320 ПСРЛ, т. VII, с. 194; в 1321 г. «прииздил в Кашин Гачна татарин с жидовином должником, много тягости учинил Кашину» (т. XV, с. 414); весьма вероятна догадка А.В. Экземплярского, что это была тягость – «за долги Михаила» (Указ. соч., т. II, с. 469).
321 ПСРЛ, т. XV, с. 414; другие своды указывают и сумму – 2000 рублей серебра, ПСРЛ, т. VII, с. 198.
322 ПСРЛ, т. VII, с. 198: «А княжениа великого князю Дмитрею не подъимати»; то же – т. IV-2, с. 258; т. V, с. 216.
323 В летописных сводах сохранилось указание на размолвку в. к. Юрия с новгородцами, которая вызвана, очевидно, какими-то его требованиями: «Того же лета князю Юрью сущу в Новеграде, Новгородци же вмале с ним размолвиша; в лето 6830 г. князь велики Юрьи Данилович… смирися с Новгородци» (Никоновская; ПСРЛ, т. X, с. 188). Сохранить новгородскую поддержку при новой опасности от Твери было крайне важно, и Юрий выполняет для них поход на Выборг, как несколько позднее на Устюг, хотя ему не до того было, как отметила Никон. лет.: «А князю Юрью Даниловичю тогда бысть самому печаль ото князя Дмитриа Михайловича Тверского, яко во Орде у царя Азбяка испроси великое княжение на Руси Володимерское»; после выборгского похода в. к. Юрий «поиде на Низ, много молив Новгородци, дабы и проводили» (Новг. I, с. 320, примеч. 6; ср. ПСРЛ, т. V, с. 216; т. X, с. 188: «Да быша его проводили в Орду»). Подвергшись нападению тверичей, в. к. Юрий бежит не в Новгород, а в Псков, но отсюда ведет переговоры с Новгородом – «и оттоле призваша и новгородци по крестному целованию» («и поставиша в Загородьи в Офоносове дворе в диаконов» – черта, сохраненная в двух списках Новг. I, с. 320). Затруднительное положение Юрия отдает его на волю новгородцев; он идет с ними на устюжан и только после похода спешит из Заволочья в Орду (Новг. I, с. 321; т. V, с. 216; т. VII, с. 199). Эти новгородские отношения кн. Юрия показательны для огромного значения Великого Новгорода в борьбе князей за стол великого княжения.
324 Летописпые своды дают указания на то, что уклонение от встречи с «царевым послом» и передачи ему тверского «выхода» было главным обвинением против в. к. Юрия: «Не шел противу царева посла, но слупи с сребром в Новгород Великий» (Тверск. ПСРЛ, т. XV, с. 414; т. X, с. 188). Татищев, по существу, верно изложил суть дела, сведя указание летописей в обвинение в. к. Юрия Дмитрием Михайловичем, «како князь Юрий взем сребро тверское выходное и от иных князей и не вдаде послу ханскому, но иде в Новъград и тамо побра на хана многое сребро, и показа хану ярлыки Юрьевы на сребро». Подчеркнутое, может быть, и не имело опоры в источниках Татищева, а являлось заключением историка из отрывочных данных летописных текстов, для «ярлыков на серебро» сравни «многы грамоты», какими обвинители в. к. Михаила Ярославича доказывали, что он «многи дани поймал на городех наших» (в «Сказании об убиении в. к. Михаила»). Упоминаемый тут царев посол, вероятно, тот, что прибыл в Кашин (по Тверской – Гачна; по Никоновской – Таянчар, ПСРЛ, т. XV, с. 414; т. X, с. 187).
325 ПСРЛ, т. VII, с. 199; т. Х, с. 414—415; т. Х, с. 189; т. XVIII, с. 89. Участь кн. Дмитрия (уб. 15 сентября 1325 – 6834 г.) разделил новосильский князь Александр Семенович, внук св. кн. Михаила Черниговского (Зотов. «О черниговских князьях по любецкому синодику, с. 108—111). Быть может, и это черта западнорусских отношений Твери. Кн. Дмитрий Михайлович женился в 1320 г. на дочери литовского в. к. Гедимина Марии, договор между ним и в. к. Юрием заключен при посредничестве владыки Андрея, который покинул кафедру в 1315 г. и жил на покое в своем монастыре Св. Богородицы на р. Шоше (т. XV, с. 414); при кн. Дмитрии играет политическую роль этот епископ из полоцких князей, а не ставленник митр. Петра Варсонофий, занимавший епископскую кафедру. Позднейшие редакции этого известия (в митрополичьих сводах, отразившихся в дошедших до нас летописях) заменяют имя Андрея именем Варсонофия (ПСРЛ, т. V, с. 216; т. VII, с. 198; Ник. сохраняет имя «владыки бывшего Андрее» – т. X, с. 188). Варсонофия видим затем в Москве в сослужении с митр. Петром на погребении в. к. Юрия; возможно, что он даже выехал из Твери при новом разрыве ее с Москвой.
326 «Того же лета князю Александру Михайловичу дано княжение великое и прииде из Орды и сяде на великое княжение» (т. XV, с. 415); «прииде из Орды князь Александр Михайлович, а с ним Татарове должницы, и много тяготы ысть земли Тверской от татар» (т. VII, с. 199). К этому моменту (1325 г.) относится договор Великого Новгорода с в. к. Александром Михайловичем (С.Г.Г. и Д., т. I, № 15); она дошла до нас за печатью в. к Александра и в редакции, соединившей текст новгородской грамоты с встречными требованиями великого князя («На сем, княже, целуй крест к всему Новугороду» и т.д.; с другой стороны, статья о судьбе княжих сел на земле Новгородской – в великокняжеской редакции: «А что Олександровых княжих сел купленных или его муже, а то пойдете к Александру князю по исправе, по хрестеному целованыо, по заводе, а ис тых сел суда им не судити, ни дворянам ездити, ни людий новгородьскых приимати, ни земля… а кто будет купил села в всей волости в новгородьской при деде моем Ярославе и при Васильи, при Дмитрии, при Андреи и при отци моеме при Михаиле и при князи при Юрьи, при Дмитрии… или не окупят, седети ему доколе не окупят»); в конце запись о взаимном крестоцеловании: «На семь на всемь князь великий целовал крест к всему Новугороду, тако же посадник и тысяцкый и весь Новгород целовали к великому князю по любви в правду без всякого извета».
327 «История отношений между русскими князьями Рюрикова дома», с. 281.
328 Грамота патриарха Иоанна XIV митр. Феогносту от июля 1339 г. – в Р.И.Б., т. VI-2, приложения, № 2.
329 Макарий. «Ист. Рус. Церкви», т. IV, с. 315. Попытка Пл. Соколова («Русский архиерей из Византии». Киев, 1913 г.) установить тождество этого Федора с позднейшим галицким епископом, затем митрополитом Галицким, и в его «воименовании» видеть «согласие митр. Петра на отделение Галича» крайне искусственна и мало обоснована (см. указ. соч., с. 262—283 и далее).
330 Чолхан (Щелкан, Щешкан, Шевкал), сын Тудана (Цюденя), внук хана Менгу-Темира; о нем см. у Н.И. Веселовского. «Заметки по истории Золотой Орды» в «Известиях Отд. рус. языка и словесности Имп. акад. наук», т. XXI, кн. I.
331 Борзаковский. Ист. Тверского княжества, с. 120.
332 ПСРЛ, т. XV, с. 415—416. Едва ли заслуживает доверие московская редакция этой истории, по которой в. к. Александр не только руководил избиением татар, но начал прямые военные действия, т. V, с. 217; т. VII, с. 200; т. X, с. 194.
333 Новг. I, с. 323; ПСРЛ, т. IV-2, с. 261; V, с. 218; VII, с. 201.
334 Никоновская (т. X, с. 199) добавляет заметку о ярости и скорби хана Узбека, который «рыкаше аки лев на тверских князей, хотя всех потребите и прочее всю землю русскую пленитии», и о том, что хан «посла на Русь по князя Ивана Даниловича Московьскаго»; но это скорее черта ее редакционной манеры, чем «известие».
335 «Великий же Спас, милостивый человеколюбивый бог своею милостью заступил благоверного великого князя Иоанна Даниловича, его град Москву и всю его отчину от иноплеменных поганых Татар» (т. XV, с. 417). Положение было сходно с тем, какое пережила Русь в годину Неврюевой рати, когда Александр Невский поехал в Орду и вернулся владимирским великим князем. Этими впечатлениями поясняется похвала Ивану Даниловичу за «тишину велику на 40 лет», когда «престаша погании воевати Рускую землю и закалати христиан, и отдохнуша и упочинуша христиане от великиа истомы и многиа тягости и отъ насилия татарскаго, и бысть оттоле тишина велика по всей земли» (т. XV, с. 417).
336 Кн. Константин Михайлович, бежавший было в Псков с братом Александром, «по рати» татарской вернулся с братом Василием, матерью и боярами, «укрепил» перепуганное и разбежавшееся население Тверской земли («кто избыл от безбожных татар»), затем явился в Орду вместе с кн. Иваном Даниловичем, вернулся оттуда на тверское княжение «и нача княжите тогды тихо и мирно» (т. XV, с. 417). Кн. Константин Михайлович был женат на племяннице Ивана Даниловича Софье Юрьевне (с 1320 г. – ПСРЛ, т. XV, с. 413—414).
337 Новг. I, с. 437 (приложение IV, статья: «А се князи русьстии»).
338 Сходный раздел произошел уже однажды, когда кн. Андрей Ярославич получил Владимир, а кн. Александр Ярославич Киев и Новгород – см. выше.
339 ПСРЛ, т. V, с. 218; т. VII, с. 201. Новг. I (с. 323) умалчивает о вокняжении Ивана Даниловича, но именует его под 1328 г. «великий князь» (ранее – «князь»), упоминает под 1327 г. о присылке им наместников в Великий Новгород, а под 1329 г. о прибытии в Новгород «на стол князя великого Ивана Даниловича» в сопровождении тверских князей Константина и Василия, Александра Суздальского и других князей (Там же, с точной датой: 26 марта на сбор Архангела Гавриила – день «посажения»?). Никоновская (т. X, с. 198) говорит, конечно, о «великом княжении Володимерском», которое хан Узбек дал Ивану Даниловичу «к Москве», но сохраняет, быть может, реальную черту в указании, что кн. Иван «сяде на великом княжении на Москве».
340 Другое приложение к Новг. I лет. (III, статья: «Кто колико лет княжил») дает список только владимирских князей и ставит в их ряду: «Александр Суждальскый 3 лета», но время княжения Ивана Даниловича считает в 14 лет, стало быть, с 6836 г. (Александр умер в 6840 г.).
341 «Сий князь Александр из Володимеря вечный колокол святей Богородици возил в Суждаль, и колокол не почял звонити, якоже был в Володимере; и помысли в себе князь Александр, яко съгруби святей Богородици и повеле его пакы вести в Володимерь; и привезьше колокол поставиша и в свое место, и пакы бысть глас богоугоден» (Новг. I, с. 437). Карамзин приводит все это известие статьи «А се князи русьстии» в другой и несколько искаженной редакции (т. IV, примеч. 302), где Албуга, который «правил княженье» Ивану Калите по смерти Александра, превратился в царя Албугу, будто давшего Калите великое княжение. «Правил княженье» относится к ханскому послу, который вводил нового великого князя в обладание великим княжением по ханскому ярлыку. Это искажение текста и легендарные черты рассказа о владимирском колоколе лишили наш источник всякого значения, для С.М. Соловьева «это известие с царем Албугою и с поэтическим рассказом о колоколе не заслуживает большого внимания» («Ист. Рос.», кн. I, ст. 951, примеч. 1). Можно усомниться в возвращении колокола при жизни Александра или предположить иные мотивы для такого возвращения или, наконец, заподозрить владимирских звонарей в умении посодействовать чуду, но все это еще не обосновывает отвода, предъявленного источнику, который расходится лишь с умолчаниями (и притом вполне понятными) других сводов, а поддержан умолчанием Новгородской I летописи о вокняжении Ивана Калиты свидетельством статьи «Кто колико лет княжил» и дальнейшими судьбами Поволжья. Рукопис