Роза замахнулась тяжелой битой и едва коснулась ею бумажного животного, которое слегка покачнулось.
— Ух ты! — Мама поставила Розу на землю. — Почти попала! — Она широко улыбнулась и повернулась к толпе в поисках следующего. — Чарли!
Хелен видела, как ее сын подошел к бабушке. Роза передала ему биту, и мальчик шагнул к ослику, рассматривая его. Потом замахнулся.
Чарли ударил сильнее, чем Роза. На сей раз ослик дернулся на веревке. Клочок отклеившейся бумаги затрепетал на ветру, но в целом ослик остался невредимым.
Один за одним, от младших к старшим, дети подходили, чтобы огреть ослика битой. Каждый удар сопровождался восторженными криками, но ослик крепко держался на веревке.
Хелен наблюдала за этим варварским развлечением, зная, что Изабель ждет своей очереди, и почувствовала панику. Она обернулась за помощью к Нейтану.
Но что она могла сказать? «Нейтан, я иду ко дну?» Пришлось снова смотреть на несчастного ослика.
— Изабель, твоя очередь, — радостно произнесла бабушка.
Гости затихли. Гурьба детей разделилась надвое.
Хелен крепче ухватилась за Стеллу.
Изабель размеренными шажками прошла сквозь толпу, взяла биту и стала аккуратно прицеливаться. Приняла позу бейсболиста, отбивающего мяч, и отвела руки назад, приготовившись замахнуться.
Хелен отвернулась.
Раздался звук удара, и ребятишки торжествующе взвыли.
Ослик тяжело свалился на землю.
Хелен закрыла глаза и не видела, как дети бешено раздирали его брюхо. До нее доносился лишь шелест конфетных оберток.
— У твоей дочери хороший удар, — заметил Скотт.
Хелен посмотрела на Изабель, потом на Чарли, который прижимал к себе тушку ослика, разрывая его живот. Дети копошились над останками животного, толкаясь и пихаясь, чтобы дотянуться до внутренностей, тут же разворачивали конфеты и запихивали их в рот.
— И она такая спокойная, — добавил Скотт. — Даже не поморщилась, когда била. Из нее выйдет отличная бейсболистка.
Хелен заставила себя улыбнуться. Изабель стояла над толпой копошащихся детей. Она оторвала последние клочки бумаги с вешалки, и обрывки плавно опустились в траву.
Изабель не подняла ни одной конфеты.
38
Изабель дождалась, пока взрослые уйдут из сада, и снова направилась в переулок за домом. Детишки скучились вокруг нее, а она стояла посередине, как гамельнский крысолов.
Но даже стайка крысенышей, пошнырявших по родительским сумкам и бабушкиным шкафам, не смогла собрать бумагу. Бабушка зорко следила за туалетной бумагой, и пока в наличии имелась только листовка с рекламой доставки пиццы.
К Изабель протиснулся мальчик-тигр, держа обеими руками рулон кулинарной фольги.
— Не подойдет, — отрезала она.
Мальчик бросил фольгу на землю.
Изабель заглянула в ведро с пеплом, закопченное изнутри, с приставшими к стенкам кусочками жженой бумаги. Оно выглядело таким пустым.
Девочка в венке с испачканным малиновой начинкой ртом сказала:
— Ты очень грустная.
— Ничего подобного, — ответила Изабель.
Девочка положила в рот очередную конфету.
Всем детям пиньята, похоже, понравилась даже больше, чем огонь. Нужно что-то придумать, чтобы показать им магию огня.
Однако у них нет ни бумаги, ни горючего. Другая девочка в венке держала в руках зажигалку, но что в ней толку, если нечего поджечь?
Изабель перебрала в уме содержимое бабушкиных кухонных шкафов, прикидывая — макароны? мука? кетчуп? — но ничего подходящего не обнаружила.
Оказалось, что без интернета ей не хватало знаний об огне.
Бабушка обещала, что позже будут фейерверки, но это совсем другое — ими надо любоваться издалека, к тому же родители всегда предупреждали, что запускать фейерверк могут только взрослые. Все равно что смотреть на зверей в зоопарке и не иметь возможности погладить обезьянку.
Изабель вытерла о землю подошву туфли с приставшим гнилым листом. Дети уписывали за обе щеки конфеты.
Раздались голоса, и Изабель подняла голову.
Мальчик с подведенными глазами и две девочки входили в бабушкин и дедушкин сад через боковую калитку.
Изабель кинулась за ними. Направляясь к старшим ребятам через лужайку, она замедлила шаг. За спиной она услышала шум и догадалась, что малышня поплелась за ней.
Изабель обернулась и оскалилась:
— Отстаньте от меня!
Мальчишка-подросток обратился к Чарли:
— Эй, парень, дай конфетку.
На удивление, Чарли протянул ему целую горсть сладостей.
Девочка в футболке с принтом на темы манги взяла у Чарли конфету и развернула ее.
— Где вы это взяли?
— Мы разбили пиньяту, — раздуваясь от гордости, произнесла Изабель. — Это я долбанула по ослу и рассыпала конфеты.
Подросток насмешливо переглянулся с лохматой подругой. Обе старшие девчонки захихикали.
Мальчишка снова повернулся к Изабель:
— Ударила игрушечного ослика палочкой? Изабель посмотрела на свои туфли.
— Не палочкой, а битой для лапты.
— А нам ты это зачем рассказываешь? — Парень снова выразительно посмотрел на подружек.
Поклонница японских комиксов закатила глаза.
— Слушай, малявка, — она наклонилась к Изабель, — оставь нам немного конфет и уводи свою ватагу играть в куклы.
Изабель удивленно заморгала.
Старшие ребята засмеялись.
Некоторые из малышей засмеялись тоже, хотя и не понимали над чем.
Изабель медленно повернулась и одна пошла к дому, словно так и собиралась поступить.
Она изо всех сил прикусила болячку изнутри щеки. Боль пронзила ее, но Изабель удержалась от крика. Девочка потрогала языком полуоткушенный кусок слизистой и стала жевать его. Она ела мясо от своего собственного тела и нисколько не переживала.
Все игнорировали ее. Все, кто имел значение.
И они за это заплатят.
39
После пиньяты все поспешили из сада в дом, и у дверей образовалась пробка — люди тонким ручейком вливались внутрь.
Томми машинально направился к сараю.
Хелен схватила его за руку и потащила за собой.
— Сейчас будут говорить речи.
— Я не хочу говорить речи. — Томми благодушно улыбался соседям. — По крайней мере, сейчас. — Потом он обратился к Хелен: — Твой муж не хочет принимать меня обратно в магазин.
— Мне очень жаль. — Хелен ничуть не удивилась.
— Он думает, что я уже ни на что не гожусь.
Хелен покачала головой:
— Ты преувеличиваешь.
— Что на меня нельзя положиться.
— Уверена, что Нейтан такого не говорил. Какая смехотворная идея.
— А теперь твоя мать ждет от меня речей. Как я могу сейчас выступать с речью?
Хелен отряхнула с рукава муку.
— Мама — это природная стихия. Лучше ей не сопротивляться. Кроме того, пора доставать конвертики из духовки. Поможешь мне раздать их гостям?
Томми вздохнул. Помочь он, конечно, не против, но какой в этом смысл?
Из гостиной донесся звон вилки о бокал. Томми безропотно позволил дочери завести себя внутрь и взял бокал просекко, который она вложила ему в руку.
Их догнала Стелла.
— Папа, это правда?
Хелен бросила на сестру предупреждающий взгляд: не сейчас.
Стелла, однако, не отставала:
— Это правда, что ты говоришь женщинам: «Выше нос, может, еще обойдется»? — Она взяла отца под руку.
Томми пытался понять, чего она хочет — поддержать его или остановить, чтобы он не сбежал.
— Так всегда говорят, — угрюмо произнес Томми дочери, захватившей его в плен. — Что тут такого? Я и тебе такое говорил.
— Но разве ты не помнишь, что я сказала тебе в тот раз? Что мне хочется заехать тебе по лицу.
Томми насупился.
— В самом деле? — Если честно, он это помнил и всегда приписывал такую реакцию чрезмерной чувствительности Стеллы.
— Если тебе нужно объяснить контекст…
— Я понимаю контекст, — перебил ее Томми. — Я все понимаю.
— Папа, это очень снисходительная реплика. Томми извернулся и выдернул у нее свою руку.
— А вот этого я не понимаю.
— Стелла, не делай из мухи слона. — Словно ниоткуда появился Скотт и влез в разговор. Он улыбнулся ей и обратился к Томми: — Некоторые дамочки очень остро реагируют на подобные замечания, но разумные женщины относятся к ним нормально.
— Спасибо! — мрачно проговорил Томми.
— «Из мухи слона»? «Разумные женщины»? Что-то не возьму в толк, о чем ты. — Стелла мгновенно уставилась на его блестящие ботинки.
Скотт добродушно улыбнулся.
— А ты подумай.
Она в явном раздражении подняла руки вверх.
— Твоя позиция еще хуже! Ты не должен так считать. Даже человеку папиного возраста это непростительно. — Стелла сделала глубокий вдох. — И кстати, — запальчиво добавила она, — раз уж мы заговорили о снисходительном поведении…
Ее снова перебил стук вилки о бокал.
Стелла бессильно опустила руки и что-то забормотала, явно заканчивая разговор сама с собой. Томми вспомнил, что в детстве она часто так делала: если не могла победить в споре, то выигрывала его позже, наедине с собой.
Толпа в гостиной стала замолкать. Маргарет забралась на библиотечную табуретку и подняла вверх высокий бокал с просекко.
Стоявшие перед Томми гости расступились, улыбаясь ему. Он догадался, что они пропускают его вперед, чтобы он мог подойти и встать рядом с женой.
Он занял свое место.
Маргарет с широкой улыбкой обвела глазами комнату. Томми заметил, что она успела подкрасить губы. Темно-красный цвет помады подчеркивал желтизну ее зубов. Не стоит ли сказать супруге, что более мягкий, розовый цвет идет ей больше? Нет, лучше промолчать — женщинам нынче не нравятся его дружеские замечания.
Маргарет снова постучала по бокалу.
— Вообще я не хотела переходить к речам до приезда Пита, но он задерживается на работе…
Томми заметил, как Стелла закатила глаза.
— …так что лучше начнем.
Томми выпрямился.
— Это не часть детективной истории, — пояснила Маргарет и сверху вниз посмотрела на мужа. — Мы с Томми женаты уже сорок лет…