Спасительный хлопок доносится до ушей, как раз когда, отвлекшись на миг, я переодеваюсь в короткий топ и высокие джинсы. В одном носке прыгаю по полу и вслушиваюсь, есть ли шаги. Зачем? Ну, может, я путаю все, и Ярик вышел из комнаты, а не зашел, не хватало еще столкнуться с ним. Правда, я не отказалась бы с ходу зарядить ему между ног, чтобы знал, каково это: застать другого врасплох совершенно нечестным путем. Хотя о чем я – Жаров и честность просто по жизни не совместимы.
Когда я ловлю себя на том, что не слышу за дверью ни звука, быстро надеваю второй носок и, зажмурив глаза, выскакиваю из комнаты. Топлю на скорости света вниз по лестнице, с последних ступеней чуть ли не кубарем лечу. Пальцем о порожек больно бьюсь, но меня это не останавливает. Меня бы и танк сейчас не остановил, если уж честно. Прыгаю в кроссовки, подхватываю рюкзак и бегу трусцой вплоть до самой дороги.
– Все в порядке? За вами кто-то гонится? – спрашивает мужчина, который часто ездит со мной на одном маршруте до города, когда я, упершись руками в коленки, пытаюсь отдышаться.
– Порядок, – отмахиваюсь от него.
Кажется, пронесло.
В салон красоты я приезжаю на полчаса раньше, поэтому беру горячий шоколад в соседнем кафе и прогуливаюсь по парку рядом – неизменно в наушниках. А едва усевшись в кресло парикмахера, заявляю Кате, которая стрижет меня с малых лет, чтобы резала волосы по самые плечи. Радует, что та даже не пытается отговорить.
– Когда девушка хочет круто изменить жизнь, она начинает с новой прически, – загадочно улыбаясь, заявляет мне, прежде чем предложить порцию кофеина.
Да и в процессе, пока я нервно ерзаю на месте, завидев падающие на пол клоки волос, успокаивает – говорит, давно пора было состричь осветленные пряди. А встретившись после укладки с отражением в зеркале, я расплываюсь в улыбке. Потому что мне нравится то, что вижу – мягкие темно-русые локоны, чуть задевающие плечи. Потому что это другая я – чуть более взрослая, чуть более серьезная и даже…
– Ты секси, – озвучивает мысли Катя. Я тут же смущаюсь – не привыкла к комплиментам, но все равно с гордостью несу новую прическу.
Домой я возвращаюсь намного увереннее в себе. Сейчас мне кажется, что сумею противостоять не только дурацкому обаянию Жарова и его гипнотизирующей родинки, но и в целом… да что уж там – сумею покорить весь мир. Однако с сокращающимся расстоянием мой пыл утихает. А когда с порога слышу голоса из столовой, сердце от волнения начинает снова шалить. Видимо, меня ждет семейный ужин, к которому я не особо-то и готова, но что поделать?
– Рита! – Мама даже Ритусиком не назовет? – Какая ты красавица!
– Да, тебе очень идет, – подтверждает отчим, который всегда замечает малейшие перемены в имидже. Угу, вплоть до нового цвета ногтей. Ну чудо, а не мужчина!
В сторону его сыночка, правда, смотреть не решаюсь. Слышу сухое «согласен» и против всех разумных доводов злюсь. Потому что нечего соглашаться, я ведь ему назло подстриглась!
Снова начинаю выходить из себя, настроение стремительно падает по шкале радости вниз. Не хочу задерживаться, но не успеваю моргнуть, как передо мной приземляется утка в брусничном соусе, от которой слюнки текут. Приходится повременить с побегом. Тем более что Мила с Богданом ждут меня не раньше девяти. И Сережа тоже: при мысли о нем сердце успокаивается, становится легче дышать. Он как антидепрессанты при стрессе.
– Так вот, – заговаривает Ярик после паузы за столом, раздражая каждый мой нерв, – я проанализировал рынок в России, достойных конкурентов нет. В столице имеются зачатки системы, но нет никакого развития – все очень туго и непродуманно.
– Может, потому что для России это неактуально? – парирует отчим.
– Ты не прав, – Яр уверенно настаивает на своем, – наши все больше заимствуют у Америки. Ты сам прекрасно знаешь про отставание в пять-десять лет, а тут есть возможность шагнуть в ногу со временем. В Штатах уже многие передовые компании работают подобным образом.
– Так и в чем суть твоего ко… что там?
Я даже забываю утку жевать – заслушиваюсь их спором.
– Коворкинга, – с красивым акцентом и почти неразличимой буквой «р» произносит Ярик, не переставая орудовать вилкой с ножом. – Фишка в том, что клиент получает ровно столько, сколько ему требуется: пространства, мебели, услуг. Он не переплачивает за простой кабинетов – если ему не нужны квадраты, он отказывается от них. И наоборот: планируются мероприятия, переговоры – мы предоставим конференц-залы по гибкому графику.
Ярик рассказывает с таким воодушевлением, что смотрю на него в упор, хоть и запрещала себе даже глаза поднимать от греха подальше.
– Фишка, значит.
– Да, пап. Только представь: панорамный вид из окон, террасы, оборудованные залы для развития hard-skills и soft-skills*, которые мы же и организовываем, – Жаров бросается незнакомыми терминами. – Клиент может сосредоточиться на развитии, а не распаляться на рутину!
Я всего на миг отрываюсь от Ярика, перевожу взгляд на отчима, что бесстрастно поедает утку без намека на какие-либо эмоции, и снова делаю это – злюсь. Злюсь на дядь Вову, хотя не должна.
– …на каждом этаже кофе-поинты, быстрый и доступный интернет, есть душевая и спортивный уголок. По пятницам всех резидентов можно угощать пивом и проводить…
– Так-так, придержи коней, Ярослав, это уже слишком.
– Ты мыслишь старомодно и стереотипно, такие корпоративные встречи укрепляют коллектив и повышают мотивацию. Особенно если совмещать их с какими-нибудь интеллектуальными викторинами и…
Ярик резко осекается и поджимает губы. Понимаю почему: вижу, что он бьется в стену равнодушия. И мне обидно за него, я не понимаю реакцию отчима, потому что… да потому что идея и правда интересная! Может, немного рисковая, но крутая же! Тем более что дядь Вова сам любит всякие инновационные задумки, только сейчас почему-то старательно изображает отсутствие интереса.
– Короче, есть дизайн-проект, который разработал мой друг Майкл, есть бизнес-план. Если ты готов взглянуть…
– Я подумаю, – обрубает его отец.
Да о чем тут думать?
Я чувствую горечь разочарования. Почему он даже не пытается дать Ярику шанс?
Дальше ужин проходит в тишине, разве что иногда позвякивают столовые приборы, но это в основном я со своей неуклюжестью. В высшем свете меня бы, конечно, никогда не признали с подобными манерами.
Очень скоро все разбредаются по углам: отчим уходит с компьютером во двор, мама в гостиной включает любимый сериал, Анна убегает домой к детям. Когда осознаю, что мы с Яриком остаемся вдвоем, даже не доедаю – так спешу исчезнуть с кухни.
В темпе вальса забрасываю тарелку в посудомойку, хватаю джинсовую куртку с вешалки в коридоре и уже собираюсь скрыться в только одной мне известном направлении, как что-то останавливает в дверях и заставляет обернуться к Жарову, который без аппетита ковыряет нетронутую утку.
– А идея классная, – бормочу я. – Если тебе, конечно, интересно мое мнение.
Наши глаза встречаются на короткий миг, аж под ребрами простреливает. Не могу точно определить, что значит его взгляд, что прячется за ним. Не могу и не буду! Я выскакиваю из дома прежде, чем он испортит все или, ни дай бог, еще увяжется за мной. Лучше погуляю в центре лишние… два с половиной часа.
***********
* Hard-skills и soft-skills – профессиональные навыки и личные психологические качества работника
Глава 9
HammAli & Navai – У окна
Вечер «В сердце города», модном месте сбора этим летом, обещает быть томным. Тут вам развлечения на любой вкус: и танцполы под открытым небом с популярной музыкой, и игристое с устрицами – терпеть их не могу, после того как меня полоскало двое суток. Необъятных размеров площадка условно поделена на уголки по интересам, и я пробираюсь сквозь толпу к бильярдным столам да «Криминальному чтиву» на проекторе.
Воздух тут, как всегда, пропитан фруктовым ароматом кальяна, народ разлегся на удобных пуфах. Одним словом – атмосферно. Мы обычно собираемся именно здесь, на стороне «простых смертных», как шутит Сережа, а мне даже нравится, что весь съем и пафос остается где-то там.
Заметив ребят, прямо оживаю – у меня была очень долгая и одинокая прогулка, за время которой я успела слишком много всего передумать. Смачно целую в щеку Милу, что жадно вгрызается в трубку – она говорила, что бросила курить, но, видимо, на кальян это не распространяется. Вижу кепку, надетую задом наперед, и машу Богдану, который склонился над бильярдным столом. Показываю, чтобы не выдавал, пока крадусь к Сереже.
Тянусь и закрываю ему глаза, а тот уже хохочет.
– Евдокия? – вечно прикалывается, что не узнает.
– Сам такой! – в шутку бью кулаком в бок.
Мы обнимаемся, и я наконец выдыхаю. Настроение выстраивается в ровную прямую, а не скачет каждую секунду. И это классно, я ценю штиль.
У меня мало друзей, потому что я… странная, наверное. Мне тяжело доверять людям, они предавали и не раз. А еще я очень боюсь навязывать себя. Все время кажется, что надоедаю, что со мной неинтересно и общаются только из жалости. После таких обострений, которые могут случаться и без повода, я иногда перестаю писать и звонить первой, а люди в большинстве своем постепенно исчезают из жизни. Знаю, что это только мои заморочки, но ничего не могу поделать. Я учусь быть другой, учусь работать со страхами и комплексами, учусь постоять за себя, но это же только на словах так просто.
И все же что-то, видимо, да получается. Я рада, что в моих буднях появляются постоянные переменные вроде Милы с Богданом, Сережи и даже Златы с малявками. Наверное, дела и правда налаживаются. Психотерапевт похвалил бы, но лучше я обойдусь без него.
Когда я падаю рядом с Цыгановой на мягкую подушку-грушу, она первым делом рассказывает про отца. Говорит, те с Богданом кусаются каждый раз, как видятся, да еще эмоционально так! У них вообще интересная история: папа Милы нанял Богдана присматривать за ней, а эти двое бесили друг друга настолько сильно, что по итогу влюбились. Хотя я сразу заметила химию между ними, да все видели, кроме них самих.