Человек не рождается свободным, напротив, он рождается набором биологических программ, поверх которых общество и отдельные люди инсталлируют в нас программы культурные. Нехорошо это потому, что как первые, так и вторые работают очень скверно и требуют индивидуальной отладки. Более того, культурные программы чаще всего представляют собой идеологические вирусы, которые заставляют нас служить чуждым интересам и для этого приводят в движение наши поступки.
Здоровый ум похож на здоровый организм, который всю поступающую в него пищу разбивает на крошечные кирпичики, из которых затем строит то, что ему необходимо. Наша способность суждения должна подвергать вливаемый нам в уши яд и вообще любую информацию дроблению на части для соединения в новое целое. Таков путь самостоятельного анализа и синтеза, в ходе которого мы только и можем достичь свободы – в той мере, в какой она реализуема. Свобода означает, что человек и его жизнь настолько, насколько это возможно, являются продуктом собственного творчества, а не трехмерной голограммой, проецируемой миром и своей собственной биологической начинкой.
Процесс роста и созидания, любой интенсивный труд требует значительного высвобождения энергии. Наша древняя и скупая психика воспринимает всякие энергозатраты, кажущиеся ей несущественными, как угрозу. Она жмет на тормоза и запускает программы экономии усилий – «лень» и усталость, одновременно продавливая центры отрицательных эмоций. Однако страхи эти беспочвенны и существуют скорее по инерции. Траты энергии на труд и развитие есть возможность, а не угроза. Это инвестиция, которая приносит дивиденды и вовсе не грозит банкротством.
Мы должны переобучить свой заблуждающийся мозг и научиться видеть в напряжении сил то, чем оно и является: не отклонение от нормы, а желаемое состояние. Испытываемый человеком творческий дискомфорт – это непременное условие и сопровождение как его личного развития, так и совершенствования окружающего мира. Это благой стресс-возможность, а не стресс-угроза. Начав принимать и любить творческий дискомфорт вместо того, чтобы отталкивать, мы перестаем переживать его как нечто болезненное. Некогда досадный и назойливый сосед становится ближайшим другом и источником радости.
Центры положительных эмоций реагируют не на сами события, а на их оценку нашей психикой, и прежде всего – передней поясной корой мозга. В зависимости от того, насколько близко или далеко произошедшее от ожидаемого, мы испытываем тот или другой объём специфических переживаний. Анализирующие эту информацию структуры обмануть намного труднее, чем сознание, и у них обычно имеется довольно взвешенное «мнение» касательно того, на что мы можем рассчитывать в соответствии со своими силами.
Если мы ведём жизнь потребителей или просто не берём на себя посильные задачи, то никогда не испытываем по-настоящему чистого и интенсивного счастья. Поясная кора с товарищами, грубо говоря, берегут его на тот случай, когда мы вдруг займёмся делом. Это отношение взятой человеком ответственности к его возможностями называется коэффициентом самореализации. При низких его показателях мы не только обедняем эмоциональную жизнь и лишаемся ощущения смысла, но и не получаем сильных стимулов к развитию. Добровольно взятая на себя достаточная ответственность за созидательные задачи есть тот парадоксальный случай, где легкая ноша тяжела, а тяжелая ноша легка.
Чтобы нечто в нас жило, что-то должно быть принесено в жертву, вовсе не рождаться или по крайней мере потесниться. Все мы представляем собой местопребывание сотен желаний, целей и привычек, многие из которых занимают слишком много места, излишни или откровенно вредоносны. Если в них не будет наведён порядок, эта борьба измотает нас и станет препятствием на пути высших возможностей. Как следует из соображений выше, оптимальная иерархия предполагает фокусировку основного объёма наших сил на кумулятивных потребностях – на творческих видах деятельности, достигающих мощного накопительного эффекта. Они приносят интенсивную радость в процессе и, сверх того, передают богатое наследство в будущее, совершенствуя последующие мгновения.
Некумулятивные виды деятельности подчинены краткосрочной логике, и многие из них неотъемлемы от жизни, ибо восстанавливают наши силы, обеспечивают базовые биологические потребности и поддерживают. Таковы отдых и потребление, а также любой вид обучения и творчества в четверть силы, то есть с низким накопительным коэффициентом. Они необходимы, однако значительная их доля в нашей жизни равнозначна регрессу или стагнации. На бытовом уровне практическим воплощением корректной иерархии является хороший вкус – вкус в чтении, людях, пище, занятиях вообще. Он есть не что иное как склонность любить и предпочитать то, что нам полезно, а не то что вредно или безразлично.
Эффективное высвобождение энергии требует соблюдения принципа последовательности, распадающегося на три взаимосвязанных правила. Прежде всего, нам никуда не деться от необходимости сохранять верность избранным точкам приложения сил и не менять их без серьёзной нужды. В противном случае мы будем обречены ходить кругами, так как при смене ориентиров накопленный момент развития или частично, или полностью теряется.
Во-вторых, работа должна быть сосредоточена на малом количестве приоритетов как в широком контексте жизни, так и в каждый отдельный момент. Рассеивание энергии по пространству, недостаточная ее концентрация многократно снижает количество и качество результата, а кроме того, негативно сказывается на состоянии психики. И наконец, наша деятельность лишь тогда приносит надежный и обильный урожай, когда подчинена дисциплинирующему ее плану. План упорядочивает энергозатраты, наносит их одну за другой на единую продуманную траекторию, тем самым создавая накопительный эффект.
Человек никогда не может довольствоваться накопленным некогда багажом знаний и навыков. Сколь бы ни были они хороши, они далеки от совершенства, и перед нами всегда лежат бесконечные как горизонт перспективы роста. Отказ претерпевать постоянные метаморфозы или даже понижение их скорости приводит не к тому, что мы начинаем в свое удовольствие стоять на месте, а к неминуемому регрессу. Дело здесь не только в энтропии, заключающей в свои душные объятия все, что недостаточно прытко движется вперед. Сам окружающий мир меняется и трансформируется, и если наши умения и компетенции не делают этого вместе с ним, то постепенно теряют адекватность новым реалиям.
Человеческий мозг представляет собой слоистую структуру, в которой отдельные части пересекаются по своим функциям и находятся в непрерывной борьбе. Лимбическая система и сосредоточенные в ней базовые потребности и эмоции в ряде областей конкурируют с нейросетями коры, намного более развитыми и более пригодными для сложных операций. Когда она перехватывает контроль за познанием (через оценку событий) и запуском поведения, мы переживаем длинный ряд побочных эффектов. Это неудивительно, потому что лимбическая система есть очень древняя структура, в разных вариантах управляющая анализом информации и поведением, начиная по крайней мере с рыб. Наши действия тогда становятся близоруки и не учитывают долгосрочный интерес, искажения восприятия набирают силу, объем негативных эмоций обычно значительно возрастает, а качество труда понижается.
Это никоим образом не означает, что чувствам и эмоциональной сфере нужно объявлять войну на истощение. Просто, как и в социуме, не все равным образом годятся, чтобы руководить. Место лимбической системы совсем не у руля, поскольку она подслеповата – по строго нейробиологическим причинам. Наша способность суждения должна взять приоритетное командование на себя, вручив эмоциям и базовым потребностям более ясное видение, которого им не хватает. Контролировать означает не подавлять, а направлять, помогая им разобраться и уча, какая реакция и в каком объёме уместна. Тогда они будут не подрывать наши интересы, не разрушать сами себя, а наполнят деятельность своей древней и дикой энергией.
Уверенность в себе представляет собой меру сопротивляемости человеческой психики негативным стимулам. Чем она ниже, тем труднее индивиду переносить колебания мнений окружающих или перспективу такового, тем скорее он падает духом перед лицом неудач. Он с меньшей охотой берется за сложные, но посильные задачи и лишён необходимой всякому существу здоровой агрессивности – готовности защищать свое жизненное пространство, не прогибаясь и не ломаясь под давлением. Если человек избегает дискомфорта возможной неудачи, дискомфорта усилия и противостояния, то это является критическим препятствием для его развития и психического здоровья.
Любое высвобождение энергии и созидание, любая желаемая трансформация осуществляются в ходе преодоления сопротивления действительности и одновременного отражения ее натиска. Именно поэтому уверенность в себе и здоровая агрессивность столь же нужны ученому и художнику, как и солдату, просто их сражения ведутся на иных полях битв. Эти качества сами по себе являются важнейшей победой, лежащей в основании всех прочих, и если их развитие потребует внешних утрат и поражений, эту цену следует платить и охотно, и радостно.
Решающую роль при этом играет наше умение выказывать сознательность и необходимую жесткость в отношении тех угроз, что исходят не от недружелюбной внешней среды, а изнутри нас самих и от тех ближних, к которым мы расположены. Мы не должны позволять регрессивным частям своего «Я» и окружающим людям подрывать собственную продуктивность. Не должны обменивать творчество на потребление, золото на медь и свои созидательные амбиции на чьи-то радости и комфорт. Если мы проявим здесь настойчивость и последовательность, не отступив в сторону ради меньшего, от этого в итоге выиграют все.