– Я все испортила, – после ее монолога наконец признаюсь. В первую очередь самой себе. Потому что струсила и испугалась, побоялась рискнуть.
– Тогда тебе все и исправлять. – Злата целует меня в щеку. – Рискни. Ярик твой – красавчик. На бурундучка похож, но красавчик.
– На бурундучка? – хохочу я, представляя Чипа и Дейла, как раз когда Жаров заходит в дом с отцом.
От одного его взгляда я замолкаю и покрываюсь мурашками. Только он смотрит на меня так. Будто я самое лучшее и одновременно худшее, что с ним приключалось.
С рестораном все равно по итогу не складывается, и дядь Вова принимает спонтанное решение созвать всех гостей дома. Уже скоро первый этаж и двор превращаются в настоящий муравейник: приезжают декораторы, флористы, кейтринг. Я помогаю, чем могу, да все помогают! Ярик вон с парнем каким-то колонки и музыкальные инструменты таскает. Мы с ним все время встречаемся взглядами, только за полдня не обмолвились и словом. Это очень странно, но мне нравятся новые ощущения. Я даже начинаю нервничать, когда теряю его из виду, и выдыхаю, лишь найдя. Улыбаюсь уголками губ, а Ярик смотрит на меня чуточку дольше.
Мама занимается раскладкой пирожных и закусок. Мы слегка не успеваем, поэтому все на нервах. Я в последний момент убегаю переодеться да ресницы подкрасить. На укладку времени не остается, поэтому приходится просто распустить волосы из хвоста. А вот спускаюсь я, привлекая слишком много внимания. Может, не стоило надевать такие высокие каблуки? Хотя нахмуренные брови Жарова и веселый свист его компаньона доказывают, что все-таки стоило.
– Рита, встреть гостей, пожалуйста, Гайдар уже приехали. – У мамы даже голос дрожит.
– Сделаю в лучшем виде! – Подбегаю и смачно целую ее в щеку, чтобы разрядить обстановку, а затем отправляюсь к подъездной дорожке.
И за последующие тридцать минут только ленивый не делает мне комплимент. Поначалу льстит, но потом раздражать начинают эти одинаковые, бездушные фразы и похоть в глазах женатых мужчин. Рядом красавица-жена стоит, он мне в отцы годится, а все туда же! Этот мужчина из друзей дяди Вовы мне не знаком, и я, если честно, уже не знаю, как от него отделаться, чтобы откровенно не послать. Он четверть часа вещает, как хорошо сейчас на Мальдивах, как он мотается туда, будто к себе на дачу. Я дважды прощалась с ним – ему хоть бы что.
– Извините, мне нужно отойти, – прямо заканчиваю бессмысленный разговор и шагаю в сторону, но он ловит мое запястье.
Я даже негромко вскрикиваю от неожиданности. Чужое прикосновение ощущается липким и противным. Немею не в силах выдавить и слова. Слава богу, появляется Ярик.
– Пройдите на задний двор, отец вас ждет, – говорит тоном, что не терпит возражений.
На секунду или две они сталкиваются взглядами, а затем старый извращенец все-таки оставляет нас. Непроизвольно потираю руку, которой касались, а когда наконец смелею и собираюсь поблагодарить Ярика, тот исчезает так же внезапно, как и возник. Злюсь и приветствую последних гостей на автомате, хотя уверена, моя улыбка походит на оскал. Зато никто больше не клеится ко мне.
Солнце клонится к горизонту, когда мы садимся за стол и над нашими головами включают сотни фонариков. Дыхание спирает – волшебно красиво! «Знакомый» Ярика, как предусмотрительно сказала мама, поработал на славу. Только это, блин, оказалась знакомая! Еще одна длинноногая газель с четвертым размером груди! Event-менеджер называется!
Черт, я патологически ревную всех, кто в радиусе десятка метров от Жарова, а с этой мадам он еще и проболтал полвечера. Как же я ей завидовала! Что она могла просто стоять рядом, просто вести диалог, просто касаться его – руки бы ей отрубила. Но когда отрываю глаза от неба, разукрашенного разноцветными огнями, и встречаю его пристальный взгляд, забываю обо всем. В эти секунды мы вдвоем. Никого, кроме нас, нет. Господи боже, какой же он красивый в этой рубашке, галстуке, с этой недельной щетиной и ненавистной-любимой родинкой!
После очередного тоста я продолжаю налегать на мартини, а вот Ярик пьет колу. Уже скоро понимаю почему: он пытается вывести на разговор Гайдара, одного из нынешних партнеров по бизнесу дядь Вовы. И ему, кстати, удается, хотя Владимир Игоревич и прерывает их несколько раз с просьбой оставить все дела на потом.
– Да, гибкость договора позволит быстро изменять условия аренды в соответствии с потребностями, – Ярик заливает так, что все вокруг уши развесили. – Да, это создает максимально благоприятную среду для развития бизнеса.
– Хватит! – гремит голос его отца, когда не жду. За столом все разом замолкают. – Если Алексей захочет выслушать, он сделает это в другое время. Хотя я рекомендую с осторожностью относиться ко всему, что говорит мой сын. Он никогда не доводит дело до конца. Я бы назвал инвестиции в такой бизнес рискованными.
Лица у всех вытягиваются, даже Алексей Витальевич смотрит на дядь Вову с непониманием. Но ничто не сравнится со взглядом Ярика. Если бы он умел метать молнии, уже спалил это место дотла! И я бы ему помогла. Потому что я бесконечно зла на его отца!
– Надеюсь, вы извините меня. – Жаров убирает льняную салфетку с колен и встает из-за стола. – Неоконченные дела зовут.
И, откланявшись, уходит.
Мама хлопает в ладоши, чтобы вернуть внимание на себя и предлагает обсудить… Я даже не слушаю, смотрю туда, где скрылся его силуэт. У меня сердце болит. Потому что это было очень жестоко.
Еда становится пресной, алкоголь не пьянит, я сижу будто на иголках. Сбегаю при первой возможности, когда включают музыку. Шлю лесом того назойливого типа и поднимаюсь на второй этаж. Мне требуется немало времени, чтобы решиться и постучать к Ярику в комнату. И еще раз. И еще. Но ответа нет. Я заглядываю внутрь и никого не нахожу. Спешу вниз и понимаю, что «мерседеса» Жарова тоже нет.
Минутный мозговой штурм вперемежку с нервными всхлипами, и я наконец выдыхаю. Кажется, догадываюсь, где Ярик мог быть. Он и правда мог, должен был быть там!
Такси в субботний вечер стоит баснословных денег, особенно если нужно ехать сорок пять минут в направлении, противоположном городу. Приходится брать наличку из отложенных на Париж – специально снимаю с карты, чтобы не потратить. Но сейчас я убеждаю себя, что оно того стоит. Конечно стоит! Без сомнений. Я придумываю себе, что Ярик очень нуждается в моей поддержке, правда, уже в машине смеюсь над собой. Что я делаю? Зачем еду, куда не звали? Еще бутылку виски или коньяка – не разбираюсь в крепком алкоголе – взяла. Дура, ей-богу.
На подъезде к месту, значимому месту, которое когда-то показал Жаров, начинаю переживать, что сделала настоящую глупость. А вдруг мне придется лезть через забор, как Жаров четыре года назад? Я даже в красках представляю, как буду делать это в коротком платье, но, к счастью, мне очень сильно везет – калитка на дачу покойной матери Ярика оказывается открыта.
– Вы уверены, что вас не нужно будет забирать? Я могу подождать, – доносится в спину, таксист явно напрашивается на удачный заказ.
Не уверена. Вообще ни в чем!
– Спасибо, не нужно, – вежливо отвечаю и даю еще две сотни сверху в качестве чаевых, потому что его молчаливая компания была как никогда кстати.
Я захожу внутрь с осторожностью и все равно подворачиваю ногу – чертовски темно, еще и дорожка заросла травой. Подсвечиваю путь фонариком и пробираюсь через кусты, а сама не нарадуюсь, что перед выходом переобулась в кроссовки. На шпильках я бы точно лежала уже распластанная, с переломом.
И все мысли вылетают из головы, когда я вижу машину.
Ярик здесь! Чуть не визжу от радости. Ярик здесь, я все правильно поняла!
Бросаюсь вперед, пробегаю несколько шагов, но вдруг меня одолевает паника. Почему Ярик сидит в запертой машине? В кромешной тьме и с оглушающе громкой музыкой? И не двигается, черт возьми!
Прежде чем одна из глупых-страшных мыслей полностью сформируется в голове, я срываюсь с места и несусь к нему. Сердце колотится навылет, я, кажется, не дышу. Распахиваю дверь со стороны водительского сидения, и… в тот же миг Ярик просыпается и смотрит на меня, сощурив глаза. Пытается разобрать, кто перед ним стоит.
– Птичка?
Глава 19
Ирина Дубцова – #Гештальты
– Птичка? Как ты нашла меня? – звучит сиплый голос Жарова.
Секундная заминка, и я притворно округляю глаза в попытке перевести все в шутку.
– Шла по следам разбитых сердец.
Ярик ухмыляется. Это был бы не он, если отреагировал по-другому. Он потягивается и морщится, будто бы только сейчас заметил громкий рэп, доносящийся из колонок, в котором собран, кажется, весь сленг и мат из гетто. Делает тише и трет виски.
– Голова раскалывается.
Я не теряюсь.
– У меня обезболивающее.
Протягиваю Ярику бутылку, силясь улыбнуться, но из-за нервов губы дергаются, как у истерички.
– Воу, и без закуски? Ну ты даешь, – смущает, как всегда. Но тут же его глаза распахиваются, и даже в полутьме я вижу, как в них загорается огонь. – Есть идея.
Он выходит из машины, я шагаю назад. Обращаю внимание на выпущенную из брюк рубашку и почему-то улыбаюсь как дурочка. Это ведь так несвойственно идеальному Ярику! Сейчас он больше похож на моего Ярика из воспоминаний. Еще, наверное, место навевает.
На моего Ярика. Моего. Как вкусно звучит, даже во рту слаще становится.
Жаров приближается к дому, и я думаю, что он достанет что-то из старых запасов, какие-нибудь крекеры, например. И очень удивляюсь, когда сворачивает левее, а потом так легко и непринужденно… забирается на дерево! Да, черт возьми! Как там Розали из Калленов звала парня? Мой орангутанг? Ярик похож, только симпатичнее.
Мой.
И пока я тут чуть ли не фамилию Жарова примеряю и детям будущим имена даю, он уже спрыгивает на землю и подходит ближе, аппетитно кусая грушу.
– Сладкие, как ты, птичка.
Опять он со своими шуточками «made in USA»*. Протягивает мне фрукт, а я себя Евой чувствую, которой плод запретный предлагают вкусить.