– Она рассказывает о своей жизни?
– Да, про тетю свою много рассказывала… Про родителей я ее не расспрашиваю, это ей больно, я вижу, поэтому не лезу. Знаю, что они погибли, когда она была совсем ребенком. Мы с ней ходим часто в Фудкорт. Часами сидим там и болтаем. О чем? Да обо всем на свете.
– А мужа своего в компанию приглашали?
– Один раз. Он отказался. А я потом не настаивала. Знаете, почему? Из экономии. Мы же с Вассой как птички едим. Порой заказываем по полпорции, и ту пополам. Я экономлю, а она худеет. Хотя я бы не сказала, что она уж слишком толстая. Совсем нет. Скорее то, что называется кровь с молоком. Хотя, конечно, я понимаю, как это со стороны дико звучит… Я слышала, у нее какие-то проблемы с сердцем. Этот вопрос мы с ней тоже не обсуждали, но слухи-то ходят по заводу… Я даже вас не хочу о ней спрашивать, это нечестно по отношению к ней. Да вы и не скажете мне, не имеете права…
– Васса всем довольна? – спокойно спросил доктор Алекс.
– Трудно сказать. Она скрытная. Да, вот так. Болтаем о всяких пустяках, ни на минуту не замолкаем, а о чем-то таком глубоко личном не вспоминаем.
– Чего вы сами хотите, Милана?
– Я хочу не работать. Хочу детей. Не одного, двоих. Или даже троих. Я чувствую в себе силы и… и любовь. Это глупо?
– Это нормальное женское желание, Милана, – мягко возразил доктор.
– Но в наше время глупо мечтать о большой семье. Только очень богатые люди могут себе это позволить, да и они, судя по всему, тоже не рвутся стать многодетными. Мир умирает. Угасает потихоньку. Это удивительно – технологии все совершенней, а жизнь – беднее. Мы стремимся спасти каждого отдельного человека, а человечество между тем вымирает. Вот как так?!
– Милана, вам не кажется, что ваш муж ловит ваши мысли? Что вы, в общем, очень похожи с ним. Только он выражает свой протест тем, что лежит на диване, а вы нет, вы работаете, но ваше настроение ничем не отличается от его…
– Пожалуй, все так! – вздрогнула Милана. Приподнялась на локте: – Точно. Мы с Колей – два сапога пара.
– Вы говорили ему о своем желании иметь много детей, сидеть дома?
– Да. Да!
– И что он ответил?
– Он сказал, что он нас всех не потянет. Что он тоже хотел бы стать отцом большого семейства, но это невыполнимая задача. В нашем городе нет возможностей заработать. Реальных возможностей. Я когда-то смогла устроиться на наш завод, да и то чудом, теперь сижу, дрожу, боюсь потерять место. Работать дома – это надо особым талантом обладать и делать что-то интересное, такое, за что люди готовы платить… Снимать кино, придумывать какие-то необыкновенные истории… Мне не дано. И Васса это тоже понимает, кстати.
– Она говорила об этом?
– Да. Мы с ней обсуждали разные профессии. Это так странно… – Милана почувствовала, как из ее глаз хлынули слезы. Она взяла салфетку со столика рядом, промокнула лицо. – Почему жизнь становится все хуже и хуже? Мне жалко себя. Мне жалко Колю. Это ужасно – жить и понимать, что ничего нельзя изменить. Вообще. Раньше было как-то лучше… Больше возможностей у людей. Был вариант выучиться, освоить какую-нибудь особенную профессию или заняться бизнесом… А сейчас и профессий-то не осталось. Бухгалтеры не нужны, учителя не нужны, водители и подавно, индустрия развлечений рухнула… В уже существующий бизнес не прорвешься, все места давным-давно заняты. Доктор, а это нормально, что я сейчас реву? – всхлипывая, спросила Милана.
– Да, это нормально, – спокойно произнес доктор Алекс. – Обычно так всегда бывает на первых сеансах. Я привык. – Он едва заметно улыбнулся.
– Все боятся прошлого. Тех времен, когда люди жили, еще не зная про все эти гаджеты, средства связи… когда не было водопровода и центрального отопления. А зря боятся. Тогда человек мог изменить многое. У него были возможности. И силы. Мужчины были мужчинами…
– Дорогая Милана, хочу заметить, что не всем мужчинам тогда везло. А уж женщинам прошлого точно не стоит завидовать… – заметил доктор Алекс.
– Я знаю, про что вы, – разрывая салфетку на клочки, сказала Милана. – Я все понимаю, эти плюсы и минусы прошлого и настоящего. Но моему мужу надо было родиться лет сто или двести назад. А сейчас он никому не нужен. Погодите… – Милана вдруг схватилась за волосы. – Он мне нужен. Он мне нужен, мне…
– Выпейте воды.
– Да, спасибо. Он как Илья Муромец на печи, слышали сказку… В нем столько силы, мне кажется. И он не знает, куда ее девать, и сжигает ее внутри себя. Эти вечные карантины… Два раза в год, хоть убейся, когда надо сидеть дома, ничего нельзя, даже в тренажерный зал сходить. А ради чего? Мы сидим с Колей дома, бережем себя, словно мы сокровища какие, а для чего, я говорю?
– Васса тоже так думает?
– Она думала так раньше. Сейчас, когда она работает на заводе, то стала чувствовать себя лучше… да. Почему вы все время о ней спрашиваете, доктор Алекс?
– Потому что я хочу понять ваше окружение, дорогая Милана. Понять, в каком бульоне вы сейчас варитесь, образно выражаясь… Давайте так. Вы постараетесь привести ко мне своего мужа, и мы поговорим уже все вместе, втроем.
– А если он не придет?
– Тогда… я буду работать только с вами. Вы же не считаете, что с вами все в порядке?
– Нет. Не считаю, – подумав, мрачно согласилась Милана.
Васса
Васса в этот день возвращалась в автобусе одна, без подруги. Всю дорогу смотрела в окно и по-прежнему ни о чем не думала. Вышла на центральной площади, на конечной, и отправилась пешком к дому, потому что трамваи встали. Лил довольно сильный дождь.
На одном из переходов она услышала автомобильный гудок. Подтянула капюшон чуть выше и заметила уже знакомый фургон с надписью «Пироги». За рулем – Илья. Это он сигналил сейчас. Встретился с Вассой взглядом, щеки его вспыхнули, он замахал рукой. Васса направилась к фургону.
Илья открыл дверцу, протянул ей руку… Васса села рядом с ним, откинула капюшон назад.
– Ты в порядке? – взволнованно спросил Илья. – Прости, что пришлось тебя похитить тогда, но как иначе ты согласилась бы нас выслушать…
Вместо ответа Васса положила голову ему на плечо и заплакала.
– Васса! – воскликнул тот потрясенно. – Ну что ты… Я с тобой…
Васса сама не поняла, как так вышло, что она обняла Илью, буквально вцепилась в него, повисла на его шее. А он прижал ее к себе, терся щекой о ее мокрую щеку, и от его тела шел такой жар, что, казалось, слезы Вассы, соприкасаясь с его кожей, немедленно превращаются в пар. Из-за чего даже стекла в кабине мгновенно запотели.
Это было какое-то невероятное облегчение, когда Васса осознала, что у нее есть возможность открыться перед кем-то, выплеснуть боль и получить утешение. Илья ее понимал.
– Это все правда… Все оказалось правдой!
– Что, что оказалось правдой? – едва слышно спросил Илья.
– Все.
– Погоди. – Он отстранил ее, посмотрел в глаза с изумлением. – Что случилось?
– Я подобрала ключ к ней. К тете Поле. Искала, искала, излазила весь интернет, испробовала кучу вариантов и нашла подходящую фразу. Тетя Поля взяла и выключилась.
– Ничего себе… Совсем выключилась?
– На некоторое время. Потом снова заработала и вела себя как ни в чем не бывало. А я ее опять выключила и стала искать панель, все как ты мне рассказал. И я нашла панель. Вот здесь. – Васса сунула ладонь за шиворот Илье, прикоснулась к тому месту, что ниже шеи, сзади на спине. Впрочем, тут же опомнилась, отдернула руку, потому что у Ильи лицо приняло очень странное выражение, словно он всерьез собирался упасть в обморок. – Я сначала ничего не поняла, там ничего не было, только родинки, самые обычные родинки… Но я на них нажала, и вдруг… Словно крышка открылась. И это было очень жутко, я тебе не могу передать как! Там такое углубление серого цвета, и в нем в самом деле кнопка. Кружок красного цвета. Вот на нее я не стала нажимать, просто захлопнула крышку, и все. И тетя Поля пришла в себя. То есть не тетя Поля, а… – Васса отвернулась, прижав пальцы к вискам.
– Робот, – шепотом произнес Илья. – Это был робот. Я сам до последнего сомневался, ну а вдруг… Это Катя больше настаивала, что твоя тетка – антропоморфный робот, а я как-то так, чисто умозрительно… а она и вправду робот, получается?
– Я тоже не могла до конца поверить, даже когда своими глазами увидела эту кнопку в ее теле. Сознание просто отказывалось… Почти двадцать лет! Я верила ей, я любила ее, своего единственного родного человека, а она… робот! – с недоумением воскликнула Васса.
– Бедная, милая… что тебе пришлось пережить, – прошептал Илья и потянулся к Вассе. Он хотел ее опять обнять, но ей стало почему-то неудобно. Неловко!
– Нет-нет, все в порядке теперь, спасибо, я это смогла как-то… как-то пережить, да. – Васса осторожно отстранила его руки. Вдруг расхохоталась истерично: – Но кнопка… представляешь, там правда была кнопка!
– Если я могу тебе чем-то помочь, ты только скажи, – глядя ей в глаза, медленно произнес Илья. – Все что угодно… Умру, но сделаю.
– Не умирай – живи! – улыбнулась Васса.
– Хорошо, я буду жить. Все, как ты скажешь…
– Это так странно, в один прекрасный день вдруг понять, что прошлое было ложью. Я даже не знаю, с чем это сравнить… Получается, они существуют, эти алиены! Пришельцы, в смысле… И они здесь, они управляют нами, а большинство людей, ну, как я раньше, уверены, что все это – выдумки и ерунда.
– Алиены сделали так, что теперь это просто неприлично – верить в пришельцев и теории заговора. Они сами внушают, что только чокнутые могут в это верить, те, кто носит шапочку из фольги на голове. Я тебе говорю, они специально транслируют весь тот бред вперемешку с правдой, кстати, на определенных каналах… Не самоотверженные искатели правды и разоблачений ведут эти передачи, а сами алиены, вернее, они находят разных чудиков, людей для роли экспертов, ведущих, очевидцев, и делают их популярными… Очень, очень ловкий ход, повторю.
– Я их ненавижу. Алиены убили моих родителей, – опять засмеяла