– Сын так рвется учиться, что не может дождаться поступления в школу.
Хозяин лавки вежливо улыбнулся.
– Думаю, ничего страшного не случится, если мальчик позанимается с вашим приходящим учителем по этому учебнику…
– Но наш учитель не рекомендовал нам его, – сухо отрезала мама.
Улыбнувшись еще более вежливо, тот молча обвел рукой полки с книгами, висящие за его спиной и прилавок. Кивнув, мама повернулась к Найрону.
– Милый, выбирай сказки, нам нужно успеть еще в одно место.
Нахохлившись, Найрон без особого интереса ткнул пальцем в какую-то книгу с яркой обложкой и, сунув руки в карманы, вышел из лавки. По пути в следующую лавку, пристегнутый к ремню у мамы за спиной, Найрон не выдержал и спросил плаксивым голосом, почему она не хочет, чтобы он занимался по учебнику. Но мама не ответила. Так, в молчании, они долетели до невзрачной, обвитой злисом, сферы без всяких вывесок. Дверь ее была заперта и мама постучала кулаком. Когда та с шелестом отворилась, она сказала, чтобы Найрон постоял на пороге и вошла.
Скучая, он начал прохаживаться из стороны в сторону, благо порог был большим. Время от времени он перегибался через перила и смотрел вниз, туда, где висели многочисленные сферы домов и лавок, пролетали караваны и люди. Еще ниже клубился туман, сквозь который смутно виднелось несколько скал, одна из которых быстро оплывала, а другая, напротив, росла. Три дома, находящиеся ниже всех, медленно плыли наверх, прочь от скалы.
Когда мама, наконец, вышла, у нее в руке мелькнуло что-то светлое и маленькое, но она быстро положила это в сумку. Сказав, что теперь им нужно возвращаться домой и, не обращая внимания на протесты Найрона, мама пристегнула его и направилась к летящему в сторону дома каравану.
Оставшуюся половину дня Найрон был предоставлен самому себе. Отец был на работе, младшие развлекались в гостях у детей Гординов, Корвин собирал вещи для школы. Точнее, он морщил лоб и писал список, чтобы ничего не забыть, а мама ходила вокруг него и подсказывала, когда он все-таки что-то забывал в него внести. Завтра папа с мамой повезут его на приемную встречу в школу средней ступени.
Найрон же, с трудом сдерживая восторг, наблюдал с платформы за строительством дома семьи Рена. Сначала с каравана выгрузили огромное домное дерево. Его толстый, обхватов в десять, ствол был покрыт черной лоснящейся шкурой, а прозрачные пузыри обвиты щупальцами. Потом несколько высших, висящих полукругом, начали применять к дереву веления. Его шкура разошлась, выпустив древесину, текущую в воздухе густой лентой. Лента стала расширяться, сворачиваться, и вот – это уже полая сфера. В ней медленно прорезаются окна, через которые видно, как внутри вырастают перемычки – будущие пол и стены, а от стен отделяются двери. Ко дну сферы мыследеи присоединили пузыри, хотя она должна держаться в воздухе благодаря велению, которое будет сохраняться столько же, сколько и дом, не меньше десяти лет. Из оставшейся части дерева они сформировали платформу и соединили ее со сферой откидным мостиком. Несколько часов Найрон не отрывался от зрелища. В одном из высших он узнал человека, в позапрошлом году продлевавшего веление, которое хранит их дом в неизменности. Скоро семья Рена переберется в эту сферу и они будут жить совсем рядом, смогут ходить друг к другу в гости по мостикам и платформам двух соседних домов.
Глава 5. Ожидание.
Утро Найрона было бы счастливым. После празднования и подарков, после знакомства с Реном и даже после того, как прогулка с мамой по лавкам оказалась не такой увлекательной, как ему мечталось. Но сегодня Корвин едет на приемную встречу и, скорее всего, останется в школе. Во всяком случае, в том, что его возьмут, ни у кого сомнений не было.
Умываясь, Найрон ожесточенно тер лицо, из-за чего оно раскраснелось. Ни у кого не было сомнений по поводу поступления Корвина. Так же, как ни у кого не было сомнений в том, что Найрон не поступит даже в школу низшей ступени. И мама больше не касалась этой темы. Наверное, тоже засомневалась. Найрон вытер лицо и, выйдя из умывальной, наткнулся на светящихся от радости младших.
– Вы уже и умываться вместе ходите? – прошипел он им и, не дожидаясь ответа, пошел завтракать.
Родители с Корвином уже сидели за столом. Тому явно кусок не шел в горло, а мама все подкладывала ему добавки. Найрон хмыкнул. Она решила, что братца в школе голодом заморят? Получив свою порцию, принялся без аппетита есть, поглядывая на Корвина. Да чего он бледный такой, при своих-то успехах боится не поступить?
Последним пунктом сборов было усадить в клетку Нота, успевшего привыкнуть к свободной жизни. Как и ожидалось, он сопротивлялся. Хотя, Найрон сильно подозревал, что сопротивление это было больше для того, чтобы они его не перестали уважать, так как ни на одном из ловцов не оказалось царапины или укуса. Сам Найрон в ловле не участвовал. Забился в старое кресло и принялся рассматривать книгу о войне в плетеном переплете, которая так не понравилась маме. Правда, она оказалась довольно скучной, и ему пришлось ограничиться картинками. Мама, недовольно глядя на него, вновь начала хмуриться, и Найрон старательно просмотрел все картинки по три раза.
Наконец, после получасовой беготни, махания полотенцами и передвигания мебели, Нот был посажен в клетку, откуда теперь раздавалось возмущенное шипение. Последние вещи были уложены в сумки и мешки и все сели за стол, чтобы выпить перед отъездом горячий сок нармики с пирогом. Отец давал Корвину последние наставления по поводу приемной встречи, а мама о том, как и где держать одежду, что и в какую погоду одевать, и как себя вести с учителями. Найрон слушал в пол уха. Ковыряясь в пироге, не вытерпел и спросил, может ли пойти в гости к Рену. Но родители сказали, что новым соседям нужно дать время для обустройства и не стоит навязываться сейчас с визитами.
Пожав плечами, он подумал, что Рен, возможно, так же скучает и не возражал бы против гостей. Но ему, наверное, родители тоже сказали не навязываться.
Через полтора часа, перецеловав младших и, не успевшего уклониться Найрона, Корвин с мешком и клеткой в руках пристегнулся к маме. Папа взял остальные вещи. И они полетели к каравану. Найрон хотел было вместе с Люцисом и Креей посмотреть вслед, но зрение почему-то затуманилось. Удивленно смахнув с ресниц слезы, он решил, что это просто от ветра, который с каждым днем становится все холодней. А всплывшую откуда-то из глубины сознания мысль о том, что он будет скучать, вернула обратно на глубину другая. Мысль о несправедливости того, что Корвин станет гораздо лучшим мыследеем, чем он сам.
Растерянно посмотрев на уже вовсю играющих двойняшек, Найрон вдруг осознал, что теперь он – старший. И должен приглядывать за Люцисом и Креей, которые никогда не слушались его. Мама говорила об этом несколько раз, но в эти моменты он все время думал о чем-то другом. Стоя над столом и глядя на книги, не замечая их, Найрон сосредоточенно пытался сообразить, как можно пойти в гости к Рену, оставив при этом их самих. То есть, он ломал голову не над тем, как пойти, а как заставить их не говорить об этом папе с мамой. Неожиданно лицо его озарилось светом вдохновения.
Мечтательно улыбаясь, он подошел к мирно сидящим на ковре среди игрушек младшим и, склонившись над ними, прошептал:
– Люцис, Крея, как насчет кучи леденцов?
Те, дружно повернув к нему головы, хором поинтересовались:
– А за что?
– Мне нужно отлучиться, а вы будете спокойно играть и ничего не скажете папе с мамой, – Найрон смущенно улыбнулся.
– А если скажем? – с хитрецой в голосе спросил Люцис.
– Тогда, – улыбка Найрона стала шире, – останетесь без игрушек. Папе никаких капелей не хватит, чтобы купить вам столько новых!
– А он тебя накажет! – в голосе Креи послышались плаксивые нотки.
– Сильнее, чем уже наказывал – не накажет, – сухо проинформировал Найрон, – проживу месяц-другой без сладкого. Ну так что?
Переглянувшись и, будто произведя обмен мыслями, двойняшки дружно кивнули. Найрон недовольно покачал головой. Нет, если у них так и дальше пойдет, они скоро срастутся и станут четырёхруким двухголовым существом. Представив это довольно ярко, Найрон не удержался от смеха. Младшие приняли это за радость по поводу их согласия и требовательно протянули руки за леденцами. Сунув им по два, он пообещал дать еще по три, когда вернется.
Родители должны отсутствовать не меньше трех часов. Он засек время, глянув в сторону шкафа. В длинной водяной колбе со множеством делений и цифр синяя жидкость постепенно книзу сменяла красную. Прихватив несколько коробочек с сушеными фруктами и тянучками, Найрон накинул куртку и вышел на платформу. Перескакивая по мосткам с одной соседской платформы на другую, Найрон пытался придумать, как лучше представиться родителям Рена. Хотя, лучше бы он был один дома.
Войдя на платформу их нового дома, Найрон с любопытством уставился на родовой герб. На поверхности ярко голубой сферы он смотрелся довольно эффектно: стоящий на задних лапках иссиня черный варанг, выпустивший коготки, с яростной мордочкой, напротив красного многоногого существа с шарообразным телом. Нахмурившись, Найрон напряг память, но так и не вспомнил ничего о таких существах, наверное мама не читала ему и не рассказывала о них. Подойдя к двери, он неуверенно постучал в нее, всерьез раздумывая, не повернуть ли обратно, потому что так и не придумал, что говорить родителям Рена. Но дверь открыл он сам. Радость на его лице, быстро сменившая удивление, сразу же заставила Найрона забыть о сомнениях. Словно в ответ на его желание, родителей Рена действительно дома не оказалось, оба были на работе.
– Папе надо многое изучить, работа помощником Библиотекаря не из легких. А маму, не успели мы приехать, завалили просьбами о посещении больных. В Одорите слишком мало лекарей, – говоря это, Рен выставлял на стол кувшинчики с соком и блюда с фруктами. Найрон добавил коробочки со сладостями.