IV
Митрополит Максим умер в декабре 1304 г. В. к. Михаил Ярославич терял в нем авторитетную опору своих политических стремлений. Естественно допустить попытку великого князя повлиять на замещение митрополичьей кафедры279. В таком смысле истолковали В.С. Борзаковский и Е.Е. Голубинский историю игумена Геронтия, о котором повествуется в обоих житиях св. Петра-митрополита, что он поехал в Константинополь искать поставления на русскую митрополию, причем захватил с собой митрополичьих сановников, ризницу митрополичью и много икон из Владимирского Успенского собора280. Жития не ставят деяний Геронтия на счет в. к. Михаилу, но указания киприановского жития на попустительство светской власти («никому же возбраняющю ему») и на своевременную осведомленность о поездке Геронтия галицкого князя Юрия Львовича, женатого на сестре в. к. Михаила Ярославича, позволяют, помимо общих соображений Е.Е. Голубинского, видеть в Геронтии великокняжеского кандидата на митрополичью кафедру. Кн. Юрий Львович, «не хотя высокоумия Геронтиева», стал хлопотать о поставлении особого митрополита для Южной Руси и послал в Константинополь одного из своих игуменов – Петра – кандидатом на галицкую митрополию. Патриарх Афанасий решил дело по-своему: поставил Петра на митрополию всея Руси (в июне 1307 г.)281. Только через год282 смог Петр приехать из Киева во Владимир: враг рода человеческого, риторически поясняет митрополит Киприан в Житии св. Петра, «неких подгнети не хотети того пришествия», но затем эти противники митрополита «себе зазреша и святителя приаша». Е.Е. Голубинский угадывает за этой «прикровенностью речей Киприана» указание на противодействие митрополиту со стороны в. к. Михаила283; принять поставленного патриархом митрополита пришлось, но близкое великому князю духовенство, с тверским епископом Андреем во главе, тотчас подняло дело о его низложении. К патриарху посланы «словеса тяжка» против митр. Петра; обвинения284 были настолько серьезны, что патриарх прислал на Русь одного из своих клириков для их рассмотрения на месте. Дело разбиралось не в митрополичьем Владимире, не в великокняжеской Твери, а в Переяславле на соборе, где присутствовали, под председательством патриаршего клирика, епископы – ростовский Симеон и тверской Андрей – и «лучшие» из белого и черного духовенства; великого князя не было, но прибыли его сыновья «и иных князей довольно» с боярами285. Бурные пререкания286 закончились оправданием митр. Петра. Противники, однако, не сразу сложили руки. Тверской епископ послал к патриарху монаха Акиндина – свидетелем неправых деяний митрополита287; в. к. Михаил обратился к патриарху с посланием о том же288; патриарх ответил призывом митр. Петра на суд в Константинополь, поручая великому князю прислать его «нужею», если волей не захочет ехать, а с ним обвинителей и свидетелей его провинностей289. Наши документы не дают сведений о том, состоялся ли такой суд и чем все дело формально закончилось, но фактически митр. Петр остался победителем во всей этой борьбе. Оба епископа – участники Переяславского собора покинули свои кафедры: Симеон ростовский в 1311 г., Андрей тверской в 1315 г., уступив место ставленникам митр. Петра. Разрыв с митрополией дорого обошелся в. к. Михаилу. Скудные известия о Переяславском соборе не содержат указания на участие в нем московских Даниловичей. Однако собор проходил в Переяславле – они его принимали в своем городе, и касался он существенных отношений в великом княжестве – не могли они не использовать таких обстоятельств290. Ближайшие события оправдывают эти предположения: митр. Петр выступает настойчивым союзником Москвы. В Твери не были покинуты недавние широкие замыслы, а из года в год накапливался ряд обстоятельств, предвещавших их полное крушение: за первой неудачей властного захвата – непрерывный ряд трудностей в установлении новгородских отношений, полное поражение в борьбе с митрополией. И, видимо, во всех затруднениях и неудачах чувствовалось опасное соперничество Москвы. В. к. Михаил и его советники отважились – вскоре после Переяславского собора – на попытку нового решительного удара. В 1311 г. в. к. Михаил послал рать свою с сыном Дмитрием «на Новгород Нижний и на князя Юрия». Княжич прибыл во Владимир, куда должны были сойтись ратные силы великого княжества, но «не благослови его Петр митрополита»291. Это митрополичье неблагословение разрушило все предприятие. Кн. Дмитрий простоял во Владимире три недели, а затем распустил войско и вернулся к отцу292. Неудачи, подрывавшие не только авторитет, но и реальную силу великокняжеской власти, не замедлили отразиться усилением новгородской оппозиции. Ближе не знаем поводов разрыва, но в 1312 г. в. к. Михаил вывел из Новгорода своих наместников, захватил Торжок и Бежецкую волость и прекратил подвоз «обилия» к Новгороду; новгородцы смирились – послали в Тверь владыку Давыда и обязались уплатить князю полторы тысячи гривен293. «Докончание» 1312 г. оказалось только перемирием; князь Михаил нанес новгородцам удар раньше, чем они смогли подготовить борьбу; теперь – новгородцы ищут союзников против великого князя-притеснителя. В 1313 г. в. к. Михаил и митр. Петр поехали в Орду к новому хану Узбеку. Митрополит был «вборзе» отпущен на Русь, но великий князь пробыл там больше года. В его отсутствие поднялись новгородцы на великокняжеских наместников и призвали к себе московскую помощь. Кн. Юрий Данилович прислал к ним кн. Федора Ржевского, который захватил наместников в. к. Михаила и с новгородской ратью пошел против тверского войска, наступавшего с кн. Дмитрием Михайловичем. Противники встретились на Волге, у Городца (тверского), стояли по сторонам реки 6 недель, до заморозков, а разошлись без боя, заключив мир «на всей воле новгородцкой»294. Договор этот, видимо, освобождал Новгород от великокняжеских наместников, так как новгородцы «оттуду же» (т.е. с Волги) послали в Москву к князю Юрию Даниловичу, а он той же зимой приехал в Новгород с братом Афанасием и «сяде на столе». Тут, в Новгороде, застал кн. Юрия ханский зов, вероятно, к ответу по жалобе в. к. Михаила; он поехал вместе с новгородскими послами, но и на этот раз Михаил Ярославич выиграл дело у хана. Он явился на Русь с татарским войском295, разбил новгородцев у Торжка и потребовал выдачи князей Афанасия Даниловича и Федора Ржевского. Новгородцы Федора выдали, обязались выплатить крупную контрибуцию296 и пошли на полную сдачу. Пришлось подчиниться великокняжеским наместникам, выдать доспехи, оружие и коней297. В. к. Михаил сломил сопротивление и, заняв Новгород, учинил суровую репрессию, не признал избранного посадника, а отдал посадничество «из своей руки»298 и определил положение своей власти в Новгороде и свои требования новым договором299, которым установлен порядок уплаты 12 000 гривен; а князя Афанасия Даниловича и новгородских бояр в. к. Михаил отослал в Тверь в «заклад»300 до выплаты всей суммы. Суровое усмирение Новгорода грозило подавить его независимость, несмотря на подтверждение новгородской «старины и пошлины» по прежнему договору 1307 г. Глухое раздражение искало выхода. Попытка новгородцев искать управы на в. к. Михаила в Орде не удалась: их послы перехвачены тверичами301. Но в следующем (1316) году новгородцы восстали с новой и лучше подготовленной силой302, выслали из Новгорода великокняжеских наместников и отсиделись от в. к. Михаила, так как его поход на них был крайне неудачен303. Новгород вырвался из рук в. к. Михаила и потянул к Юрию Московскому; однако Михаил Ярославич успел вырвать у них договор о нейтралитете в предстоявшей борьбе304. Князь Юрий Данилович был в Орде, пока на Руси происходили все эти события. Он пробыл там почти два года и достиг многого: вошел в милость к хану, женился на его сестре, получил ярлык на великое княжение и ханских послов, ордынских вельмож, с боевым отрядом для водворения на столе русского улуса305. Силы великого княжества были еще в руках Михаила; он выступил навстречу Юрию с подручными князьями306, и Юрий пошел с ханскими послами не во Владимир и не в Москву, а Волгой к Костроме. Тут и встретились соперники. Ханский ярлык Юрию Даниловичу – разрушал великокняжескую силу Михаила307. Не найдя поддержки в младших князьях и угрожаемый с тылу ненадежными новгородцами308, Михаил Ярославич ушел в Тверь и стал укреплять свою отчину309. Враг наступал с Кавгадыем и «многою силою», но был разбит у села Бортенева. Татарин притворно смирился перед Михаилом, а кн. Юрий бежал в Новгород собирать новгородскую и псковскую рать. Встретившись на Волге, противники без боя решили ехать в Орду – на ханский суд310.
Князь Юрий поехал великим князем, окруженный всеми князьями Владимирско-Суздальской земли, с боярами от Великого Новгорода и целой свитой бояр «с городов»311. Князь Михаил послал вперед сына Константина с тверскими боярами ввиду поспешности отъезда Юрия Даниловича312, а сам задержался со старшими сыновьями во Владимире, откуда вызван в Орду ханским послом313. Это и сгубило кн. Михаила Ярославича: Кавгадый обвинил его в неповиновении ханской власти и нежелании ехать в Орду, несмотря на уговор отдать спор с Юрием на суд хана314. В Орде кн. Михаил был осужден судом ордынских князей и погиб мученической смертью315. Так закончился второй этап упорной борьбы.
Князь Юрий Данилович добился полной победы над тверскими князьями. В его руках оказались сын князя Михаила Константин, бояре и слуги, сопровождавшие Михаила Ярославича в Орду, и даже тело замученного князя. Князь Александр Михайлович приехал за поручительством ростовского епископа Прохора316 во Владимир и ценой «докончанья» с в. к. Юрием выручил тело отца для погребения в Твери и освободил тверских бояр из плена. Утвердившись на великом княжении, Юрий в Новгород послал «в себе место» брата Афанасия317. Положение в. к. Юрия было весьма затруднительным и сложным. Много сил и времени требовали новгородские дела. 1322—1324 гг., после кончины кн. Афанасия Даниловича, отмечены рядом военных предприятий, которые вызваны именно новгородскими делами, при личном участии великого князя. Юрий подолгу сидит в Великом Новгороде, оставив московское управление и сношения с Ордой на брата Иван