В конце концов Финн решил не сообщать тетушке о письме Бернадетт, так как хотел, чтобы Хелена продолжала надеяться, что ее любимый Гюнтер живет где-то на земле и продолжает искать ее. Я представила их вместе, а также Бернадетт с Бенджамином и Самюэлем, Магду… Перед глазами стоял образ трех прекрасных сестер Жарка, танцующих чардаш. Теперь они снова были вместе…
Вечером накануне смерти Хелены я снова исполнила для нее ноктюрн Шопена, и она уже не скрывала от меня своих слез. Поэтому мне было легче прощаться с этой старой дамой, которая прошла через множество испытаний в жизни, но не сломилась и столькому меня научила.
Мы кремировали ее, как она завещала, и теперь с Финном собираемся перевезти их с Бернадетт прах в Венгрию, куда поедем во время свадебного путешествия. Финну предстояло в первый раз посетить родину бабушки, а я обязательно схожу на улицу Ури, туда, где когда-то стоял маленький домик и где в крохотной комнатушке жили две сестры, жизнями которых беспрерывно играла судьба. Мы остановимся в гостинице, где на первом этаже все еще существует кафе «Нью-Йорк-Палас» во всем своем великолепии, и ничего там не изменилось с тысяча девятьсот тридцать шестого года, когда мать привела туда Магду, Хелену и Бернадетт, чтобы отпраздновать шестнадцатилетие Магды.
Мы также планировали заехать в Польшу, чтобы посетить мемориал в Освенциме и возложить на железнодорожной платформе[2] венок в память о Самюэле и еще один – в память обо всех тех людях, кого привозили в поездах смерти и кто теперь жил в наших сердцах и умах.
Мы решили отложить свадьбу до того момента, как появится на свет малыш Евы и она будет чувствовать себя комфортнее в наряде замужней подружки невесты. Это даст ей больше времени на то, чтобы придумать мое свадебное платье. Я показала ей три наиболее понравившиеся картинки из журнала для невест и предложила дать волю фантазии, чтобы удивить меня. Уверена, наряд будет сногсшибательным. Теперь у Евы в очередь выстраивались клиенты, чтобы заказать платье или костюм, а мать вовсю ей помогала и даже освоила компьютер со специальной клавиатурой, чтобы вести бухгалтерию и учет клиентов. Разумеется, она не изменила привычкам и постоянно докучает нам с Евой «мудрыми» советами, даже когда мы в этом не нуждаемся.
Ева взялась сшить и платье подружки невесты для Джиджи – с широкой юбкой, которая будет красиво колыхаться при каждом движении, отделанное большим количеством кружев и блесток и, разумеется, розового цвета. Джиджи сначала предложила нам обрядиться в одинаковые футболки с надписью «ГИЧИ», когда мы пойдем к алтарю, но Ева отговорила ее, пообещав сотворить платье, которое не стыдно будет надеть даже принцессе.
Я проводила Джиджи к роялю и встала рядом, готовясь переворачивать страницы нот. Перед этим я сказала ей, что это последний раз, когда она играет по нотам во время выступления, так как настоящие пианисты всегда играют по памяти. Она восприняла эти слова с полной серьезностью, хотя на сей раз мы обе радовались тому, что у нас есть ноты, ведь это позволит нам быть рядом.
Собравшиеся шуршали программками, которые изготовили мы с Джиджи. Я вышла вперед, чтобы произнести название первой пьесы, и почувствовала на себе взгляд Финна, исполненный такой любви, что мой голос сначала прервался от волнения. Потом я заняла свое место рядом с роялем, встретилась взглядом с Джиджи – ее глаза так напоминали глаза отца – и улыбнулась, услышав первые звуки, льющиеся из-под ее пальцев.
Мы живем, мы любим. В жизни нам дается выбор, какие двери открывать, а какие закрывать без сожаления. Это все, что у нас есть, но этого достаточно для счастья.