— Используйте такую возможность, когда она будет лежать обнаженная в ваших объятиях, — не упустила я шанса съязвить.
— У маленькой Мышки растут зубки? — заломил бровь Кериас и плавно выпрямился. Ухватив меня за подбородок, он коснулся большим пальцем нижней губы и слегка оттянул, рассматривая зубы. Я не смогла удержаться и куснула наглого дознавателя.
Он отдернул пальцы и тряхнул укушенной рукой, а потом стремительно обхватил ею мой затылок, привлек к себе и прижался к губам. И хотя отпустил почти тотчас же, но было ощущение, словно ураган сбил с ног. И не успела я перевести дух после неожиданного нападения, как он достал нож. Глаза у меня стали больше чайного блюдца, и я поспешно попятилась.
— Вы этим проверять собираетесь?
— Угадала, — кровожадно оскалился Зверь, сделав шаг ко мне.
— Ой, а можно…
— Неможно.
— Вы сейчас очень похожи на Призрака. Просто одно лицо.
— Неправда, — дознаватель продолжал наступать, — я жгучий брюнет, а он невзрачная моль.
— Нож в ладони придает вам сходство. Ох!
Кериас ухватил за запястье, подтащил меня к себе и развернул спиной.
— Материя очень прочная, я верю мадам на слово. — Я попыталась вырвать у него край юбки, но услышав многозначительное:
— Не дергайся, — тут же замерла.
Просто когда ощущаешь, как острый кончик кинжала оттягивает край чулок, совершать лишних движений совсем не хочется.
— Наточенный, — шепотом прокомментировала скольжение холодного оружия вдоль полупрозрачной материи.
— Прочная, — ответил на это дознаватель и очертил указательным пальцем кружевную тесьму чулок. Я едва сдержалась, чтобы снова не дернуться, но устояла, так как нож переместился к подвязке. Внутри невинных на вид бантиков, которыми крепилась упругая лента, крылись металлические крючки, поэтому недостаточно было просто потянуть за кончик, чтобы распустить. Нож со скрипом скользнул по эластичной материи, и подвязка спружинила, а я вздрогнула.
— Не больно? — поинтересовался Кериас, легонько проводя пальцами вверх по бедру почти до кружевных шортиков.
— Нет. — Я повела плечами и уточнила: — А можно не гладить меня?
— Почему? — пощекотало ушко горячее дыхание.
Ну хотя бы потому, что сочетание подобных ласк с прикосновениями холодного металла — слишком уж… чересчур.
— Вы собирались проверять прочность ткани, а не моей кожи.
— Тогда у тебя самые неподходящие ножки на свете, Мышка.
— Неподходящие для чего?
— Для проверки. Слишком красивые и ужасно увлекают.
— Отвлекают, — исправила я.
— Да нет. Именно увлекают. Пробуждают исследовательский интерес.
Я покраснела и решила больше не поддерживать беседу, лишь выхватила из руки увлекшегося дознавателя поднятую до пояса юбку. Бросила многозначительный взгляд на нож и стала свидетельницей жуткого акта вандализма, когда сыщик принялся кромсать изумительное платье.
— Ни следа, — снова восхитился он, закончив попытки разрезать материю по шву.
— Теперь я могу уйти? — уточнила в слабой надежде, что меня отпустят.
— Еще нет, — безжалостно ответил кузен императора.
Пришлось опять стойко терпеть новые испытания на снимаемость, стараясь не вздрагивать.
В наряде мадам Амели все было продумано согласно озвученным пожеланиям. К короткой сорочке под платьем с помощью сотни миниатюрных крючков и широкого ажурного пояса крепились кружевные шортики, к ним подвязками цеплялись чулочки с секретными бантиками. Сама сорочка соединялась с платьем многочисленными ленточками. Таким образом, все детали туалета были связаны друг с другом. Хитроумная система разоблачения, рассказанная мне служанкой, напоминала некий код, не зная которого, можно было промучиться с чудесной одеждой немало времени, а разрезать одним махом не смог даже острый нож дознавателя.
Впрочем, чудесная ткань не защищала от прикосновений мужских рук, и я вздохнула с облегчением, когда проверка подошла к концу.
— Надеюсь, вы не станете стрелять в меня из своего револьвера или пытаться поджечь материю?
— Не сегодня, Мышка, — улыбнулся сыщик.
Повторный вопрос о том, могу ли я уйти, задать не успела, поскольку в дверь постучали. По лицу Кериаса пробежала какая-то тень, но он спокойным тоном пригласил стучавшего войти.
Я очень удивилась, увидев, как в комнату, чеканя шаг, прошли трое мужчин в форме личной охраны императора.
— У нас приказ доставить леди на бал, — взяв под козырек, заявил тот, кто шагал во главе.
Мои представления о бале совершенно не вязались с подобным способом приглашения, хотя я ни разу не посещала не то что императорских — даже обычных балов. Кажется, Кериас тоже так подумал, поскольку уточнил:
— Нас пригласили танцевать под охраной?
— Так точно, — отдал честь старший и тут же добавил: — Его императорское величество велели передать, что приглашают леди посетить дворец, а у вас слишком много дел, связанных с расследованием.
— Хм, то есть братик обиделся на печать и я теперь в опале? — задумчиво и так тихо, что услышала только я, произнес Кериас. — Как занятно, — добавил он громче. — А если я вам леди не отдам?
— У нас приказ! — Старший встал по стойке смирно. — Со всем уважением.
— Рискнете и попытаетесь забрать? — нехорошо прищурился Зверь и скрестил на груди руки.
Лица у атрионов стали такие, что я воинов даже пожалела. Они сперва переглянулись, а потом вновь выпрямили спины, и главный отрапортовал:
— Никак нет, милорд Монтсеррат, — а затем сконфуженно, что совсем не вязалось с обликом закоренелого вояки, добавил: — За невыполнение приказа нас накажут.
Мне вдруг стало жаль этих мужчин, таких же заложников своей службы, какой теперь являлась я, хоть и попала в безумный водоворот лишь на время. Для них не повиноваться приказу императора было смерти подобно.
— Я поеду, — тут же выразила согласие, избегая смотреть в глаза Кериасу, и услышала облегченный выдох, синхронно вырвавшийся у троих атрионов.
— Правда? — протянул сыщик.
— Д-да.
В комнате повисла тишина, а после короткой паузы кузен императора вдруг согласился:
— Хорошо, Мышка, поезжай. — Он отступил, давая мне дорогу, и усмехнулся так недобро, что тотчас захотелось изменить решение. Однако Кериас лишил этой возможности, добавив: — Ты и одета подходящим образом.
Мужчины в форме быстро воспользовались уступкой, пока дознаватель не передумал, а старший поспешно распахнул дверь, пропуская меня вперед. И, бросив последний взгляд через плечо, я отправилась во дворец.
Освещенные фонарями улицы, закрытый экипаж, которым правит один охранник, в то время как второй занял место на запятках кареты. Полумрак, поглотивший обитые бархатом стены. Мой третий провожатый — на сиденье напротив. В подобном сопровождении ездить еще не доводилось.
Я даже не знала, имею ли право нарушить царившее в карете торжественное молчание и задать главе охраняющей меня группы один любопытный вопрос, но все же решилась.
— Извините… — Я откашлялась и продолжила, заметив, что мужчина повернул голову и смотрит на меня, ожидая окончания фразы. — Скажите, пожалуйста, а разве личная охрана императора не повинуется беспрекословно приказам самого императора?
Понятно, что вопрос мог показаться странным, поскольку ответ был очевиден, однако я уже во второй раз наблюдала весьма необычное поведение атрионов. Впервые, когда, повинуясь слову дознавателя, охранники испарились из его дома, оставив императора наедине с родственником, и сегодня, когда они не решились забрать меня без дозволения Зверя.
— Так точно, — коротко ответил мой собеседник.
Пришлось проявить некоторую настойчивость и внести пояснения в свой вопрос, так как нужен был исчерпывающий ответ.
— Но тогда вы могли не спрашивать разрешения и увезти меня сразу. — Я сделала акцент именно на этом, поскольку показалось, что охранник испытывает благодарность за мое вмешательство.
Знать ответ очень хотелось, и мужчина его предоставил. Очевидно, рассудил, что особе, приближенной к милорду Кериасу, можно разъяснить детали, которые сами по себе вряд ли являлись тайной.
— Милорд дор Харон амон Монтсеррат — глава службы личной охраны.
— О-о-о… — Теперь стала понятна заминка вояк, а также их растерянность.
То есть главный подопечный приказал исполнить высочайшее повеление даже в случае отказа со стороны главного начальника. Это значило, что Кериас не просто глава сыскной службы. Как тогда упомянули бандиты в подворотне? Зверь не занимался мелкими делами, ну то есть мелкими с точки зрения человека, ответственного за жизнь и безопасность самого императора. Вот, выходит, в чем дело! Последней жертвой Призрака стал мэр столицы, то есть ставленник императорского дома, фигура очень значимая. Ничто не мешало неуловимому убийце метить намного выше и плести заговор против самого правителя, постепенно подбираясь к нему и устраняя верных сторонников.
Я, конечно, не была мастером построения логических цепочек, но вывод сделала, основываясь на словах Кериаса. Он упоминал, что во дворце самая сильная защита, через которую Призраку не пробиться. Гипотетически. Ведь убийца спокойно появлялся в разных неожиданных местах и исчезал оттуда необъяснимым образом. А вдруг ему всегда кто-то помогал и это заговор? Да, подобное положение дел любого заставит поволноваться, особенно ответственного за жизнь властителя целой империи, который вдруг проявил живейший интерес к главной приманке для Призрака.
И ведь, с одной стороны, удивительно, а с другой — император на то и император, чтобы дать указ и не задумываться над способами его выполнения. Как там Зверь справится с поимкой преступника, проблема самого Зверя. А еще здесь отчетливо прослеживалось нечто личное. Властитель явно не испытывал недостатка в претендентках на роль фаворитки, но увидел меня и прикрепил метку, а Зверь ее снял, не ставя кузена в известность. Я понимала, что он исходил не столько из своих интересов, сколько из желания не спугнуть Призрака, однако владыку подобное не могло обрадовать.