Ну, я что-то такое и собиралась делать, так что соврала только наполовину.
— Тебе придётся поделиться этим трюком, — аккуратно ступая, она вошла в комнату. Может обилие теней её тоже напрягало. Как ни странно, они улеглись, когда она подошла ближе ко мне. — Эти маленькие создания вечно безобразничают в бараках.
— Ага, — я слезла с кровати, крепко сжимая зонтик. Тени перестали метаться по комнате, и я уже не боялась наступить в яму со змеями или на живую тень. — Без проблем.
Она провела рукой по длинной борозде, начерченной мечом, и сказала:
— Тебе лучше спуститься. Не удивительно, что тебе снятся кошмары: меня бы они тоже мучали, спи я в такой же могиле.
— Никакая это не могила! — возмутилась я. — Тут безопасно. Ну, естественно, когда тут не шастают плоды моего воображения.
— Плоды воображения? — Паломина дошла до двери и снова повернулась ко мне. — Ты же говорила про кошмар.
— Ну да, — сказала я. Интересно, это мой мозг всё ещё тормозит или я только что наткнулась на очередную непонятку, из-за которой мир людей толком не мог взаимодействовать с миром За. — Кошмар. Плод моего воображения.
— Реальный или нет, но он точно не безобиден, — с этими словами Паломина вышла из комнаты.
Я поспешила за ней.
— Хочешь сказать, он может быть настоящим?
— Кошмары не возникают на пустом месте, — отозвалась она.
— Ну да, но…
— Также они не появляются в доме, настолько тесно связанном с Между, да ещё и в более материальном виде, чем обычный кошмар.
— Ну спасибочки, — кисло ответила я, — после твоих слов в следующий раз будет не так жутко.
— Тебе стоит бояться, — сказала она, — жизнь меж двух миров будет всегда опасной, а чем больше ты боишься, тем дольше проживёшь.
Я буркнула:
— По-твоему это жизнь?
Она тихонько рассмеялась:
— Мы все боимся. В За эта тема распространена так же, как и в этом мире, но это не относится к делу. Тебе не стоит так расслабляться с Запредельными в доме.
А забавно. Я шла за Паломиной, которая уверенно спускалась по лестнице, и страшно мне не было. Наоборот, было ощущение, что можно на время расслабиться и не бояться, что в следующую секунду выскочит какая-нибудь неведомая тварюга и утащит меня с собой.
— А ты мне кое-кого напоминаешь, — сказала я, спрыгнув с последней ступеньки. Может по привычке, пошла прямиком на кухню. — Блинчиков хочешь?
— Разве тебе не нужно поспать ещё? Насколько я помню, люди довольно уязвимы.
— Попозже, — ответила я, — сейчас хочу что-нибудь приготовить.
— Люблю блинчики, — ответила она.
Она решила не стоять у меня над душой и осталась в гостиной. Я услышала, как она ходит взад-вперёд. Не знаю зачем — вообще не припомню, чтобы феи производили столько шума. Будто это чтобы я почувствовала, что в доме кроме меня есть кто-то ещё живой.
Заботливо с её стороны.
Пока жарилась первая порция блинчиков, в кармане зазвонил телефон.
— Аллё?
На другом конце невнятно забормотали, что-то грохнуло, а потом послышалась ругань.
— Ребёнок! Ребёнок, ты тут?! Да золото тебя побери, что эта хреновина опять делает?!
— Пять! — где угодно узнаю этот вечно недовольный старческий голос. — Таки смог позвонить!
— Аллё? Аллё? — издалека заговорил он. — Есть кто? Позеленей твоё золото, будешь ты работать или как?
— Приложи телефон к уху! — заорала я, отбросив надежду, что Паломина меня не услышит. — И хватит так вопить, а то уже уши болят.
— Ну да! — всё ещё громко ответил он. — Поговорим так!
Звук шагов Паломины в гостиной затих.
— Конечно, только обязательно так орать?
— Ты говорила, что нужно на кнопки нажимать, — кисло ответил он, хотя уже и чуть тише, — но никаких кнопок нету: только плоские кругляшки.
— Так выглядят кнопки на устройстве с тач-скрином, — ответила я. — В общем поздравляю, ты научился пользоваться мобильником. Неимоверно горжусь.
— Нашёл в твоих бумагах несколько занятных вещей, — сказал он, — но нужно больше времени. Там всё запутано, верёвочка вьётся, вьётся, но уверен, всё в одно соберётся.
— Запутано — это понятно, — ответила я, — но что значит, «соберётся в одно»?
— Говорю же, верёвочка!
— Да, но… А! Говоришь, что всё связано.
— Нет. Ничего ещё не связано. Пока вьётся и вьётся, и очень удивлюсь, если всё это не окажется одной верёвочкой информации.
Я сдалась и не стала больше докапываться.
— Ладно. Значит ли это, что ты понял, куда всё ведёт?
— Ни малейшего понятия! Кое-какие показатели говорят о том, что всё приведёт к одному источнику, но это самый последний шаг. Пока что пытаюсь определить общее направление ответвлений. Иду за деньгами, но след очень тонкий, потому что тут главное не деньги.
— Так. Значит, тебе кажется, что всё ведёт в одном направлении, но хочешь убедиться наверняка. Ещё ты не знаешь, куда точно ведут все концы.
— Так точно, молодец! Одно связующее звено всё же есть: тот, кто всё это собирал. Кто это?
— Пока не могу сказать, — извинилась я. Было ощущение, что я придам Атиласа. — Если окажется, что это прям необходимо, скажу.
И так очевидно, что это важно: без необходимости Атилас не стал бы шариться в интернете. Он также знал, кто его об этом просил, ведь он вряд ли занимался этим по собственной воле. А если и так, то он либо кому-то помогал, либо кого-то защищал.
И всё это было нужно учитывать.
Но несмотря ни на что, никак не могла сказать ему, что это Атилас.
— Да позеленей твоё золото, — буркнул тот, — уж скажи, когда сможешь, и толку от меня будет больше. Как сделать так, чтобы эта штуковина перестала мне в ухо чирикать?
— Я сама положу трубку, — ухмыльнулась я, — позже поговорим, да?
Зуб даю, он ещё минут пять вопил на свой бедный мобильник, чтобы понять, точно ли я отключилась. Из гостиной вновь послышалось старательное шарканье Паломины, а я вернулась к блинчикам. Между прочим, вовремя — ещё чуть-чуть и они бы знатно подгорели.
Если Атилас кого-то защищал, то только Зеро. Как по мне, только ради него он бы потратил столько времени и сил. Если же Атилас действовал по приказу, то вариантов всего два: Зеро или его отец. Если бы пришлось выбирать, на мой взгляд, победил бы Зеро. Отцу он подчинялся из страха и давней привязанности, но его верность Зеро основывалась на восхищении. Вряд ли признается, тем более, он прекрасно знал, к чему приводят восхищение и привязанность к другим, но в этом я была уверена почти на все сто.
Скорее всего всё сводится к Зеро, так что об этом стоит помнить.
Телефон зазвонил вскоре после того, как я проснулась на диване в гостиной. От неожиданности схватила его, толком не очухавшись. Конечно, не ожидала, что Зеро и компания вернутся тогда, когда обещали, но и не ожидала, что в трубке будут так вопить.
— Мы задерживаемся, — пророкотал он, перекрывая какофонию, — сходи к подруге и расскажи ей о ходе расследования. Чтобы через пару часов дома была.
— Блин! — я села. Волосы растрепались, а на одной ноге не было носка. — Там у вас убивают кого-то что ль?
Паломина резко выпрямилась на стуле.
— Пока нет, — сказал Зеро и отключился.
— Ну совсем общаться не умеют, — сказала я Паломине. Она была прям на взводе — никак в бой рвётся. Хотелось думать, что Зеро не сказал больше потому, что не хотел, чтобы она вдруг присоединилась к ним, а не потому, что внезапно позабыл поделиться со мной. Добавила: — Они в порядке. Сказал, будут позже.
— Так и поняла, — ответила она, — но хотелось бы увидеть это собственными глазами.
Я посмотрела на неё и сказала:
— Как по мне, ты бы уже давно там была, если бы тебе позволили.
Она ухмыльнулась:
— Для питомца ты уж очень хитрая.
— Все так и говорят. А почему тебе не дают действовать самостоятельно? Начудила чего?
— Капитан предпочитает, чтобы я всё время была под присмотром, — ответила она и отвела взгляд.
Точно сделала нечто плохое. Причём, в понимании Запредельных «плохой поступок» может быть хорошим по меркам людей или чем-то абсолютно ужасным.
— Ладненько, — сказала я. В конце концов, решили же, что не делимся с ней всем до конца. — Приготовить тебе завтрак, пока я ещё тут?
Она вновь посмотрела на меня:
— Блинчиков хватило. К тому же, мне не очень нравится, что после того звонка от владельца, ты будешь вне дома одна.
— Я всего лишь посредница между Зеро и человеком, — ответила я.
— Понимаю, — сказала она.
Судя по интонации, мои слова не очень-то её убедили, поэтому я добавила:
— Ну если хочешь, примени ко мне заклинание правды или как вы их там зовёте. Честное слово, я всего лишь схожу к человеку, который помогал нам информацией о потерявшемся пареньке.
Хотелось сказать больше, но у нас чем больше болтаешь, тем в большие неприятности попадаешь. Поэтому замолкла, несмотря на внезапный порыв к откровениям.
— Только что использовала, — ответила она.
Ну, тогда понятно, откуда это щекочущее ощущение в голове, которое уговаривало меня сказать больше, чем следовало.
— Отстой, — сказала я, — так что, можно мне идти?
— Я не твой хозяин, — сказала она, — но следом не пойду, если ты об этом хочешь узнать.
— Не думаю, что он хочет, чтобы ты одна тут оставалась, — сказала я. Может и грубо и противоречит законам гостеприимства, но это нужно было сказать.
— Вероятно так, — согласилась она, — не уверена, что и дом бы позволил мне остаться, если на то пошло. Для человеческого жилища он уж очень избирателен.
— Что тут скажешь? — пожала плечами я. — Порой трудно не привязаться к людям.
— Да, — её глаза озорно сверкнули, — так и поняла. Посижу снаружи.
— Принято, — я вытянулась в стойку.
Проводила её на улицу. Похоже, Паломину это тоже позабавило, потому что когда села на скамейку на крыльце, она улыбалась. Ну, зато Зеро не станет мне выговаривать за то, что оставила представительницу Силовиков в доме без присмотра.