475 Только с 60-х гг. XIV века выступают в истории Тверского княжества холмский и микулинский князья как отдельные политические единицы. Бурные события борьбы князя Всеволода Александровича с в. к. тверским Василием Михайловичем известны нам только по пересказу в Никоновской летописи ее тверского источника. Дошедшие до нас списки особой редакции тверского летописного сюда – Тверская летопись (ПСРЛ, т. XV) и Рогожский летописец (отпечатанный для второго издания XV тома, но в свет еще не вышедший) не сохранили их изложения. А Никоновская летопись переработала свой источник в духе столь для нее характерного генеалогического интереса. Для нее тверские князья – предки удельных князей-княжат, и она подчеркивает на каждом шагу, что Василий – кашинский, Всеволод – холмский. Так при сообщении о первом же их столкновении – ПСРЛ, т. X, с. 218; так, особенно показательно для этой черты ее редакционной работы, при сообщении об их примирении, где находим особое пояснение этого «удельного» комментария к княжеским именам: «Того же лета Феодор, владыка Тверский, введе в мир и в любовь князя Василия Михайловича кашинского с великим князем Всеволодом Александровичем тверским… И тако Всеволод Александрович съступися великого княжения Тверьского дяде своему князю Василию Михайловичи кашиньскому, се бо быша их уделы: князя Василия Михайловича Кашин, а князя Всеволода Александровича Холм. И тако сяде на великом княжении во Твери князь Василей Михайлович кашинский, внук Ярославов правнук Ярославов, праправнук Всеволож, прапраправнук Юрья Долгорукого» (т. X, с. 221). До 1360 г. никто из братьев Всеволода не выступает в самостоятельной роли рядом с ним. Первое известие о владетельном князе микулинском Михаиле Александровиче – под 1362 г. – ПСРЛ, т. XI, с. 2. Не знаем, какими «волостями» владели младшие Александровичи – Владимир и Андрей; их ранняя кончина в моровую язву 1364—1365 гг. лишила этот вопрос интереса для составителей летописных сводов, тем более что оба князя не оставили потомства. Тогда же умер и Всеволод Александрович, о котором после изложенных перипетий его жизни больше нет упоминаний. На первый план выступает вместо него – еще при его жизни – даровитый брат его, микулинский князь Михаил.
476 Книжник, сторонник и почитатель князя Михаила Александровича, составил его биографию-панегирик, которая дошла до нас в составе Тверской летописи. Тут ясно высказаны оба мотива, какие обосновывали для сторонников этого князя его права против дяди. Михаил Александрович, как сын старшего брата в семье в. к. Михаила Ярославича, «восприа» стол великого княжения тверского, как «отечествие свое», и сел «на столе дедне и отчи» (ПСРЛ, т. XV, с. 469—470); супруга в. к. Василия Михайловича предвидит исход борьбы враждующих линий княжого дома: «Яко сынове наши изгнани будут». Так, в представлении книжника-современника борьба идет не за старшинство дяди над племянником по каким-либо родовым счетам: в. к. Василий и княгиня Елена видят в возможной победе князя Михаила изгнание из Твери, с великого княжения, своих сыновей – борьба идет между княжескими линиями за отчинное право на стол тверского великого княжения. На стороне Михаила, по словам книжника-биографа, тверское общество: «Вси сынове тверстии прилагахуся к нему и храбри служаху ему» в уверенности «яко сим хощет Бог свободити люди своа от великые нужа иноплеменник» (Там же, с. 468).
477 А.В. Экземплярский признает Юрия старшим (т. II, с. 545), следуя, очевидно, генеалогическим перечням XVI в. («Временник», т. X, с. 50; ПСРЛ, т. VII, с. 245), что, однако, не согласуется с летописными известиями об этих князьях: Иван Всеволодович выступает деятельным князем с 1397 г., а Юрий – только по смерти брата (Иван умер в 1402 г.). Перестановка их имен в родословцах XVI в. может быть понятна: Иван умер бездетным, от Юрия пошли князья Холмские.
478 ПСРЛ, т. XI, с. 167; первая жена князя Ивана – нижегородская княжна, дочь князя Бориса Константиновича, умерла в 1395 г. (т. XI, с. 162).
479 ПСРЛ, т. XI, с. 171 и 188.
480 ПСРЛ, т. VI, с. 131; т. VIII, с. 75; т. XI, с. 187. Кроме этого известия, нет никаких указаний на какое-либо ближайшее отношение кн. Александра Ивановича к Холмскому княжеству, которым и сыновья его не владели. После брата Ивана – на холмском княжении князь Юрий Всеволодович, затем его сын Дмитрий, упоминаемый в числе владетельных тверских князей в договорных грамотах тверского в. к. Бориса Александровича с в. к. всея Руси Василием Васильевичем (С.Г.Г. и Д., т. I, № 76 и 77); от этого Дмитрия и пошли князья холмские – московские (великокняжеские) княжата. Однако С.М. Соловьев понял дело так, что «Иван Всеволодович Холмский… мимо родного брата Юрия отказал свой удел сыну великого князя Александру» («Ист. России», кн. I, с. 1026); В.С. Борзаковский полагает, что Иван Всеволодович «не мог распоряжаться своим уделом как хотел; по крайней мере, умирая, он отказал свой удел не брату своему, Юрию, а сыну в. князя Александру Ивановичу»; хотя Борзаковский приводит мнение Арцыбашева («Повествование о России», т. II, с. 156 и примеч. 1119), что кн. Иван Всеволодович поручил свой удел опеке князя Александра как «душеприказчика», а также ряд текстов, указывающих на именно такое значение термина «приказа», но полагает, что если и так, то кн. Александр «конечно, удержал эту отчину за собой» («Ист. Тверского княжества», с. 177 и примеч. 840). Борзаковский пытается разрешить затруднение заявлением, что «конечно Иван не мог отказать всего Холма, а только часть его» (с. 177), и то же предположение принял А.В. Экземплярский (т. II, с. 547). Однако где основания для признания такого раздела между братьями Всеволодовичами холмскими? Еще очевиднее невозможность обычного толкования такого «приказания» как передачи по завещательному распоряжению вотчины мимо наследника относительно текста, где говорится о том, как князь Семен Константинович Дорогобужский «отчины своея удел и княгиню свою приказа князю Михаилу Александровичу» (ПСРЛ, т. XI, с. 4), так как при таком толковании приходится одному и тому же сказуемому придавать два резко различных значения по отношению к подлежащим «удел» и «княгиня». Распоряжения князей – Ивана Холмского и Семена Дорогобужского – аналогичны, например, тому, как князь Владимир Андреевич, благословляя своих сыновей серпуховской вотчиной, приказал их в. к. Василию Дмитриевичу (С.Г.Г. и Д., т. I, № 40); вероятно, что краткое упоминание позднего летописного свода следовало бы дополнить, по аналогии с известием о ряде Семена Дорогобужского, так что кн. Иван Всеволодович «брата своего и отчину свою приказа великого князя сыну князю Александру Ивановичу».
481 ПСРЛ, т. VI, с. 132 и т. VIII, с. 77 – краткое известие об отъезде князя Юрия с Твери на Москву («отъеха» Воскр.; «бежа» Соф. II); дальнейших известий о князе Юрии эти своды не дают. Тверская летопись сохранила два сообщения (из двух разных источников) о судьбах Юрия под 6915 г.: «Того же лета поиде со Тфери князь Юрий Всеволодич на Москву и с Москвы поиде в Орду, подмолви его Роман Скудин»; поехал в Орду и в. к. Иван Михайлович, и власти ордынские «судив Ивана с Юрием, обиниша Юриа, и Юрий бежа Азтороканю, а князь великий Иван прииде с великою честию в Тферь, в свое отечествие» (ПСРЛ, т. XV, с. 473); а ниже (с. 478) более обстоятельно, в книжно-литературной обработке, повествуется, как князь Юрий «уже третье лето» был в Москве, и князь Иван тщетно звал его вернуться к «дому св. Спаса», предлагая в обидах третейский суд еп. Арсения и отцовских бояр обоих князей; но кн. Юрий поехал в Орду, а за ним и в. к. Иван, который пробыл в Орде «немного же дни», совершив вою поездку в 6 (в летопис. 5) месяцев, выехал из Твери 21 июля, а вернулс. 24 января; далее (с. 480) читаем, без сообщения о новой поездке в. к. Ивана, что он зимовал в Орде, а затем прибыл в Тверь (ввиду возвращения его к концу января, может быть, имеем в этом тексте отражение того же самого источника), а весной прибыл в Москву князь Юрий с ханским послом Мамаит Дербышем; этот посол отправился в Тверь с требованием для кн. Юрия, по ханскому пожалованию Кашина и десяти волостей тверских; однако в. к. Иван потребовал новых сношений с ханом, ссылаясь на то, что ему «ярлык царев дан на всю землю тверскую и сам Юрий в ярлыце царем дан (ему) есть», а для выполнения царева ярлыка и с ним пришел царев посол; изложение не доведено до конца, прерываясь на упоминании о новой поездке Юрия в Орду, но дальнейшее было в Тверской сообщено ранее (с. 473). Отрывок Троицкой летописи (в цитате Карамзина – «Ист. гос. Рос.», т. V, примеч. 213 и ПСРЛ, т. XVIII, с. 282) иначе определяет домогательство князя Юрия: «Кашина да третьей части Тфери». Вероятно, что это домогательство как-либо да обосновывалось, но его основания нигде не упомянуты в наших источниках. По содержанию, кажется, правильнее признать параллелизм терминов «десять волостей тверских» и «третья часть Твери» не случайным и отказаться от попытки (см. Борзаковского «Ист. Тверского княжества», с. 264—266) усмотреть в этой «третьей части» – треть города Твери. Скорее, можно представить себе дело так, что кн. Юрий, опираясь на Москву, добивался кашинского княжения, усиленного рядом волостей, по аналогии с третями первых удельных князей на тверской вотчине – сыновей в. к. Михаила Ярославича. Никоновская летопись совсем иначе осветила все дело; по ее изложению, кн. Юрий пошел в Орду «ища великого княжения тверского под великим князем Иваном Михайловичем тверским» (ПСРЛ, т. XI, с. 198), о чем и был им суд перед ханом, который, по решению «всех князей ордынских», «оправил в. к. Ивана и отпустил его с честью, а князь Юрьи Всеволодич тамо в Орде остася» (с. 202).
482 С.Г.Г. и Д., т. I, № 76—77 и 119—120.
483 В.С. Борзаковский. История Тверского княжества, с. 57; А.В. Экземплярский, т. II, с. 516.
484 ПСРЛ, т. XI, с. 4 и 6.
485 ПСРЛ, т. XI, с. 10, 11—12. Никоновская летопись дает на с. 4 правильную формулу: «…отчины своеа удел», но затем пользуется такими искаженными выражениями, как Градок – «часть отчины удела княже Семенова» (с. 10) или «отступился Градка и всее части удела княже Семенова» (с. 11); в первом выражении излишне слово «отчины», во втором надлежало бы либо поставить слово «отчины» вместо «удела», либо писать – «всего удела». Но в текстах XVI в., как и у историков XIX в., удел – отчина, а по С.М. Соловьеву – опричнина.