…Поскольку часть репертуара Фудкорта Васса и Милана изучили, то, перед тем как сесть где-нибудь, они долго бродили по закоулкам бывшей фабрики, искали что-то новенькое. То, чего не пробовали еще.
В эти выходные народу в Фудкорте было мало. Причина тому – усиление дождя. Никому не хотелось выходить из дома!
А Васса уже привыкла что-то делать, двигаться, и мысль о том, что придется провести очередной день в четырех стенах, ее не привлекала. Ну, а Милане, судя по всему, да она это и не скрывала, было грустно находиться постоянно рядом с человеком, оккупировавшим диван.
– О, давай вот тут сядем. Уютное местечко! Возьмем в том кафе по супу с креветками. Он не очень острый, но вкусный! По полпорции они делают, – предложила Васса, разглядывая меню, вывешенное на стене.
– Погоди. Вот же рядом блинчики… Я хочу блинчики! – захлопала в ладоши Милана.
«Совсем как ребенок!» – улыбнулась Васса. А вслух произнесла:
– Ой, вспомнила. Это же неправильные блинчики! Ты их пробовала уже и чуть не плевалась потом… Сказала, что они безвкусные. Напоминают картон в сладком сиропе!
Они переговаривались довольно громко, поскольку в этой части галереи играла музыка, а неподалеку, за сдвинутыми столами, расположилась большая компания, люди оживленно что-то обсуждали, смеялись.
Васса находилась в полной уверенности, что к их с Миланой разговору никто не прислушивается, к тому же в самой блинной никого не было…
Она ошибалась.
Неожиданно из-за стойки, совсем рядом, где-то в метре от подруг, поднялась женщина, то ли хозяйка, то ли работница этого кафе. Оказывается, она разбирала что-то внизу, под прилавком, и прекрасно расслышала то, что произнесла Васса. Васса даже вспомнила ее – точно, та самая женщина средних лет, с узкими и сжатыми в ниточку губами. На бейджике, пришпиленном к груди, имя – «Наталья».
– Что значит – «неправильные блинчики»? – с холодной яростью спросила эта самая Наталья. – Между прочим, у меня все соответствует санитарным нормам. Ни одной жалобы, ни одной претензии за последний месяц!
– А мне не понравились ваши блинчики, я их пробовала на прошлой неделе, – нахмурилась Милана. – Да, точно. Как размокший картон.
– А что ж вы сразу-то свои претензии не предъявили, а? – Ярость в голосе у Натальи нарастала.
– Милана, пошли отсюда, – прошептала Васса и потянула подругу за рукав.
– Мам, что случилось? – Откуда-то из-за перегородки, из глубины помещения, вдруг вынырнула Света в белом халате, накинутом на плечи.
– Да вон две фифы… антирекламу мне тут устроили, покупателей отпугивают.
– Мы говорили между собой, и никто нас не слышал… ой, – пробормотала Милана, уставившись на Свету.
– Да как никто, я же вас прекрасно услышала! – всплеснула руками Наталья. – Свет, ты представляешь… Вон та, рыжая, совсем совесть потеряла. Говорит, мои блинчики – что картон!
– Мам, она назвала твои блины картоном? – Ноздри у Светы стали отчетливо раздуваться.
«Это мать Светы… надо же. Как нарочно!» – с тоской подумала Васса.
– Я не пробовала ваши блинчики, я… – начала Васса и замолчала. Она просто не знала, что тут еще можно сказать.
– Ты их не пробовала, а претензии предъявляешь? – угрожающе прошипела Света.
– Она хабалка та еще! А эта дурочка, что рядом с ней, и рада ее слушать, – глядя с ненавистью на Вассу, произнесла Наталья.
– Мам, а я их знаю, – сказала Света. – Ладно, тихо тут, – опять прошипела она, обращаясь к подругам. – Валите отсюда. – Потом обернулась к матери: – Мам, не обращай внимания, я сама разберусь.
Васса потащила Милану за собой. Они трусцой пробежали по коридору, свернули в другую галерею, поднялись по железной лестнице и очутились в просторном светлом помещении с высокими окнами. Взяли по стакану фруктового смузи и сели возле окон, свободных мест здесь было много.
– Как неприятно получилось… – пробормотала Васса.
– Да, как нарочно! – вздохнула Милана. – Это оказалась мать Светы.
– И сама Света тут как тут. Мне кажется, она теперь не даст нам покоя на работе.
– Но блинчики отвратительные, я ничего не придумывала! – всплеснула руками Милана.
– Верю-верю! – засмеялась Васса. – Ладно, забудь. Она, конечно, вредина та еще, Светка, но уволить нас она не сможет. Я точно знаю.
За окном – крыши соседних зданий, входивших в бывший фабричный комплекс. Одни здания выше, другие ниже. Все утыкано антеннами, двое рабочих в оранжевых жилетах чинили одну из крыш, верно, там была прореха, в которую затекала вода.
– Как бы они не упали… – сказала Милана, заметив, что Васса тоже наблюдает за тем, что происходит за окном. – Скользко из-за дождя.
– Они со страховкой, видишь… Как надоел этот бесконечный дождь! – внезапно с чувством произнесла Васса. – Тебе не кажется, что это все неспроста? И, возможно, кто-то управляет климатом?
Милана совершенно не удивилась ее вопросу. Пожала плечами:
– Да кто знает… Многие говорят о том, что на нас испытывают климатическое оружие. Чтобы мы из дому лишний раз не выходили, вирусы не распространяли. Но как это доказать…
– И все эти антенны!
– Ага. Из-за них все время спорят, сколько я себя помню, – согласилась Милана. Кажется, вопросы Вассы ее ничуть не удивили, показались вполне обычными. – В новостях недавно было – кто-то опять жаловался на антенну, которую человеку перед домом поставили. Типа голова от нее болит и все такое… А стали выяснять – антенна-то еще не подключена!
– Типичная история, – заметила Васса. – Даже слишком типичная. Подозрительные жильцы, которые страдают от паранойи… Я еще объявления с ошибками видела на столбах… Из серии – нас хотят уничтожить излучением. Даже так – «нас хатят унечтожыть излучениям…». Словно кто-то безграмотный написал. Чтобы всем стало ясно, что те, кто против антенн, психи и дураки с манией преследования. Это очень тонко, очень-очень тонко и хитро…
– Ты о чем? – с изумлением спросила подругу Милана.
– Да так. Не обращай внимания. Я уже не знаю, чему верить.
– Держись. – Милана похлопала Вассу по руке. – Все сейчас немного сумасшедшие…
Она замолчала, опустив голову, потом улыбнулась печально. Наверное, в этот момент Милана думала о своем муже Коле. Васса тоже захотела сказать подруге что-то ободряющее, но не успела.
К их столику решительно подошел Рэм в защитном костюме черного цвета, в руках он держал шлем. Не дожидаясь приглашения, Рэм сел на стул напротив подруг.
– Привет, Рэм, – растерянно произнесла Милана.
– Привет, Рэм, – поздоровалась и Васса. – Тебе чего?
– Привет… Короче. Надо уходить.
– Чего-о? – изумилась Милана.
– Уходить? Вот еще! – Это Васса.
– Слушайте. Света очень зла. Вы в курсе, что у нее везде знакомые, со всеми она поддерживает отношения… Она ж у нас главная атаманша и заводила.
– Ну да, она собрала свою стаю, мы в курсе, – согласилась Милана. – И что теперь?
– Вы бестолковые… На вас уже объявлена охота. Вернее, на тебя, Васса. Именно тебя Света считает сейчас воплощением зла. Про Милану речи нет. Света разослала сообщения кое-кому, тебя хотят проучить, Васса. У выхода тебя уже ждут.
– И что будет? – мрачно спросила Васса. Ей вдруг стало не по себе.
– Скорее всего тебя побьют. Не до смерти, конечно. Но неприятно. Могут нос сломать, синяков наставить.
– Надо позвонить в полицию! – Милана схватила Вассу за руку.
– И в полиции у Светки есть какой-то знакомый. Нет, про полицию это правильно, только вот Света тогда это все надолго запомнит и будет мстить по возрастающей. Она считает, что ты страшно оскорбила ее родную мать, Васса. Она твердит, что тебя надо проучить. Камеры у входа скорее всего отключат, свои же.
Милана сидела вся бледная, испуганно смотрела на Рэма.
– И что делать? – прошептала она. – Ужас… Кто знал, что от этих несчастных блинчиков столько проблем возникнет…
– Я сейчас вызову такси, и ты уедешь домой, Милана. Тебя спокойно пропустят. Ты им не нужна, Света рассказала только о Вассе… так что ты просто уедешь домой. А Вассу я выведу через служебный вход, отвезу сам. И никаких проблем.
– Ага… А что потом? – спросила Милана.
– Завтра Света все уже забудет. Она вспыльчивая, но очень отходчивая, – пояснил Рэм. – Я ее наизусть знаю. Побузит, поорет, потом остынет. Ну, а те ребята, что на входе, тоже забудут. У них, может, таких происшествий – каждый вечер по десятку. Если вы послушаете меня сейчас, девочки, то ситуация разрешится самым бескровным образом. Сама по себе рассосется. Завтра уже никто ни о чем не вспомнит. И вы можете преспокойно ходить сюда, главное, не заглядывайте на тот этаж, где Светкина мать работает. В ближайшее время не заглядывайте, конечно, потом-то делайте что хотите. Только блины там больше не берите. Они и вправду как картон, тут я полностью согласен.
– Рэм… а с чего ты вдруг решил пойти против Светы? – удивленно спросила Васса. – Если она узнает, что ты за меня опять вступился, то разозлится на тебя.
– Долго она не будет злиться, говорю, – возразил Рэм. – Не хочу портить отношения с начальством. Они велели за тобой приглядывать, за такой болящей и несчастной, я и делаю это. Блин, ну что ж вам все разжевывать-то приходится… – с тоскливым раздражением произнес он. – Я прям как дипломат международного уровня… пытаюсь этот бред разрулить, а вы не понимаете… Ну стукнут эти придурки тебя, Васса, ну поплохеет тебе, слабенькой… Вдруг умрешь ты? А мне отвечать. И Светке проблемы. Я хочу все тихо и мирно устроить, понимаете?
– Он прав, – сказала Милана. – Может быть, действительно стоит его послушаться, а, Васса?
– Ладно. Ладно, пусть по-твоему! – согласилась Васса. – Как скажешь, Рэм.
– Отлично. Короче, сиди тут, никуда не уходи. Такси уже у входа, я сейчас Миланку посажу в него, проконтролирую все и вернусь.
Васса кивнула.
Рэм с Миланой ушли. Васса осталась одна. Допила смузи, давно превратившийся в теплую фруктовую водичку. За окном, по крыше, ползали на коленях рабочие, приколачивали лист железа к крыше.