– По каким рецептам? – спросила она.
– Это часть первого вопроса – каким образом?
– Ну и каким?
Отчим Пола был механиком и специализировался на починке машин срочных служб: пожарных, полицейских, неотложек. Они позаимствуют карету скорой помощи, украдут халаты и отправятся за ней, якобы чтобы перевезти в другую больницу.
Она нервно рассмеялась:
– Но это происходит совсем не так!
Она стала подробно объяснять Артуру, что в госпиталь нельзя войти, как в супермаркет. Чтобы осуществить перевод, или перекидку, как говорили профессионалы, требовалась куча административных действий и бумаг. Нужны были: свидетельство об ответственности от принимающей службы, разрешение на выезд, подписанное лечащим врачом, сертификат на перевозку от компании карет скорой помощи, путевой листок, где должны быть указаны специфические условия транспортировки.
– Вот тут в игру и вступаешь ты, Лорэн, – поможешь мне добыть нужные документы.
– Но я не могу. Чего ты от меня хочешь? Я же не могу ничего взять в руки, даже с места сдвинуть…
– Но ты же знаешь, где они лежат?
– Да, ну и что?
– Я их украду. Тебе формуляры знакомы?
– Конечно, я их подписывала каждый день, особенно в нашем отделении.
Она подробно описала бумаги. Речь шла о типовых бланках, отпечатанных на белой, розовой и синей бумаге с шапками и логотипами различных больниц либо компаний по перевозке.
– Тогда мы их скопируем, – заключил он. – Идем со мной.
Артур взял куртку, ключи; он действовал, словно автомат, и был исполнен такой решимости, что у Лорэн оставалось немного времени на выискивание слабых мест этого дерзкого плана.
Наступила ночь. Город был спокоен – в отличие от Артура, который на полной скорости мчался с Лорэн к Мемориальному госпиталю. Он поставил машину на служебной стоянке отделения скорой помощи. Лорэн спросила, что он собирается делать, но он лишь улыбнулся уголком рта: «Иди за мной, только не смейся!»
Зайдя в тамбур приемного покоя, он сложился пополам и так, скрючившись, добрался до стойки регистратора. Дежурный спросил, что с ним. Артур описал жесточайшие колики, которые начались через два часа после еды, пару раз повторил, что у него уже удален аппендикс, но что с тех пор у него несколько раз случались такие же невыносимые боли. Ассистент врача предложил ему лечь на носилки и подождать, пока им займутся.
Присев на подлокотник кресла-каталки, Лорэн начала улыбаться. Артур великолепно ломал комедию.
– Ты сам не понимаешь, что творишь, – пробормотала она, но тут к нему подошел врач.
Доктор Спачек предложил Артуру проследовать за ним в одну из палат, расположенных вдоль коридора и отделенных друг от друга занавесками. Он уложил Артура на смотровой стол и начал расспрашивать о болях, просматривая карту, где содержались все записи, сделанные в регистратуре. Кроме упоминания о возрасте, когда он потерял невинность, в записях содержалась почти полная информация об Артуре, недаром опрос напоминал полицейское дознание.
Артур утверждал, что у него чудовищные спазмы.
– Где именно у вас чудовищные спазмы? – спросил врач.
– Везде в животе, и больно ужасно.
– Не пережимай, – подсказала Лорэн, – иначе тебе предстоит укол обезболивающего, ночь здесь, в госпитале, а утром клизма с барием перед фиброскопией и прочими анализами.
– Не надо укола! – невольно вырвалось у Артура.
– Но я ничего не говорил об уколе, – произнес доктор, подымая голову от медкарты.
– Нет, но лучше предупредить заранее – я не переношу уколы.
Врач поинтересовался, не относится ли Артур к нервическим типам, и Артур согласно кивнул.
– Сейчас я вас прощупаю, а вы должны сказать, где боль сильнее.
Артур снова кивнул.
Врач положил руки ему на живот, ладонь на ладонь, и начал осмотр.
– Здесь больно?
– Да, – неуверенно ответил Артур.
– А здесь?
– Нет, в этом месте болеть не должно, – подсказала, улыбаясь, Лорэн.
Артур тут же заверил, что там, где сейчас нажимал врач, ничего не болит.
Она подсказывала ему ответы на протяжении всего осмотра, и в результате врач диагностировал колит на нервной почве, что требовало приема антиспазматика; получить его можно в госпитальной аптеке по рецепту, который он уже выписывает.
Два рукопожатия, затем три «Спасибо, доктор», и Артур легким шагом направился по коридору, ведущему к лабораториям. В руках он нес три различных документа, каждый с шапкой и логотипом Мемориального госпиталя. Один синий, другой розовый, третий зеленый.
Первая бумага представляла собой рецепт, вторая – квитанцию об оплате, и последняя – открепительная на выход с крупной надписью «Разрешение на перевозку / Разрешение на выход» и припиской курсивом «Ненужное зачеркнуть». На лице его играла широкая улыбка, он был очень доволен собой. Лорэн шла рядом. Артур взял ее под руку:
– Из нас получается неплохая команда, верно?
Вернувшись в квартиру, он вложил три документа в сканер своего компьютера и снял копии. С этого момента он располагал неиссякаемым источником печатных бланков всех форм и цветов с официальной атрибутикой Мемориального госпиталя.
– Ну ты силен, – сказала ему Лорэн, увидев, как из цветного принтера выползают первые формуляры.
– Через час позвоню Полу, – ответил он.
– Давай сначала поговорим о твоем плане.
Лорэн права, признал Артур, ему необходимо подробно расспросить ее обо всем, что касается процедуры перевозки. Но она хотела поговорить совсем не об этом.
– А о чем?
– Артур, я очень тронута тем, какой план ты придумал, но, прости, он совершенно нереальный, безумный и слишком опасный для тебя. Тебя отправят в тюрьму, если засекут, и почему, во имя чего, черт побери?
– Может, потому, что для тебя куда опаснее, если мы не попробуем? И у нас только три дня!
– Ты не можешь этого сделать, Артур, я не имею права тебе позволить. Прости.
– У меня была одна знакомая, она добавляла «прости» через слово и так всех достала, что ее приятели не смели предложить ей стакан воды из боязни, как бы она не начала извиняться за то, что хочет пить.
– Артур! Не строй из себя дурака, ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, это совершенно дикий план!
– Сама ситуация дикая, Лорэн! Я не могу предложить другого выхода.
– А я не позволю тебе так рисковать ради меня.
– Лорэн, лучше бы ты мне помогала, а не заставляла терять время; речь идет о твоей жизни.
– Должен быть какой-то другой выход.
Артур видел только одну альтернативу своему плану – поговорить с матерью Лорэн и постараться убедить отказаться от эвтаназии. Но как это сделать? Они никогда не виделись, и шансов добиться встречи было мало. Она не согласится говорить об этом с незнакомцем. Он мог бы выдать себя за близкого друга ее дочери. Но по мнению Лорэн, это насторожит мать – она знала всех близких друзей дочери. Может быть, он сумеет встретить ее как бы случайно, там, где она часто бывает. Надо вычислить удобное место.
Лорэн ненадолго погрузилась в размышления.
– Каждое утро она выгуливает собаку на набережной.
– Да, но тогда и мне потребуется собака для выгула.
– Зачем?
– Затем, что если я буду прогуливать поводок без собаки, меня это сразу выдаст.
– Ты можешь совершать там утренний моцион.
Идея показалась Лорэн соблазнительной. Ему оставалось только пройтись вдоль набережной в час прогулки Кали, залюбоваться собакой, погладить ее, а там и завязать разговор с матерью. Артур согласился попробовать, он отправится туда завтра же.
Артур встал рано утром, надел спортивные брюки и фуфайку, перед уходом попросил Лорэн обнять его покрепче.
– Что на тебя нашло? – смущенно спросила она.
– Ничего, нет времени объяснять, это из-за собаки.
Она послушалась, положила голову на его плечо и глубоко вздохнула.
– Отлично, – проговорил он бодрым голосом, высвобождаясь из ее рук, – я побежал, а то я ее упущу.
Дверь закрылась за ним, и Лорэн со вздохом пожала плечами: «Он обнимает меня из-за собаки».
Стоял туман. Вода, скованная границами бухты, была спокойна, чайки описывали широкие круги, выискивая рыбу, просторные лужайки, окружавшие набережную, еще хранили брызги ночной влаги, тихонько покачивались суда, пришвартованные к причалам. Все было мирно.
Артур увидел мать Лорэн издалека – она была точно такой, как ее описала дочь. Кали трусила в нескольких шагах рядом. Миссис Клайн была погружена в мысли и, казалось, с трудом тащила на себе тяжесть навалившегося горя. Собака поравнялась с Артуром и странным образом застыла на месте, втянула воздух, поводя носом и головой. Потом приблизилась к Артуру, обнюхала края его брюк и тут же легла, поскуливая, хвост лихорадочно заметался в воздухе, животное дрожало от радости и возбуждения. Артур опустился на колени и начал тихонько поглаживать собаку. Кали немедленно принялась лизать его руку, поскуливание стало громче и настойчивей. Мать Лорэн подошла, очень удивленная.
– Она вас знает?
– Почему вы так решили?
– Обычно она такая пугливая. Никто к ней и подойти не может, а перед вами она просто стелется.
– Не знаю, возможно; она невероятно похожа на собаку одной моей подруги, которая мне очень дорога.
– Правда? – сказала миссис Клайн, и сердце ее забилось сильнее.
Собака уселась у ног Артура и затявкала, давая ему лапу.
– Кали! Оставь человека в покое.
Артур протянул руку и представился, женщина заколебалась, но тоже протянула руку. Она извинилась за собаку.
– Ничего страшного, я обожаю животных, а она очень симпатичная.
– Обычно она дичится; такое ощущение, что она вас действительно знает.
– Собаки всегда ко мне ластятся, думаю, они чувствуют, когда их любят. А у нее и правда очень милая морда.
– Настоящая дворняга, наполовину спаниель, наполовину лабрадор.