– Когда вам разрешат сценарий «Папиросницы» – обязательно позвоните, хер Юнг. Иначе проката Вам не видать – как вашему Адику обратной стороны Москвы.
– Кто есть «наш Адик»?
– Это неважно, хер Юнг. Так, к слову пришлось…
Повертев в руках визитку, внимательно её рассматривая, тот надменно на меня посмотрев:
– Кто Ви есть такой?
– Я есть тот, кто может решить наши взаимные проблемы. Вам нужен заграничный прокат, мне…
Не дослушав, тот почти швырнув визитку на стол передо мной (едва поймать успел, иначе пришлось бы с пола поднимать) и спокойно-категорично:
– Я Вам повторяйт: пошёл вон!
Так вот ты, какой – «немец, перец, колбаса – имел лошадь без хвоста».
Принципиальный попался, падла!
Ладно, я не из обидчивых – коль ради дела. Зайдём на тебя с другой стороны…
Михаил Гешефтман, он же – Барон, с отличием закончил Ульяновскую рабочую школу второй ступени и, по рекомендации Нижегородского Губкома ВКП(б), Губкома РКСМ и губернского ГПУ поступил в «Дивизию особого назначения» (ДОН) при Коллегии ОГПУ СССР. Причём не рядовым бойцом в один из её стрелковых полков, а сразу оперативником в Особый отдел дивизии.
Согласитесь: особист Особого отдела при Особой дивизии – это неимоверная круть!
И надо напомнить, что несмотря на юные годы – особистом он был довольно многоопытным. Кроме заочно-удалённого обучения шпионскому ремеслу по моим методичкам, он на практике уже являлся организатором сети агентуры в Ульяновске, создателем до сих пор действующей сети агентуры из беспризорников во время операции «Вернисаж» и имел самое непосредственное отношение к образованию «Могучей кучки», куратором которой он до сих пор и являлся.
Не каждый опер нквд-эшник или огпу-шник – скажем прямо, обладал в то время подобным опытом!
Встретившись с ним в обусловленном месте, я поставил задачу:
– В тот раз мне многого не надо, Миша – всего лишь узнать повадки этого типа германской национальности. Его привычки, слабые и сильные стороны. Ферштейн, зи?
– Das stimmt, mein Engel!
– Ну, тогда выполнять и причём – шнель, шнель!
– Ich gehorche und gehorche!
Всё оказалось даже проще, чем я предполагал.
Франц Юнг оказался неимоверно амбициозным типом, морально угнетённым тем обстоятельством, что «Межрабпом» при Коминтерне – находится в качестве какого-то незначительно-ничтожного придатка, а следовательно – сам он недооценён, как личность мирового рабочего движения.
Эге… Делаем «зарубочку» себе на память.
Как и положено немцу – дисциплинирован, пунктуален, аккуратен и упорно-работоспособен как малороский вол… Но любит на досуге расслабляться в питейных заведениях культурно-европейского типа и изрядно падок на центровых шлюх.
Ага!
Узнав в каком ресторане тот предпочитает тусить, я заслал туда семейку Брик.
Дальше, всё понятно, да?
Франц Юнг, как нерестящийся омуль – с ходу по самые жабры влетел в её ловко расставленные сети и, затрепыхался там – меча чёрную икру центнерами.
Звонка от представителя «Межрабпома» долго ждать не пришлось:
– Продолжим разговор, камрад?
– Oh ja ja… Я есть извиняйт, Genosse.
– Ладно – проехали прошлое и забыли, камрад! У киностудии, держателем контрольного пакета акций является ваша организация – есть вполне определённые проблемы. А я тот – кто может решить эти проблемы…
Внимательно слушает.
– …Если Вы, в свою очередь – поможете мне решить мои проблемы.
– Какие есть ваши проблемы?
В «пасторальных» тонах довольно мутно изложив своё желание снимать фильмы по собственным сценариям, я:
– Вам нужен заграничный прокат, мне – внутренний. Мы не являемся конкурентами, согласны?
– Согласен.
– Поэтому, мы можем с вами успешно сотрудничать, если ваша организация уступит мне контрольный пакет акций.
– Это ни есть карашо!
Тяжело вздохнув, я начал по новой:
– Мне нужен контроль над киностудией чтоб снимать фильмы по собственным сценариям, вам – доходы от проката фильмов этой киностудии за границей. Так?
– Так.
– Так, давайте придём к взаимовыгодному консенсусу…
Долго мы с ним «бодались», но в конце концов, хорошенько подумав, умный немец за возможность проката любых фильмов кинофабрики за пределами страны, согласился по вполне разумной цене уступить часть акций. В результате следующей встречи и сравнительно недолгих переговоров – контрольный пакет киностудии оказался у меня, а сама она стала одним из многочисленных предприятий торгово-промышленного кооператива «Красный рассвет».
«Вывеску» менять не стали: «Межрабпом-Русь» – известный, хорошо зарекомендовавший себя бренд, а «от добра – добра не ищут». Но слова в названии поменяли местами, вставили ещё одно словечко и теперь это Акционерное общество называется: «Красная Русь – Межрабпом».
Дополнительным, очень приятным для меня бонусом явилось наличие у компании собственного периодического издания под названием «Кино-газета».
Боюсь сглазить: тьфу, тьфу, тьфу…
Но я становлюсь настоящим медиа-магнатом!
Кстати, с представителем «Международной рабочей помощи» при штаб-квартире Коминтерне в Москве, мы чуть позже крепко подружились. Подписав все бумаги и уладив все формальности по киностудии, я его заманил в ресторан «спрыснуть» сделку.
Я несколько припоздал, ибо явился не один.
– Кто с Вами есть?
Представляю свое спутника:
– Познакомьтесь, Франц – этого мальчика зовут Виталик. Виталик: этого дядю – зовут Франц.
Подозрительно посмотрев на него, затем на меня, и:
– «Мальшик»?
Кто б на моём месте, удержался – чтоб не ответить классической фразой?
Вот и я:
– «Кто скажет, что это девочка – пусть первым кинет в меня камень».
Немец, протягивая ладонь:
– Франц Юнг.
«Мальчик», выглядевший ненамного младше самого Юнга – застеснялся и спрятался за мою спину.
Вздыхаю:
– Родители отдали его в детдом, а мне он чем-то приглянулся. Оставить было не с кем, сами понимаете, поэтому пришлось взять с собой. Он посидит рядом с нами и ничем не помешает.
Пожав плечами:
– Пусть сидит, мне ни есть жаль.
Далее, разговор продолался в неформально-приятельской обстановке, так сказать – «без галстуков»:
– Я слышал, что у «Межрабпома» имеются коммерческие проекты в России?
– Да, это есть так…
– А не желало бы руководство вашей организации построить несколько предприятий кооперативно-акционерного типа в Ульяновске? Вот списочек.
Читает:
– «Завод пластических масс», «Завод поршневых колец», «Завод автомобильной электроники и свеч зажигания», «Завод зубчатых передач», «Резино-технический завод», «Оптико-механический завод»…
Поясняю:
– Небольшие специализированные, предельно механизированные и автоматизированные предприятия с немногочисленным персоналом, но при этом высокопроизводительные. Если заинтересуетесь, я предоставлю вашему руководству полное финансово-экономическое обоснование, а проектно-техническую документацию вы сами разработаете.
Немец, задрав «грабли в гору», как недоделанный фельдмаршал Паулюс в Сталинграде:
– У нас нет столько денег!
– Деньги я найду. С вас – оборудование, кадры и менеджмент. Оформим как помощь германского пролетариата – пролетариату русскому, чтоб ни одна собака не гаФкнула.
Аккуратно сворачивает список и кладёт его во внутренний карман:
– Сам я ни есть решать такой вопрос. Скоро ехать Дойчланд – будем говорить с Вилли Мюнценберг: тот с камрадами решайт.
В принципе я и сам туда собираюсь.
– Думаю, если Вы правильно расскажите ему о наших с ульяновскими товарищами-кооператорами задумках, ваш шеф и другие ответственно-руководящие камрады возражать не будет.
Плавно меняю тему разговора, одновременно переходя на «ты»:
– Кстати, о «гаФкающих собаках»… Мне кажется, Франц, проблемы у «Межрабпома» существуют не только в киноиндустрии. Я уверен, что ваша организация могла бы играть более важную роль в германском рабочем и даже – в международном коммунистическом движении, но… Но вам что-то или кто-то мешает.
После чего, в течении нескольких часов выслушивал «чернуху» о порядках и нравах, царящих в Коминтерне.
Блин, надо срочно изобретать портативный магнитофон!
Человеческая память несовершенна и не способна запомнить такое количество информации… Ээээ…
Это, смотря какого человека память!
«Мальчик» Виталик из Центра изучения способностей человека «Осознание-Икс», был аутистом – но память имел феноменальную, особенно слуховую и с магнитофонной точностью мог воспроизвести любой разговор, слышимый им в течении жизни.
Конечно, с ним были определённые проблемы и, приходилось при довольно частых дальних и длительных «командировках» брать с собой специально обученную в Центре няню-сиделку…
Но, оно того стоило.
– Ну, что ж…, - прощаясь, я крепко пожимая руку Францу, – думаю, если кости выпадут вовремя и правильно, то я смогу решить ваши проблемы и с Коминтерном.
– Их бин тоже, так думайт!
А про себя:
«Я не думайт – я буду делайт, что кости выпали вовремя и правильно».
– Пойдём, Виталик. Может, «пи-пи» хочешь? Ну, давай я тебя отведу…
На следующий же день, я попросил Виталика «воспроизвести» в письменном всё, что он слышал от дяденьки-немца. Он – грамотный, даром что аутист.
Глава 31. Заклёпкотворчество «он-лайн-2»
«Отмотаем» чуть-чуть назад.
Первого мая 1924 года, на «одной шестой» части земной суши – произошло сразу два знаменательных события одного порядка.
На заводе «Красный путиловец» с превеликой помпой вышел из цеха первый трактор «Ford&Son» советской сборки – в дальнейшем больше известный как «Фордзон-Путиловец». В «реальной» истории, до конца 20-х годов – таких девайсов будет выпущено порядка 30-ти тысяч штук. Для советской промышленности, как лицо больного оспой – поражённой язвами заигрывания с пролетариатом: прогулами, пьянством, завышенными расценками, текучестью кадров и откровенно халтурным качеством работы – это являлось достаточно крупным достижением.