Ярик кивает. У него все просто.
– Почему Шуга? – вместо настоящего вопроса задаю глупый и мысленно бьюсь лбом о стену. – Твой друг так назвал тебя сегодня…
И на фейсбуке написано, но об этом я, пожалуй, промолчу.
Жаров ухмыляется, словно знает, что хотела спросить другое, его глаза так и орут: «Трусиха, трусиха!». Затем он медленно-медленно, точно испытывая мое терпение, сокращает расстояние. Между нами уже какой-то жалкий метр!
Он же поцелует! – вопит хмельной мозг. А я будто бы и жду.
– Почему Шуга? Потому что очень сладкий, – мазнув по щеке, шепчет на ухо.
И вместо должного «спокойной ночи» он… нет, не целует, просто касается уголка рта! Языком!
Я настолько обескуражена, что не двигаюсь, даже когда Ярик скрывается в комнате. А запершись через минуту в спальне, облизываю губы и мечтательно улыбаюсь.
И правда сладкий.
***********
* Долины Мак-Мердо* – самое сухое место на планете
Глава 11
Elvira T – Антитела
Luxor – Париж
В среду утром я просыпаюсь с мыслью, что пора бы подумать о Сереже. Он еще вчера извинился в сообщениях, так как я трубку не брала. И нет, я не обижаюсь на него, мы ведь не ссорились. Просто… не знаю, меня слегка – даже очень – смутило, как резво он перевоплотился из Брюса Беннера в неудержимого Халка. Сомнения вновь одолели со всех сторон, а я ненавижу сомневаться. Но как верить-то ему, когда не знаешь, что ждать в следующий миг?
Нужно подумать, но не думается. Еще этот… Капитан хренова Америка! Щеголяет без футболки, в который раз уже натыкаюсь на него, полуголого, на кухне – смотрит мультфильмы по «Никелодеон» и ест хлопья с молоком. Где он их только откопал?
Злюсь, но засматриваюсь, пока не поймали с поличным: он явно из душа – волосы мокрые, подпевает без слов заставке про Котопса. Целый день вчера обходила его стороной, но вечером все равно столкнулись на заднем дворе – застала Жарова в разгар тренировки. Он как ни в чем не бывало подтягивался на перекладине, весь такой вспотевший и… ну, выпуклый.
Память мигом поиздевалась, отбросив на четыре года назад, когда Ярик на слабо отжимался с друзьями после школы. Еще они творили те жутко страшные акробатические трюки, было модно увлекаться паркуром. Сейчас все выглядело спокойнее, но не для моих взбесившихся гормонов: пустив слюни на четко очерченные кубики, я споткнулась на ровном месте и перевернула мамины амфоры для украшения сада. Придется ей новые покупать.
Я подпрыгиваю, вернувшись мыслями на кухню, когда Жаров кусает взглядом. Под предлогом что спешу, быстро делаю горячий шоколад и чуть было не роняю, потому что он и правда горячий, а затем бегу на автобус – все по заезженному сценарию. Только сегодня есть реальный повод пошевелиться: помимо занятий у меня со старшей группой семилеток выступление на открытии нового детского развлекательного центра.
Я очень переживаю за девочек. Это же их первое выступление, если не считать открытые уроки и творческие вечера у нас во дворце. И конечно они сбиваются пару раз, где-то смазывают движения. Синхрон уходит в закат, а Мадлена, наша главная косолапая звезда, без которой никуда, потому что папочка спонсирует костюмы, снова путает право и лево, но зрители вроде бы хлопают. Правда, бурные овации срываем не мы, а вышедшие на смену клоуны с собаками. Конечно детям больше нравится наблюдать, как два сумасшедших в ярких париках колотят друг друга надувными молотками. Мне бы тоже такой не помешал, может, одолжить?
Сдав после концерта крайнюю балерину в руки взрослым, я спускаюсь в парк и собираюсь перезвонить Сереже, чтобы наконец выслушать его версию – он, кстати, снова написал. Только я открываю инсту на свою голову. Собственно, там и остаюсь, когда с удивлением обнаруживаю новые истории от Ярика. Год же ничего не выкладывал.
Что там? Фотографии и – божетымой – видео с футбола, о котором он упоминал пару раз. Но самое интересное оказывается не под майкой у Жарова. Я ведь узнаю? поле! Если быть точной, набережную на другой стороне. Тут совсем близко, минут десять-пятнадцать пешком.
Обещаю себе только издалека посмотреть. И не на него, а так… на футбол! К тому же для меня нет разницы, каким маршрутом к автобусу идти. И вообще я хотела прогуляться, никуда не спешу. Потом нахожу оправдание, что одним глазком взгляну. Никто меня не увидит, народу ведь тьма! А в результате сижу на краю трибуны и с замиранием сердца слежу за матчем.
Сегодня, видимо, играют какие-то крупные компании: у парней на майках логотипы, камеры снимают, зрителей много. Женская половина до судорог визжит, каждый раз когда мяч перехватывает Ярик, а он это делает довольно часто, скоро я напрочь оглохну. Боже, особо одаренные даже волну пускают, и мне приходится пригнуться, чтобы остаться незамеченной.
В итоге гол Жарова я не вижу.
Звучит финальный свисток, и Ярик стягивает майку, чтобы, как показушник, раскрутить ее над головой да поиграть мышцами на потеху грудастой публике. Злюсь, потому что сама едва успеваю поднять с пола подбородок. Злюсь и напоминаю себе, что пора отсюда бежать – трибуны оживают, начинается хаотичное движение между рядами. Я уже крадусь к центральному проходу, когда меня ни с того ни с сего ловит мяч. Точнее, я ловлю – спасибо отменной реакции. Только теперь весь стадион смотрит в мою сторону, даже Жаров – видимо, он и бросил в толпу.
Немая пауза, крики стихают. А я не нахожу ничего умнее, чем вручить мяч в руки застывшему рядом парню и удрать.
– Рита! – естественно, ловит меня Ярик уже у фонтана.
Не оборачиваюсь сразу, ругаюсь под нос. И зачем только поперлась туда? Теперь краснеть перед ним в спортивных лосинах! Еще и волосы в этом дурацком кривом хвостике!
– Чего тебе? – вместо приветствия бросаю я.
Лучшая защита – нападение, ведь так?
– У меня тот же вопрос.
– Я… я… – заикаюсь, – мимо случайно проходила.
– Ну раз мы встретились, – говорит с явным сарказмом, – а я без машины, и планов у меня никаких нет… Прогуляемся?
Скриплю зубами, потому что, когда он так смотрит – с приподнятыми бровями и сложив губы бантиком, я физически не могу ответить «нет». А еще он бежал за мной с большой сумкой и не переодевшись. Черт, черт!
– Я же вижу, ты согласна.
– Ладно, только сохраняй дистанцию, – бурчу на него.
Секунда, две тишины, которую разбивает заразительный смех.
– Размечталась, – тут же заявляет Ярик и притягивает за плечо к мокрому телу.
– Фу, отстань!
Не отпускай хотя бы еще чуть-чуть.
Мы болтаемся по набережной почти час. Ярик забирает у меня рюкзак и вешает на то же плечо, где у него сумка, покупает мороженое. От жары это не спасает, все равно хочется искупаться в фонтане, но желание оставляю при себе. Рядом с Жаровым такие вещи опасно озвучивать, поэтому стойко терплю стекающую между грудей влагу и горящие от яркого солнца щеки. Или это не от солнца вовсе. Не знаю, просто немного похоже… ну, смахивает на свидание, которого в принципе не может быть.
Когда слышу знакомую мелодию из последней экранизации «Ромео и Джульетты» с красавчиком Дугласом Бутом, напрягаюсь разом, потому что звонит мой телефон. А он лежит в переднем кармане рюкзака, и Ярик чуть ли не на правах хозяина тянет к нему руки. Черт, вдруг там Сережа? Хотя с другой стороны… ну и что?
Нет, слава богу, это Мила.
– Потом ей наберу, а то надолго, – отмахиваюсь.
Ярик кивает и молча возвращает телефон на место, пока я прячу смущенный взгляд в раскаленном асфальте. Он ведь снова без причины улыбается. Дурачок, ей-богу.
– И что ты делала, прежде чем проходила мимо стадиона? Как оказалась в этих краях?
Хочется уколоть да побольнее, язык так и чешется гадость какую-нибудь сказать.
– С девочками выступали недалеко, на остановку шла, – отвечаю, почему-то ни разу его не послав.
– Нравится работа?
Что, даже не издевается надо мной?
– Очень, – говорю честно. – Правда, это больше хобби, наверное. Работать я все-таки хочу в другой сфере.
– Ах да, Париж.
Он помнит?
– Ну, не факт, что Париж. Хотя я бы, конечно, хотела увидеть его своими глазами. И поговорить по-французски…
– Отец правду сказал? – разбивает мечтания резким тоном. – Ты от помощи его отказалась? Почему? Это какие-то феминистские штуки?
Кусаю губу, останавливаясь у парапета, и смотрю на тихую воду. Все же помнят, из-за кого я не прошу денег у отчима? И вот как ему ответить, а?
– Нет, просто не хочу доставлять никому лишних проблем.
– Глупости какие! – как-то слишком живо и искренне возмущается Ярик, я даже не сдерживаю улыбку. – Владимир Игоревич вполне мог бы обеспечить тебе отличную стажировку. Уверен, его банковский счет от этого бы не пострадал. Тем более, он тебя так любит.
А вот последнее звучит с привкусом желчи.
– Я не просила ничьей любви, – защищаюсь на инстинктах.
– Ну а как тебя-то и не любить.
Сердце сначала пропускает удар, а затем начинает с остервенением долбиться в ребра. Не смею поднять глаза, чтобы не выдать надежду, в которой тону сейчас.
Нет, он это издевается, он ничего не имел в виду. Так ведь?
– Почему все-таки Шуга? – в очередной раз повторяю вопрос, лишь бы сменить тему. От смущения, скорее всего, похожа на самую красную из «Энгри бердс».
– А чем тебе мое прошлое объяснение не понравилось?
Понравилось.
– Майклу, другу из колледжа, было тяжело выговорить мое имя, – продолжает, слава богу. – Он пару раз в шутку назвал, и прилипло.
– Скучаешь? – спрашиваю, потому что Ярик говорит с налетом грусти. – По Америке?
– Нет, не по ней.
По Грейс?
– По кошке. Антенна зовут.
– По кошке, – пытаюсь поверить. Кажется, прилетело НЛО и подменило Жарова.
– Да, у соседа кошка родила, а Антенна была такой страшной, что ее никто не захотел брать. Жалко стало, взял к себе.
Переварить бы услышанное.
– Почему Антенна?
– Какая ты любопытная. – Улыбается, а сам уже лезет в карман за телефоном и показывает мне фотографии. На всех у пятнистой малышки хвост трубой. – Заметила, да?