– Не знаю, – пожал он плечами.
– Можешь узнать?
Витька похлопал глазами и додумался спросить:
– А ты вообще кто этой бабе?
– Племянница. Двоюродная.
– Ага, – вроде согласился он, но взгляд оставался подозрительным.
– Я правду говорю, – даже прижала руку к груди. – Мы особо близки не были, но она иногда заезжала к нам в гости, а тут я в город приехала и решила заглянуть.
Витька рассматривал меня по-прежнему с подозрением, я только невинно хлопала глазками.
– Ладно, – сдался он, – сейчас ему позвоню. Кстати, твой кофе.
Он ушел за телефоном, а я принялась пить, прислушиваясь. Витька переговорил, а вернувшись, заявил:
– Месяца два назад это было, может, даже чуть раньше.
– Больше ничего интересного друг не рассказал?
– Нет, и вообще недоволен, что я сливаю информацию непонятным людям.
Витька выглядел расстроенным, видимо, пытаясь сообразить, как он раньше не догадался вызнать, кто я и зачем пришла.
– Спасибо большое, – улыбнулась я, вставая, – побегу.
Парень проводил меня до двери и уже там спросил:
– Ты же не будешь это никому рассказывать?
– Мне такое даже в голову не приходило, – заверила я его и направилась к лестнице.
Глава 24
Я стала не спеша спускаться вниз, но, услышав, как хлопнула дверь, поменяла направление и быстро поднялась на этаж выше. Посмотрела по сторонам и камер наблюдения не обнаружила. На двери в квартиру Кормухиной весела наклейка с сообщением, что недвижимость находится под охраной фирмы "Сталлит". Я немного почесала голову, думая преимущественно о том, что полиция могла снять сигнализацию, но если нет?
Вздохнув, я все-таки решила не искушать судьбу и отправилась вниз по лестнице. Бабулька снова проводила меня недовольным взглядом, но я прошла мимо с беспечным лицом и даже попрощалась.
Выходит, Кормухина часто ссорилась со своим мужчиной, утверждая, что у нее есть чем прижать чуть ли не весь город, а за пару месяцев до этого дама встречалась с Петренко. Зачем? Он пытался выкупить у нее компромат? Она ему отказала, и тогда наш пострел решил провернуть все через Скворцову. Но откуда журналистка могла знать эту Кормухину? Или их тоже свел Петренко? Тогда его роль стала бы слишком очевидной, а такие люди, как он, лишний раз светиться не будут, предпочитая обстряпывать свои делишки втемную.
Предположим, Скворцову и Кормухину как-то свела судьба, с чего бы ей вообще продавать компромат журналистке, тем более если предположить, что Петренко она в этом вопросе отказала?
Не надумав ничего толкового, я отправилась на кладбище. Зацепок как таковых не было, но внезапная смерть Кормухиной настораживала, особенно при знакомствах подобного рода.
На кладбище я прибыла уже в сумерках, блуждать там не хотелось, потому я сразу направилась к небольшой церквушке, стоявшей возле входа. Бабулька, работающая там, отправила меня к некоей Жанне Семеновне, которая сидела в здании неподалеку. Та оказалась женщиной лет сорока пяти, довольно запущенного вида. Чем она тут занималась, ума не приложу.
– Не знаю никакой Кормухиной, – заявила она мне. – И вообще, мой рабочий день закончен.
– Ее позавчера похоронили, – не отступала я, несмотря на то, что женщина буквально выставила меня за порог и вышла следом за мной.
– Да, была одна, – сказала Жанна Семеновна, закрывая дверь на ключ. – Пойдешь по главной дороге, четвертый поворот налево, там свежие могилы. Если не ошибаюсь, в одной из них ее и закопали. Все, чао-какао.
Оптимизм женщины вдохновлял. Пожалуй, на некоторых работа с покойными действует удивительным образом. Я прошла до нужного поворота, слушая, как мои шаги отдаются в тишине чуть ли не эхом.
– Жутковатое место для вечерних прогулок, – пробормотала я и даже стала тревожно оглядываться, сразу вспомнив, что еще сегодня днем меня пытались убить.
Благо, слышимость здесь отличная, да и фонари горят по периметру. Могила Кормухиной оказалась пятой после поворота. Довольно большой участок был уже огорожен заборчиком, видимо, бандит подсуетился. Холмик земли полностью заставлен венками и цветами, среди которых притулилась и фотография погибшей. Я огляделась по сторонам и взяла ее в руки. При свете фонаря женщину можно было хорошо разглядеть. Это была блондинка с длинными волосами, что соответствовало внешности дамы, с которой предположительно встречалась Скворцова. Но не это меня насторожило. Чем больше я вглядывалась в ее лицо, тем более знакомой она мне казалась.
– Я ее где-то видела, – задумчиво пробормотала я, и тут меня словно осенило.
Я залезла в сумку, порылась в ней и извлекла на свет божий фотографию с вечера выпускников, ту самую, которую позаимствовала из альбома Скворцовой. После всех приключений выглядела она не ахти, но просматриваемо. Некоторое время я переводила взгляд с одной фотографии на другую, а потом тяжело вздохнула. Вот почему лицо женщины показалось мне знакомым.
Она была на фотографии, что означало только одно: убитая Кормухина одноклассница Скворцовой и Петренко. Последние сомнения отпали, а в голове начали роиться мысли, выстраиваясь в различные вероятностные цепочки. Главной, конечно, была мысль о Петренко.
Тот факт, что он очень глубоко завяз во всей этой истории, был для меня очевиден. Только вот в какой роли выступает? Наверняка усмотрел в этой ситуации для себя интерес, вот и поспешил провернуть все таким образом, чтобы остаться в выигрыше, подставив, правда, Скворцову и другую свою одноклассницу. Что, если к "Пекарю" приезжал он?
Не хотел светиться в истории с компроматом, вот и уговорил Скворцову провернуть всю грязную работу, может, даже дал денег на покупку информации. Потребовал за это часть данных, возможно, самую интересную, а Тамаре ничего не оставалось, кроме как согласиться, иначе бы пришлось идти к Миронову с пустыми руками.
Чем дольше я думала обо всем этом, тем больше злилась, а злость, как известно, не лучший советчик. Видимо, именно этим объясняется тот факт, что я достала телефон и, несмотря на то, что было уже около девяти вечера, позвонила Петренко.
– Слушаю, – отозвался в трубке его бархатный голос.
"Вот подлец", – подумала я, но вслух сказала иное:
– Вечер добрый, Ярослав Александрович, вас беспокоит Аня Иванова.
– Я узнал вас, Аня, чем обязан? – он снова перешел на вы.
– Хотелось бы встретиться.
– Опять? – хохотнул он в трубку. – Не слишком ли часто мы с вами встречаемся?
– Есть разговор, – отрезала я.
– Хорошо, давайте в кафе "Ля Фам" минут через тридцать. Успеете?
– Я буду там, – ответила я и, положив трубку, поспешила убраться из этого не самого радостного места.
Уже по дороге в кафе я сильно засомневалась в правильности своего решения. Что я ему скажу при встрече? Что хоть и не сам, но он убил двух женщин в корыстном стремлении разжиться сомнительной информацией о Миронове? Да он рассмеется мне в лицо и правильно сделает. Но отменять встречу было уже поздно. Я отчаянно махнула рукой, решив, что разберусь на месте.
Возле заведения я обнаружила серебристый "Мерседес" и хмыкнула. Кафе оказалось кондитерской, причем довольно приличного вида. Петренко расположился за одним из столиков, отгороженных друг от друга перегородками.
– Вы вовремя, – сказал он, мельком глянув на часы. – Красивые женщины обычно опаздывают.
– Так то красивые, – ответила я, садясь напротив, он рассмеялся.
– Я заказал вам кофе, – кивнул он на чашку на столе, – только что принесли.
– Спасибо, – сказала я и даже сделала глоток, прицеливаясь к предстоящему разговору.
По всему выходило, что говорить мне нечего. Петренко происходящее вроде бы как забавляло, он беззаботно пил кофе, удобно устроившись и никуда не торопясь. Это меня разозлило, потому я выпалила:
– Я знаю, что вы помогли Скворцовой с компроматом.
Если Петренко и удивился, то не показал этого, поставил кружку на стол и с интересом уставился на меня.
– Неужели? Не расскажете мне, каким образом?
– Я не могу доказать, – разозлилась я еще больше, – но точно знаю. Ваша бывшая одноклассница Кормухина располагала нужными вам данными, и вы об этом знали. Как человеку немало известному в городе, светиться вам ни к чему, вот вы и заставили Скворцову выполнить всю грязную работу за вас.
– А потом приехал к ней домой, задушил и инсценировал самоубийство.
– Конечно, не сами. У вас достаточно денег, чтобы нанять человека, который сможет это сделать.
– Хорошо, – снова кивнул Ярослав. – Кормухину тоже я убил?
– Вам не нужны свидетели, вот вы и позаботились, чтобы их не было. Только плохо позаботились, у меня есть доказательства того, что в ночь перед смертью Тамары вы с ней встречались.
– Намекаете на видеокамеру возле "Пекаря"? – невинно поинтересовался он, а я покраснела. – Так ведь не докажете, что там была моя машина. Издалека номер не разглядеть, а мало ли серебристых "Мерседесов" в нашем городе?
Тут он лучезарно улыбнулся и посмотрел на меня, прихлебывая кофе. У меня же просто перехватило дыхание от его наглости.
– Вы… Вы… – начала я, но тут Петренко перебил меня довольно резко:
– Что я? Слушай меня, девочка, – от добродушного человека в его виде не осталось ничего: голос отдает металлом, взгляд такой, что пробирает до костей. – Ты можешь сколько угодно пытаться вешать на меня всех собак, я лучше тебя знаю, что к смерти Тамары или Кормухиной я отношения не имею. Возможно, Миронову очень хочется, чтобы было иначе, не спорю, но это его трудности. А тебе я дам одну подсказку: Кормухину нашли около пяти дней назад, теперь подумай своей красивой головкой, неужели Миронов настолько глуп, что не догадался соотнести ее смерть со смертью Скворцовой? Неужели на него работают такие недоумки?
– Что вы имеет в виду? – нахмурилась я.
Ярослав откинулся на диване и снова принял образ благодушного мужчины.
– Только то, что сказал. Судя по твоему гневному звонку мне, ты дошла до этих мыслей только сейчас, а значит, Миронов ничего тебе не сказал о внезапной кончине одноклассницы Скворцовой. Не знать о ней он не мог, однако промолчал, – достав деньги и бросив их на стол, Петренко поднялся. – Хочу напомнить, что ты не самая важная фигура в этом деле, а Миронов тот еще стратег. Все, кому надо, уже знают, чем ты занимаешься, бегая по городу. Подумай над этим. Пока, милая.