– Нет, не в этом дело. Просто я обратила внимание на то, что ваш костюм не черный. Не думала, что у вас есть костюмы иного цвета.
Он слегка нахмурился.
– Мои отец и дед всегда носили черные костюмы и построили весьма успешный бизнес.
– Не сомневаюсь в этом, но ведь это вовсе не потому, что они выглядели как работники похоронного бюро.
Все еще хмурясь, он произнес:
– Вы что, на сей счет обменялись мнениями с Джиджи? Она все время твердит, что я похож на злодея Гру из мультфильма «Гадкий я».
– Какая наблюдательная девочка! – почти искренне восхитилась я. – Поэтому вы и купили новый костюм?
– На самом деле я купил его еще в прошлом году. Даже ни разу не надевал.
– Ну что сказать? Он вам очень идет, – произнесла я, любуясь тем, как серый цвет оттеняет его необычные глаза.
– Спасибо, что заметили, – мягко произнес Финн.
– Пожалуйста, – сказала я.
Положив книгу на кушетку, я встала, расправляя юбку. Это трикотажное платье когда-то принадлежало Еве, которая почти со скандалом заставила меня его сегодня надеть. Оно было сапфирового цвета с запахом по лифу и широким поясом, который выгодно подчеркивал мою фигуру. Мне очень нравилось, как юбка мягкими волнами колышется вокруг ног, а насыщенный синий цвет оттеняет мой цвет глаз. Платье мне очень шло, и именно поэтому я и хотела отклонить предложение Евы. Однако очень сложно спорить с женщиной в инвалидном кресле.
Мы с Финном должны были повезти Хелену на ужин в ресторане, чтобы отметить ее именины, но на самом деле собирались использовать эту ситуацию, чтобы поговорить с ней о прошлом. Я никак не ожидала, что Финн проявит такой живой интерес к той части жизни Хелены, о которой никто ничего не знал. Когда я положила фотографию Гюнтера в корзину и предложила снова спрятать все это под кроватью, он меня остановил. Его глаза были лишены всякого выражения, когда он смотрел на меня в тот момент, и я поняла, что он, видимо, не в первый раз видит эту корзинку и, более того, что-то недоговаривает.
А теперь, когда он стоял на веранде и смотрел на меня серьезными серыми глазами и все его движения говорили о том, что ему не терпится скорее отправиться в путь, я поняла, что моя догадка верна.
– Мне нравится ваше платье.
Я покраснела от смущения, но тем не менее была польщена, что он обратил внимание на мой наряд.
– Одолжила у Евы, – как можно небрежнее постаралась сказать я. – Она надевала его на вечеринку в честь помолвки. Понимаете, мы почти одного размера. Она его хранила все эти годы, и я посчитала, что оно подойдет для сегодняшнего случая, у меня нет приличных платьев на выход, а тут ничего не надо переделывать… вот я и подумала, а почему бы мне его и не надеть…
Он поднял руку.
– Пожалуйста, остановитесь. Вижу, чрезмерное общение с Джиджи вам не совсем на пользу. – На его губах появилась легкая улыбка. – Вы сегодня просто великолепно выглядите. И поверьте, принимать комплименты – это нормально.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но снова смутилась и просто сказала:
– Спасибо!
– Она уже готова, – крикнула с крыльца Джиджи. Я подняла пакет с подарками для именинницы и первой вышла из комнаты.
Надо сказать, я еле узнала даму, стоящую в холле. Волосы Хелены были тщательно расчесаны и уложены в элегантный пучок на затылке. Голубые глаза подчеркивали искусно нанесенные тени и тушь, а щеки и губы были чуть тронуты румянами и помадой. На ней было старомодное платье из зеленого цветастого шелка, которое, впрочем, выглядело вполне по-королевски, несмотря на слишком длинную юбку и скромные туфли на низком каблуке.
– Вы выглядите просто потрясающе, – совершенно искренне сказала я. И правда, Хелена здорово изменилась в лучшую сторону с тех пор, как я впервые увидела ее. Тогда она была прикованной к постели старухой с потухшим взглядом. А теперь передо мной стояла элегантно одетая дама весьма примечательной наружности, и, глядя на нее, вполне можно было представить, какой красивой она была в молодости.
– И вы тоже отнюдь не выглядите сегодня неприметной мышкой, Элеонор. – Она махнула рукой, словно призывая на этом покончить на сегодня со всеми комплиментами. Повернувшись к Финну, она произнесла:
– Я ужасно проголодалась. Если бы ты поинтересовался, то, несомненно, знал бы, что я обычно обедаю в пять часов, и не заказал бы места в ресторане на шесть часов вечера, что меня не очень устраивает.
– Хорошо, тетя Хелена, – мягко произнес Финн. – В следующий раз я обязательно приму это во внимание.
Ее глаза светились, как у юной девушки, когда Финн проводил ее к машине и усадил на пассажирское место.
Я обняла на прощание Джиджи, опасаясь, что она снова будет сетовать, что ее не взяли в ресторан, даже несмотря на грядущий просмотр любимых диснеевских мультфильмов.
– У нас тут все будет отлично, – сказала Тери Уэбер, махая нам рукой из двери. – Мы сначала будем мастерить корону с блестящими камнями, и я испеку свои знаменитые шоколадные пирожные, так что, будьте уверены, скучно нам не будет.
– А я и не сомневаюсь, – пробормотала я, и дверь за ней закрылась.
Ресторан «Прибрежный» находился на Джангл-роуд, у пляжа Эдисто на самом конце мыса, уходящего в Атлантический океан. Несмотря на то что кухня там была великолепная, в «Прибрежном» не было особых требований к одежде. Мы выбрали именно это заведение, так как предложение Финна отвезти Хелену в один из многочисленных фешенебельных ресторанов в Чарльстоне было немедленно отвергнуто нами с Хеленой, так как ей было бы сложно выдержать столь долгое путешествие.
Мы уселись за столиком у входа в ресторан, откуда открывался вид на маяк, который казался совсем игрушечным. Надо сказать, мы в нашей нарядной одежде выделялись на фоне остальных посетителей – туристов и местных жителей в шортах и майках, но Хелена высказала пожелание поужинать где-нибудь недалеко от дома, где подали бы приличное жаркое и десерт. Быстро ознакомившись с меню, я поняла, что мы попали в нужное место.
К нам подошла официантка – девушка школьного возраста по имени Дженн, которая приняла заказ на напитки и пообещала скоро вернуться, чтобы мы заказали основные блюда. Пока мы ждали, Хелена с любопытством посматривала на мешок с подарками, который я положила на незанятый стул.
– Вы хотите, чтобы я дождалась десерта, прежде чем открыть подарки? – спросила она.
– Конечно же, нет, – сказала я. – Но если откажетесь от салата, я, пожалуй, передумаю.
Финн достал пакет и положил его перед Хеленой.
– Должен признаться, что идея подарка принадлежит Элеонор, и она же его упаковала.
– Ты меня заинтриговал, – сказала она, подняв брови. – Наверное, это один из любовных романов, которые она мне вечно навязывает для чтения.
Я внимательно смотрела, как она разворачивает блестящую бумагу. Я постаралась завернуть подарок так, чтобы Хелена не испытывала труда, разворачивая его.
– Осторожно, это очень хрупкая вещь, – сказала я, сидя на краешке стула в полной готовности помочь ей.
Она поставила сверток на стол и начала снимать бумагу. Наконец перед нашими глазами появилась сине-белая фигурка петушка из херендского фарфора, украшенная теми же самыми узорами, что и сломанная статуэтка, но этот был изображен в другой позе, теперь эту парочку можно было бы поставить рядом как комплект. Петушок стоял, наклонив голову, словно клевал зернышки.
Хелена какое-то время молчала, и я уже было решила, что совершила большой просчет.
– А того я сама разбила, – тихо сказала она, разглядывая фарфоровую фигурку в руке. – Нечаянно уронила.
– Да, вы мне рассказывали. Я вовсе не предлагаю заменить ту статуэтку, просто думаю, что эта составит ей хорошую компанию.
Мы с ней встретились взглядами, но я вовсе не была уверена, что она сейчас видит перед собой меня, или Финна, или зал ресторана, который видели мы.
– Той ночью в доме было так темно. Мне было велено не включать свет. Американцы бомбили наш город, и с неба падали бомбы и листовки. Почему мы решились бежать именно в ту проклятую ночь?
Прежде чем я успела ее спросить, о чем она говорит, вернулась Дженн с чаем для нас с Хеленой и виски с содовой для Финна. Тут Хелена вдруг вспомнила, где находится, и откинулась на спинку кресла.
– Я не заметила ее в темноте, вот и разбила. Это была замечательная безделушка, а я ее разбила. – Хелена улыбнулась Финну. – Мама была бы счастлива, что петушок обрел нового приятеля. Благодарю тебя, дорогой. И тебя тоже, Элеонор.
Мне хотелось бы услышать больше о событиях той ночи, и Финну, как я подозревала, тоже, но Хелена уже вернулась из того мира, где был темный дом, падали бомбы, а на полу валялись осколки фарфоровой статуэтки.
Мы заказали выбранные блюда, и Хелена снова запустила руку в пакет и извлекла завернутую в блестящую бумагу фотографию Бернадетт и Бенджамина в рамке. Я помнила, как затряслись ее руки, когда я показала ей эту фотографию, но, казалось, она обрадовалась, когда я предложила поместить ее в рамку, чтобы поставить на прикроватной тумбочке. Однако, вспоминая выражение ее лица, когда она развернула фарфорового петушка, я уже не была так уверена, что поступила правильно.
Бумага упала на пол, но никто из нас не наклонился, чтобы ее поднять. Лицо Хелены слегка побледнело, рот приоткрылся, словно она хотела обратиться к людям, изображенным на фотографии, сообщить им что-то, что давно хотела сказать.
Хелена начала озираться, словно ища бумагу, а потом просто поднесла рамку к груди, прижав фотографию к зеленому шелку платья.
– Что такое, тетя Хелена? – осторожно спросил Финн.
Хелена не спешила показывать ему фотографию, как будто внезапно осознала, по какому поводу мы здесь собрались, а фотография означала возврат к первой главе давно прочитанной книги.
После недолгих размышлений она положила фотографию в рамке на стол, чтобы Финн смог ее разглядеть.
– Элеонор нашла эту фотографию в одном из нотных сборников Бернадетт. На ней Бернадетт со своим Бенджамином.