– А ты правда не помог своему хозяину наш мир покинуть?
Он кинул взгляд, полный злости, но я мирно хлопала глазками.
– Думаешь, я дурак? – спросил с обидой. – Я всю жизнь с грузчика на охранника перебивался, а тут плевая работа за приличные бабки. Оно мне надо, такие неприятности наживать?
– Чтобы не наживать, вообще не стоило ввязываться, – заметила я, правда, тут же с грустью сказала себе, что сама-то хороша, чтобы советы давать.
– Поучи. Жизнь заставила, вот и пошел. Только я ни при чем и знать не знаю, кто его убил.
Я вздохнула:
– Если ребятки умные, то найдут тебя.
– Уже нашли, раз Тамарка того… – выдохнул он.
– Тебя как звать-то?
– Павел.
– Вот что, Павел, опасно тебе здесь находиться.
– Не дурак, понимаю, – пробормотал он и вдруг привстал, и я следом за ним, потому что услышала, как к дому подъехала машина.
– Бежим, – выпалил Павел, и мы бросились к задней двери.
Я смутно понимала, что делаю, но так как уверенной в том, что оставаться разумно, не была, то решила последовать за Павлом. Он потрусил к забору и легко перелез через него, я перемахнула следом, прислушиваясь к топоту за спиной. За забором было узкое пространство, так как он примыкал к соседскому, который, на наше счастье, тоже был невысок.
Мы перемахнули и через него, я бежала, с тревогой ожидая встретить огромного добермана, но никто не набросился из-за угла и даже не окликнул. Павел выскочил за калитку и бросился через дорогу в кусты. Толку, на мой взгляд, в этом было мало, кусты небольшие и просматриваются отлично. Однако я последовала за ним, мы пересекли их и выскочили на еще одну параллельную улицу, ее тоже пересекли, а дальше побежали по полю, держась кустов.
Я периодически оглядывалась и вскоре обнаружила, что преследователи дурачками не оказались и последовали нашим маршрутом. Если не начнут стрелять, возможно, мы успеем добежать до дороги, но там придется надеяться только на слепую удачу. Я, честно говоря, на нее особо не рассчитывала, потому как заводила она меня черт-те куда, но Павел бежал, и я за ним.
– Вон они, – услышала я за своей спиной и побежала еще быстрее, обгоняя Павла.
– Сюда, – позвала его и потащила в сторону возникшего слева молокозавода.
Он посмотрел косо, но ничего не сказал. На этом молокозаводе я в свое время работала. Когда только переехала в этот город с фальшивым паспортом на руках, пришлось устраиваться в самые разные места. Одно время я работала тут, раздавая молоко работникам предприятия. Каждое утро с семи до десяти они могли забрать выделенный им государством за вредность продукт. С виду молокозавод был абсолютно необитаем и неприступен, но я знала тропинку, которая выводила на магистральную улицу, а от нее до моего дома рукой подать.
Возле забора мы немного застряли, потому как он был высоким, я-то буквально взлетела на него, а Павлу пришлось помогать. Он смотрел на меня с возрастающим подозрением, я его взгляды игнорировала – было не до них. Спасала я, как ни странно, себя, а не его, но раз уж так сложилось, приходилось и его. Перебравшись через забор, я ринулась вперед, Павел за мной.
Вскоре мы миновали здание, где я работала, и я свернула прямо в куст на неприметную тропку. Павел по инерции не затормозил, потому даже затоптался на месте, не приметив меня.
– Сюда, – поманила я его рукой, и он кинулся в кусты.
Тропинка петляла, мы бежали, вскоре показались железные ворота, закрытые. Но в них была ржавая калитка, она заскрипела, поддалась. Аккуратно выглянув наружу, я снова поманила Павла. Мы пересекли магистральную улицу, быстро завернули во двор, пройдя насквозь еще пару, оказались во дворе моего дома. Я, конечно, осознавала, что сбеги я одна, ребяткам меня было бы уже не отыскать, но бросить Павла не позволила совесть. Мы поднялись ко мне, я открыла дверь и быстро оглядела квартиру.
– Заходи, – сказала ему и закрылась на все замки.
Павел немного потоптался и начал разуваться.
– Я бы не советовала, – прокомментировала я его действия. – Если придется убегать, в обуви будет удобней.
Он посмотрел на меня с подозрением и тоской, не удивлюсь, если успел подумать, что я могу оказаться похлеще ребяток. Мы прошли в комнату, свет я включать не стала, прикрыла окно шторами, размещаясь возле, чтобы незаметно обозревать двор. Павел немного потомился и выдал:
– Ты кто вообще?
– Ты же удостоверение видел.
– Ага, – вяло согласился он.
– Здесь тебе тоже оставаться нельзя. Если мой дружок появится, он из тебя сам душу вытрясет.
– Бандит? – еще больше загрустив, спросил Павел, я кивнула.
Зато вопросы моей сноровки теперь не будут его удивлять.
– Ты мне скажи честно, Павел, – обратилась я все-таки к нему, – ты точно не помог своему боссу на тот свет отправиться?
– Да сколько можно повторять? Ничего я не знаю. Даже ты мне не веришь, что о них говорить? Убьют ведь.
– Теперь точно. Ты же с ними даже разговаривать не стал, сразу сбежал, они еще больше и уверились, что ты был в доле.
– Что же творится, – схватился он за голову, – куда мне теперь, а?
Смотрел он на меня так, словно я знала ответ на любой вопрос.
– Надо подумать, – ответила я и ушла в кухню варить кофе. Делать это в полутьме – занятие экстремальное, кстати. Вскоре я сидела, пила кофе и курила, размышляя. Павел появился на кухне, попросил сигаретку, пристроился на стуле и курил, помалкивая.
Глава 14
Значит, Павел сводный брат Тамары. Он обратился к сестре за помощью, и она приютила страдальца. Скорей всего, решить вопрос Скворцова хотела с помощью Петренко, но он ей отказал, и тогда… Что тогда? Она нашла другой способ. Попросить защиты у Миронова в обмен на какой-то неведомый компромат. Был ли он на самом деле, или дама блефовала? Не стала бы она идти наудачу, ситуация критическая. И что? Скворцова продает машину, чтобы купить неведомый компромат?
Для таких целей цена за ее машину – просто символический пшик, что за эти деньги купишь? Но предположим, она что-то достала… Однако Тамара говорила, что у нее есть человек, а не компромат. Кто-то, кто знает о нем или хранит его у себя. Если человек этот есть на самом деле, мы имеем нескольких возможных убийц: сам Миронов, который вышел на этого человека в обход меня и избавился от обоих; этот некто, решивший, что Тамара стала опасна для него; и стайка преследователей Павла, которую я не стала исключать. Последний вариант меня не очень прельщал, потому что если бы они нашли квартиру Скворцовой, то на даче появились куда раньше, но кто знает.
– Чего надумала? – спросил Павел, когда я вздохнула, за окном уже совсем стемнело.
– А ты?
Он пожал плечами:
– Бежать надо, дураку ясно.
– Уверен, что Тамара ни словом не обмолвилась о том, что она придумала? Может, фразу какую бросила или по телефону с кем при тебе говорила?
– Она баба скрытная и самостоятельная, все сама до ума доводила… Не любила, чтобы кто-то лез. Я спрашивал, но она отвечала, мол, раз ничего непонятно пока, то и говорить нечего.
Мы еще немного посидели, после чего я вынесла вердикт:
– Вот что, Павел, переночуешь здесь, а завтра, уж извини, сам. Денег я тебе подкину немного, чтобы устроиться смог, да и вообще уехать.
Он помялся, но ничего не сказал. Я разобрала ему кресло, некоторое время поворочавшись, он заснул. Я еще немного погадала и последовала его примеру. Утром проснулась рано и растолкала Павла, разрешив принять душ. Вскоре он пил кофе и слушал меня.
– Вот тебе деньги, – я положила на стол пачку пятитысячных купюр, которую мне выдал Марк для того, чтобы я могла уехать. – Из города и области лучше выбирайся попутками, автобусными станциями не пользуйся, останавливай автобус только на трассе. Народ у нас добрый, если машин много не будет, тормознет. Выберешься из области, а дальше сам думай, куда тебе лучше, там и электрички сгодятся.
Он хмуро меня выслушал, спрятав деньги, сказал:
– Деньги я верну, как смогу.
– Не вопрос. А теперь в путь.
Деньги он мне, к сожалению, не вернул, зато вернулся сам, да еще и с неприятностями. Но в то утро я мысленно пожелала ему удачи и выпроводила за дверь, сама же отправилась к Миронову.
Несмотря на то, что я приехала без звонка, он меня принял, выслушал историю о братце и набеге, правда, несколько в ином варианте. О своем лежании в подполе я опустила, а закончила тем, что мы с ним бросились спасаться, я его потеряла, но от греха подальше смылась. Факт того, что Скворцова вроде имела изначально еще один план, я тоже значительным не посчитала, решив обойтись без него. Будем держаться версии, что журналистке сразу пришло в голову выйти на уважаемого Станислава Игоревича. Миронов некоторое время подумал, сидя рядом со мной на диване, и сказал:
– Если все так и Скворцова хотела обезопасить себя за счет компромата, значит, она его нашла, – я печально вздохнула, угадывая следующую фразу. – А раз он есть, неплохо бы его найти и нам, – подтвердил Миронов мои мысли. С этим я тоже спорить не стала. – Займись этим, – заключил он в конце, и я, вместо того чтобы запротестовать, промолчала.
Сомневаться в том, что Миронов подключит своих ребят, мне и в голову не приходило. Но и я для него неплохой вариант поисковой собаки. Я покинула офис и задумчиво направилась в сторону автобусной остановки. Тут внезапно зазвонил мобильный, номер был мне незнаком.
– Будь осторожна и смотри по сторонам, – сказал телефон голосом Марка и отключился.
Честно сказать, если и был способ, чтобы я стала неосторожной и перестала смотреть по сторонам, то звонок Марка – самый действенный из них. Я растерялась, но внутренний голос рявкнул:
"Соберись!"
Еще мгновенье – и я снова стояла у перехода, контролируя ситуацию. Если бы не это, все могло кончиться гораздо плачевнее. Я шла по переходу, он вылетел из арки прямо на меня. Я резко шарахнулась в сторону, и машина скользнула в нескольких сантиметрах. Народ тут же начал верещать, потому "Жигули" посчитали разумным скрыться, я кинула взгляд на номер, он был заляпан грязью.