IV
Однако в других отношениях удельное владение продолжало развиваться наперекор существенным политическим интересам Московского княжества, постепенно расшатывая те основы его единства, какие пытались обеспечить Иван Калита в духовной и Симеон Иванович в договоре с братьями.
Вскоре после в. к. Симеона, летом 1353 г., умер князь Андрей Иванович. Его княжое наследие перешло к сыновьям – кн. Ивану, который всего на пять лет пережил отца и умер отроком, и Владимиру Андреевичу, родившемуся в сороковой день отцовской кончины. Духовная в. к. Ивана Ивановича и договоры в. к. Дмитрия Ивановича с кн. Владимиром показывают, как новое разветвление княжеской семьи усилило раздельность владения московской отчиной по уделам. В. к. Иван сохраняет за племянником долю его отца: «На Москве в наместничестве треть, в тамзе, в мытех и в пошлинах городьских треть и треть меду оброчного»; великий князь даже отступился от ряда преимуществ «старейшего пути», установленных при Симеоне: нет речи о выделе на долю «старейшего» целой половины тамги, натрое делится конюший путь и «кони ставити по станом и по варям». Но Москву он приказывает только двум сыновьям своим, князю Дмитрию и князю Ивану. Старшему назначен можайско-коломенский удел; младшему – звенигородский; а князь Владимир «ведает уезд отца своего». «Уезд» этот потерпел некоторое умаление: Лопастня отошла к Рязани, но князь Владимир получил взамен Новый Городок на Усть-Поротли; остальные же отошедшие к Москве «рязанские места» идут в раздел «на полы» между сыновьями великого князя.
Численных людей «вси три князя блюдут сопча, с одиного». По смерти княгини Ульяны ее волости и села и доход с осмничего пойдут в раздел, по выделе волости Сурожика и села Лучинского ее дочери, «начетверо, без обиды» между двумя сыновьями великого князя, его вдовой-княгиней и кн. Владимиром; «а ци по грехом имуть из Орды искати Коломны или лопастеньских мест или отменьных мест рязаньских, а ци по грехом отоймется которое место, дети мои, князь Дмитрий и князь Иван, и князь Володимер в то место и княгини поделятся безъпеньными месты».
Семейно-вотчинная группа еще стоит на сложившихся основаниях ее строя. Владимир Андреевич – еще в полной мере удельный князь московской вотчины. Черты некоторого обособления этого двоюродного в княжом братстве еще незначительны. Но они будут крепнуть и выступать определеннее в дальнейшем развитии междукняжеских отношений.
По смерти в. к. Ивана Ивановича (в ноябре 1358 г.) на московском княжении остались три малолетних князя – Дмитрий и Иван Ивановичи и Владимир Андреевич. Первый же договор, определявший взаимные отношения старшего Дмитрия с «молодшим» Владимиром418, устанавливает понятие двух отчин в составе московского княжения: «Тобе знати своя отчина, а мне знати своя отчина». Владения князя Владимира Андреевича – уже не удел общей вотчины, а особая отчина, хотя та же грамота сохраняет слово «удел» для обозначения владений князя Владимира, многозначительность формулы о двух отчинах вскрывается дальнейшим развитием отношений.
Брат Донского, князь Иван Иванович, умер в октябре 1363 г. Его удел перешел к в. к. Дмитрию Ивановичу. Произошло это в годину последней, решительной борьбы за великое княжение и окончательной победы в. к. Дмитрия над суздальским князем Дмитрием Константиновичем и теми князьями, которые его поддерживали. Тогда же в. к. Дмитрий привел в свою волю ростовского князя, а князей галицкого и стародубского согнал с их княжений. Через год князь Дмитрий Константинович вовсе смирился: когда его сын Василий с ханским послом «вынес из Орды великое княжение отцу своему», князь Дмитрий «отступися великого княжения князю великому Дмитрию Ивановичу», а в январе 1366 г. выдал за него дочь свою Евдокию.
Ко времени после всех этих событий относится второй договор в. к. Дмитрия Ивановича с князем Владимиром Андреевичем419. Как ни трудно приурочить этот договор к определенному хронологическому моменту, как ни отрывочен разрушенный временем текст этой грамоты, он все-таки дает ряд ценных указаний, важных для истории московских междукняжеских отношений.
Заключение договора было связано с «пожалованием» князю Владимиру Андреевичу в. к. Дмитрием Галича и Дмитрова «с волостьми и с селы» и с установлением новых условий о размерах и взаимоотношениях княжого владения. Изменения в составе владений кн. Владимира ставили его владельческое положение на новые основания. В. к. Дмитрий ему «дал в удел» Галич, Дмитров и волости; эти новоприобретенные владения кн. Владимир называет в грамоте: «Мой удел, чем мя еси, господине, пожаловал», противополагая их своим наследственным владениям: для обозначения всей совокупности своих владений кн. Владимир употребляет выражения «в моей вотчине и в уделе», «а в вотчину ти, господине, в мою и в удел данщиков ти своих и приставов не всылати». Крепнет и определяется представление о двух вотчинах в составе Московского княжества: потомков в. к. Ивана Ивановича и его брата Андрея. Владея своей вотчиной, кн. Владимир получил долю – «удел» в новых приобретениях великого князя, прецедент которого долго не забывали младшие князья московского княжеского дома. А в. к. Дмитрий владеет кроме великого княжения своей московской вотчиной и уделом420, причем последний термин означает в этой грамоте, по-видимому, ту долю новых приобретений, которая осталась в руке великого князя за выделом кн. Владимиру пожалованного ему удела. Владея каждый своею вотчиной, князья поделились по уделам421 новыми приобретениями, точнее, в. к. Дмитрий произвел этот раздел своею властью, «по сгадце» с кн. Владимиром, закрепив его в договорной грамоте как свое «пожалование». Договор определяет отношения не только двух князей, но и двух линий княжеского дома, так как содержит взаимную потомственную гарантию владений422.
Так во втором поколении потомков Калиты получила дальнейшее развитие раздельность владения по уделам, установленная в договоре в. к. Симеона Ивановича с братьями. Обособление вотчины Владимира Андреевича получило наглядное выражение и в быту княжеском. Городские центры уделов старшего поколения – Можайск, Коломна, Звенигород, Серпухов – не были стольными городами. А кн. Владимир Андреевич – подлинно серпуховской князь. Договор его с в. к. Дмитрием, только что рассмотренный, запечатлел, очевидно, лишь преходящий момент их отношений, подлинная фактическая обстановка которого нам точнее неизвестна. Нет основания полагать, что владение Галичем и Дмитровом закрепилось за Владимиром Андреевичем хотя бы на некоторое время: нельзя даже утверждать, что оно вообще осуществилось. По свидетельству третьего договора между в. к. Дмитрием и кн. Владимиром Андреевичем423, еще при жизни митр. Алексея и при его посредничестве кн. Владимир получил от в. к. Дмитрия Лужу и Боровск424, сверх того приращения его владений, какое вызвано было кончиной княгини Ульяны425, а не Галич и Дмитров426.
Этот третий договор, заключенный уже в 80-х гг. по благословению митр. Пимена427, дает, благодаря лучшей сохранности текста, более точное определение «вотчины» великого князя, на которую не должен кн. Владимир иметь какие-либо притязания. Эта вотчина – то, чем в. к. Дмитрия благословил отец его в. к. Иван Иванович: два жребия в городе Москве, в городских станах и доходах, Коломна, Можайск и Звенигород со всем, что к ним тянуло. Владения князя Владимира состоят из отцовского наследия – трети в городе Москве, городских станах и доходах и отцовского удела, а также новых приобретений – Городца (полученного кн. Владимиром взамен Лопастни, которая отошла к Рязани), Лужи, Боровска и волостей из бывшего удела кн. Ульяны.
В 70-х гг. XIV в. в. к. Владимир Андреевич выступает Серпуховским князем-вотчичем, устроителем своего стольного города и княжения. В 1372 г. он женился на дочери в. к. литовского Ольгерда, а в 1374 г. «князь Володимер Андреевич заложи град Серпухов в своей отчине и повеле в едином дубу срубити его; живущим же ту человеком и приходящим отъинуды, ту жити хотящим, подасть многу волю и льготы; наместничество же приказа в граде том Якову Юрьевичу Новосильцу, окольничему своему»; затем князь заложил, при участии св. Сергия Радонежского, храм во имя Зачатия Св. Богородицы, а при нем учредил общежительный монастырь; в 70-х же годах сооружен был и соборный храм Св. Троицы, об освящении которого читаем под 1380 г.428 Серпухов становится стольным городом особого вотчинного княжества.
V
Удельное владение, как долевое владение общей вотчиной нескольких князей-отчичей, было весьма непрочной и неустойчивой основой для сохранения единства семейно-владельческой группы и ее вотчинного княжения. Тенденция к распаду такого княжения на отдельные обособленные вотчины, с ослаблением и полным разрывом владельческих связей между прежними частями единого целого должна быть признана существенной его чертой. Она и сказывается в третьем поколении московских Даниловичей. Полному ее осуществлению противодействуют, конечно, иные мотивы междукняжеских отношений, которые в противоположность владельческим, можно назвать политическими: выше были подчеркнуты определения духовной Калиты и договора в. к. Симеона с братьями, направленные на сохранение единства боевой и финансовой силы Московского княжества. Однако и в этой области отразилось усиление раздельности княжого владения, которая грозила перейти от владения по уделам к обособлению отдельных вотчин. Договоры в. к. Дмитрия с Владимиром Андреевичем наводят на любопытные наблюдения за борьбой за сохранение единства московского княжения под старейшинством Дмитрия Ивановича против нарастающего удельно-вотчинного распада, проявлением которого в сфере междукняжеских политических отношений те же договоры дают, однако, некоторую санкцию.
Договоры эти стоят в принципе на почве договора в. к. Симеона с братьями. «А жити ны по тому, – уговариваются князья в первом из них, – как то отцы наши жили с братом своим старейшим, з дядею нашим со князем с великим с Симеоном