейчас нельзя, а он притащит и расстроит. Зачем–то купил цветок в горшке. Вдруг понравится. И шарф – едва ли не идентичный тому, что видел на ней вчера. Вспомнил об этом уже в машине и отругал себя в сотый раз за утро.
Цветы он, конечно же, забыл. Бежал по лестнице сломя голову, торопился, сам не зная, зачем. Но опоздал. Юля именно в этот день съехала. Ирония судьбы! Но сдаваться мужчина был не намерен. В ушах набатом звучали слова Семёна: «Она сейчас родит, придёт в себя и найдёт себе мужика, а ты локти кусать будешь до конца жизни», и это действовало куда лучше любых пинков.
Несколько звонков, короткий допрос от чем–то довольной Светки, и он узнаёт, куда переехала любимая женщина.
Его словно кто–то гнал в шею, торопил. Огромная мощная машина неслась, со свистом входя в повороты, хотя Михаил никогда не лихачил. Проскочил на красный, едва не сбил пешехода, остановился у обочины, приходя в себя.
– Нельзя, нельзя в таком состоянии менять свою жизнь, – твердил он себе. И тут же передумывал. – Сейчас или никогда!
Дебильное утро, глупые поступки. Всё шло вкривь и вкось. Абсолютно всё. До этого момента. Встречи с ней.
Им не нужны были слова, объяснения, признания. Не нужны были выяснения отношений. Они слишком любили. Слишком желали, мечтали, надеялись! Чёрная полоса сменилась белой, и всё вокруг стало правильным, таким, каким и должно быть.
– Я за тобой, – повторила она самую важную, самую долгожданную фразу. – Я уже и не мечтала, – Юлька всхлипнула. – Хотя нет, только об этом и мечтала.
– Ты ведь ещё не распаковала чемоданы, да? – Михаил погладил её по холодной щеке, приподнял голову, бережно придерживая за подбородок, заставляя любимую поднять глаза.
– Ещё нет, – выдохнула она тихонько, всё ещё боясь поверить в своё счастье.
– И не надо. Я заберу тебя прямо сейчас. Ты ведь не против?
Она закусила губу, затрясла головой, подтверждая: «Нет, не против!». Слёзы радости выступили на глазах, но не пролились – Юля не хотела больше плакать, лишь улыбаться, улыбаться любимому мужчине. Ему, Михаилу.
Они поднялись в квартиру друзей, держась за руки и поглядывая друг на друга как подростки – шаловливо, весело и капельку смущённо.
– Ксюша, Сева, – начала Юлька, переводя взгляд с одной на другого, – я переезжаю.
Сева получил огромное удовольствие, ведь он всё рассчитал верно. Только вот он никак не ожидал, что его ненаглядная взвизгнет и бросится на шею подруге.
– Женщины, – с чисто мужским чувством прокомментировал Михаил и посмотрел на нового знакомого. – Михаил, очень приятно познакомиться.
– Всеволод. Взаимно. Давай, что ли, чаю выпьем? Ты ведь за рулём, да? Я бы предложил тебе чего покрепче, но с этими болтушками можно спиться, а толку не будет. Идите в спальню, девочки, – спровадил он раскудахтавшихся барышень.
Юля успела лишь бросить короткий взгляд на любимого мужчину, как её утащили из кухни. Она буквально разрывалась между желанием всё–всё–всё рассказать Ксюше и прижиматься дальше к Мише, но выбор сделали за неё. Не самый плохой выбор, надо сказать. Быть может, даже правильный. Она успеет вылить на подругу часть эмоций и станет чуть более разумно воспринимать действительность, а Миша в это время познакомится с Севой. Хотят мужчины того или нет, им придётся общаться.
А они и общались. Мирно и вполне свободно. Слово за слово, через формальные темы вроде погоды, спорта и политики, пришли к насущной проблеме – чемоданам.
– Эти баулы в коридоре – всё Юлькины? – с наигранным ужасом во взгляде спросил Михаил.
– Ага. И в коридоре, и в спальне, и на балконе. Да–да, можешь падать в обморок. Я сегодня это всё уже таскал дважды, вниз без лифта и вверх, слава богу, с этим величайшим достижением технической мысли. У тебя лифт, надеюсь, работает? – заботливо спросил парень, хотя в глубине души надеялся, что в этот день страдать от каторжного труда придётся не только ему.
– Работает, – разочаровал его собеседник. – Но от машины до подъезда прилично топать, – сгладил Миша свои «жестокие» слова.