а. В 1322 г. в. к. Юрий совершает с новгородцами поход под Выборг, в следующем ставит город в устье Невы, на Ореховом острове, и тут заключает «вечный мир» с послами шведского короля; в 1324 г. идет с новгородцами на Устюг и на Сев. Двину, принуждает к «докончанью мира по старой пошлине» устюжских князей318. Эта усиленная новгородская деятельность в. к. Юрия могла иметь для него свой особый политический смысл как необходимое условие сохранения власти в Великом Новгороде и опоры в нем319 при напряженных и полных опасности отношениях к Орде и к Твери. Борьба Москвы с Тверью создала «тяготу великую в Русской земле». Князьям приходилось извлекать из Русской земли средства на повышенные суммы «выхода» татарского и на ценные дары ордынским властям. Даннические отношения русского улуса, оклад которых ордынцы пытались в XIII в. установить на основании переписи, в корень искажены и приняли характер торга и вымогательств, питаемых княжеской конкуренцией. Кн. Михаилу Ярославичу сильно повредила в Орде невозможность выполнить тяжелые обязательства, в какие пришлось войти к ордынским заимодавцам320. Несомненно, что велики должны были быть и платежи в Орду князя Юрия и его обязательства перед нею. Средством их выполнения для обладателя великокняжеской власти был прежде всего сбор дани на «выход» татарский, тем более что посул «большего выхода» был, по всей видимости, одним из главных и, надо полагать, наиболее действенным аргументом в княжеских спорах из-за ханского ярлыка на великое княжение. Столкновение из-за сборов на уплату татарского выхода вызвало новый кровавый эпизод в борьбе между московскими и тверскими князьями. Преемник Михаила Ярославича на старшем столе тверского княжения кн. Дмитрий Михайлович ненадолго смирился перед московским победителем. Мы не знаем их договора, но известия об их разрыве указывают на стремление в. к. Юрия прервать непосредственные отношения тверских князей с Ордой. Упомянутый приезд в Кашин ордынского посла с жидовином-кредитором («должником») свидетельствует о прямых расчетах Тверского княжества с ордынцами, оставшихся после в. к. Михаила. Тогда же собрался идти на Кашин «со всею силою низовскою» в. к. Юрий; Михайловичи тверские выступили навстречу со своими полками, но дело не дошло до битвы: состоялось «докончание», о содержании которого знаем, что в. к. Юрий по этому докончанию «поймал сребро у Михайловичей выходное»321, а кн. Дмитрий обязался не искать себе великого княжения под в. к. Юрием322. Сопоставление этих двух условий позволяет признать, что позднейшее стремление великих князей устранить путем договорных обязательств право младших князей самим «знати орду» было только подтверждением давно сложившейся нормы и вытекало из признания за великокняжеской властью ее основного значения – политического представительства за «всю Русь». И дальнейший ход событий показал, что для кн. Дмитрия сопротивление сосредоточению «выхода» в руках великого князя было проявлением не тверского сепаратизма, а средством борьбы за великое княжение. Ему удалось использовать то обстоятельство, что в данном случае в. к. Юрий пошел наперекор не только самостоятельным отношениям Твери к Орде, но и властному выступлению ордынского посла. В. к. Юрий уклонился от встречи с «царевым послом», соблюдая свое право непосредственно выплачивать «выход» в Орде, а уехал в Новгород, где, вероятно, надлежало пополнить сумму «выходного серебра»323. Задержанный в новгородских пределах походом под Выборг, кн. Юрий дал сопернику время и повод нанести в Орде опасный удар. Дмитрий Михайлович поехал в Орду с изветом, который нашел поддержку в «царевом после»324, и получил ярлык на великое княжение. Юрий, наладив новгородские дела, собрался было в Орду с «выходным серебром», но по дороге на него напал кн. Александр Михайлович и отнял «казну». Кн. Дмитрий занял стол великого княжения, а Юрий бежал в Псков, завязал отсюда переговоры с Новгородом, достиг того, что новгородцы призвали его по новому крестному целованию, и, выполнив для них поход на «устюжских князей», отправился в Орду – окольными путями, из Заволочья по р. Каме. Здесь соперники встретились, и кн. Дмитрий отомстил за смерть отца своего, убив 21 ноября 1324 г. Юрия Даниловича, а сам за такую расправу325 «без царева слова» казнен по ханскому приказу. Но стол великого княжения достался тверскому князю Александру Михайловичу326.
Глава IIIВеликокняжеская политика Ивана Даниловича Калиты
I
Сравнительно небольшой промежуток времени, 1326—1332 гг., очень сложный и существенный момент в политической истории Великороссии. Его можно характеризовать как напряженнейший момент борьбы, предмет которой С.М. Соловьев определил словами: «Дело идет о том, быть государем всей Русской земли или слугою этого государя»327. Притом борьба эта осложнена острым кризисом русско-ордынских отношений и всего строя внутренних политических отношений Великороссии.
Утрата московским князем великого княжения совпала с другой потерей. В декабре 1325 г. скончался митр. Петр. Владетельный князь Москвы Иван Данилович встретил это событие подготовленным. Еще в августе состоялась закладка Успенского собора, а в декабре заранее приготовленная гробница приняла прах святителя. Митр. Петр и после кончины остался союзником и покровителем Москвы. Прославление его памяти, канонизированное при его преемнике в 1339 г.328, сделало его святым патроном Москвы. Перед кончиной митр. Петр, по свидетельству старшего его жития, «воименова на митрополию» себе в преемники329 архимандрита Феодора, но провести на кафедру московского кандидата не удалось; едва ли возможна была и попытка отправить его к патриарху при обстановке, сложившейся после гибели кн. Юрия в Орде и перехода великого княжения к кн. Александру. На митрополию всея Руси поставлен грек Феогност. Ко времени прибытия нового митрополита из Юго-Западной Руси на Великорусский Север в 1328 г. завершился ряд крупных событий и положение достаточно определилось, чтобы Феогност мог сразу войти в окрепшие политические традиции митрополичьего двора.
События 1326—1328 гг. восстановимы по нашим летописным сводам лишь в общих чертах и далеко не с полной достоверностью. По-видимому, борьба русских князей за великокняжескую власть и особенно за выход татарский, т.е. за полное устранение ордынского вмешательства в сбор дани с отдельных областей русского улуса, встревожила правителей Золотой Орды. Дело Юрия Даниловича и Дмитрия Грозные Очи подорвало прежнюю уверенность ханской власти. Только таким предположением можно объяснить дальнейшие действия этой власти. Московский князь не получил ярлыка на великое княжение; кн. Дмитрий был задержан в Орде, где и погиб от татарской руки – через год, а не сразу после учиненного им кровавого самоуправства. Великое княжение передано его брату, но гневное недоверие Золотой Орды сказалось в посылке на Русь царевича Щелкана Дюденевича330, двоюродного брата хана Узбека. Отправка на Русь такого лица с большой вооруженной силой едва ли может быть сведена к тому, чтобы «получить ордынский выход, а может быть, чтобы позвать Александра в Орду по каким-либо делам»331. Вернее допустить, что приход Щелкана имел целью терроризировать русский улус и восстановить на месте грозу ханской власти. В летописных сводах отразились народные толки, знакомые нам и по народной песне, о фантастических замыслах татар – разорить христианство, избить князей, утвердить непосредственное владычество татар над Русью. Но сообщение, что Щелкан, прибыв в Тверь, «прогна князя великого со двора его, а сам ста на князя великого дворе со многою гордостию и воздвиже гонение велико над Христианы насилеством и граблением, и биением, и поруганием», дает, вероятно, черту действительности, повод для народных толков и народного волнения. Тверичи не стерпели татарского насилья, поднялись на них боем, убили Щелкана и многих татар; остатки Щелкановой дружины бежали в Москву, оттуда – в Орду332. Не знаем, отразились ли тверские события какими-нибудь движениями против татар в других областях, но вскоре после них был убит в Орде рязанский князь Иван Ярославич333.
Московский князь Иван Данилович поспешил в Орду334. Ему удалось отвратить ханский гнев от Русской земли, где, видимо, ждали общего погрома, и локализовать беду на Тверской земле335. Иван Данилович и суздальский князь Александр Васильевич получили ханский приказ идти с татарскими воеводами (Федорчуковой и Туралыковой ратью) на Тверь; эта карательная экспедиция разорила Тверскую землю, а князь Александр с братом Константином бежали в Псков. Новгородцы ублажили татарских послов «множеством даров» и выплатили татарам 2000 руб. серебра; Иван Данилович примирил с ордынской властью своего зятя Константина Михайловича336, и тем закончилась налетевшая буря.
Однако недоверие хана к русским князьям сказалось в нежелании восстановить великое княжение владимирское и Великого Новгорода во всем его объеме. «И по Туралыкове рати, – читаем в одном из приложений в Новгородской I летописи, – поидоша князи в Орду, и Озбяк поделил княжение им: князю Ивану Даниловичу Новгород и Кострому, половина княжения, а суздальскому князю Александру Васильевичу дал Володимер и Поволжье»337. Наши летописные своды умалчивают о подобном разделе великого княжения, отмечая лишь то, что кн. Иван Данилович «сяде на великом княжении»338. Но и приняв известие приведенного текста, можем не сомневаться, что Иван Данилович получил в 1328 г. ярлык на великое княжение и старейшинство во всех князьях Русской земли339. Та же летописная статья повествует далее, что князь Александр княжил «полтретья году», а «по смерти сего Александра поиде в Орду князь великий Иван Данилович и царь его пожаловал и дал ему княжение великое надо всею Русскою землею, якоже и праотец его великий Всеволод Дмитрий Юрьевич; а правил ему княжение Албуга; и оттоль пошли Русский князи». Только по смерти кн. Александра Васильевича в 1332 г., по представлению этого источника, восстановлено единство великого княжения над «всею Русскою землею», что заставило книжника-летописца вспомнить о великом княжении Всеволода Юрьевича Большое Гнездо и отметить значительность момента словами: «И оттоле пошли русские князи». Самая отчетливость его представлений говорит в пользу его осведомленности и достоверности его сообщений. К тому же он дает ценное сообщение об Александре Суздальском, которое проливает некоторый свет на образование Великого княжества Нижегородского. Князь Александр получил город Владимир (с его областью) и Поволжье. Он стремится закрепить за собой эти владения; по рассказу нашего источника, кн. Александр перевез из Владимира «вечный» колокол340. Но по смерти Александра Васильевича г. Владимиру возвращено его стольное значение; судьбы Поволжья по смерти этого князя неясны, но при его брате Константине оно слагается в крупное владение – нижегородское великое княжение. Во всяком случае, этот своеобразный раздел великого княжения не повлиял на великокняжеское положение Ивана Даниловича. Перед Ордой и перед Русью он во главе политического быта Великороссии. Великим князем всея Руси выступает он в псковских делах и в отношении к Великому Новгороду, а стремление подлинно осуществить вел