– …Ефим Анисимов?
Ефим уже давно стал меня напрягать своей удивительно идентичной похожестью на своего отца Фрола Изотовича. Правда, если Анисимов-старший удовольствовался должностью главы волости, затем района, то Ефим скорее всего «почит на лаврах» Первого секретаря Горьковского обкома РКП(б). Хороший «губернатор» получится, кстати: авторитетный, хозяйственный, старающийся идти в ногу с веком, ладящий с «центром» и радеющий об своих, достаточно справедливый в решениях.
Однако, всего лишь!
Выше его подвинуть будет невероятно трудно, да и боюсь наломает тот дров, оказавшись не на своём месте.
– Тебе решать – ты теперь игрок, но…
Я взял одну из пешек того же цвета и, проведя через всё игровое поле – со стуком поставил её на противоположной стороне:
– …Но сдаётся мне, что «королевой[90]» должна стать проходная пешка.
Встретив взгляд Барона, я понял – что до него эта моя аллегория дошла.
Не получилось у меня прогрессорство заклёпническое, зайдём на проблему со стороны силовых структур:
– Александра Голованова я сюда пригласил не зря, Барон! Он, как ты сам знаешь, уже служит в Особой дивизии, куда по рекомендации Нижегородского Отдела ГПУ скоро поступишь и ты. Держись земляка, дружи и делай карьеру вместе с ним.
Внимательно слушая, кивает:
– Я понял.
Но, этого мало:
– С беспризорниками, с которыми знаком со времён «Вернисажа» поддерживаешь отношения?
Кивает:
– Поддерживаю и подкармливаю.
– Помнишь, как тебя усыновил Отряд Военизированной Охраны?
– Конечно.
– Выбери из них наиболее тебе приглянувшихся, подключи комсомольскую организацию и обратись к командованию с идеей создания учебного подразделения из «сыновей полка». Понимаешь для чего?
– Понимаю, не маленький.
Я пришёл в этот мир с «роялями» и, приемнику тоже надо вручить кое-какие «ништяки», чтоб не с чистого листа голыми руками начинал.
– Я тут немного уже напортачил с «реалом», но думаю – не всё так фатально, так по-мелочи… Основные «развилочки» нетронуты.
Вручил ему тетрадочку с прогнозом развития событий в мире, вплоть до смерти Сталина в 1953 году и предупредил:
– …Помни, Миша, что вмешиваясь в естественный ход событий – ты обесцениваешь знания про все последующие. Это, как калейдоскоп – чуть повернул и, картинка уже совсем другая. Поэтому – осторожно, очень осторожно!
Тот, перелистнув страничку воскликнул не сдержав радость:
– В следующем году умрёт Дзержинский!
Строго осаживаю:
– Следующий главный чекист будет во сто крат хуже – поэтому иди на кухню и съешь лимон. Будь серьёзнее: теперь, в твоих руках – мощь, подобная термоядерной. Поэтому думай, всегда хорошенько думай, Миша!
Я вручил ему блокнот, на котором в шифрованном виде были записаны все мои денежные счета:
– Без денег, Миша, любой прогрессор – как паровоз без воды! Дым из трубы идёт – а хода нет.
Про «Могучую кучку» он знает – сам её создал и, имеет к ней доступ. Теперь, передаю ключи от других рычагов управления. Рассказал про Ксавера, Иохеля Гейдлиха, центрового финского контрабандиста Велли и прочих и, про то, как с ними связаться.
Стараясь не нажимать на своего приемника, подчёркивая слова Клаузенца «весь план летит к чёрту при первом же выстреле», тем не менее – прикинул приблизительный план его действий:
– Позволь «ленинским призывникам» уничтожить ленинских же «гвардейцев», постарайся минимизировать потери в войне и потом решительно действуй.
– Но самое главное, Михаил, ты должен найти и оставить после себя достойного приемника. Другого игрока, то есть – который сумеет грамотно вести эту бесконечную шахматную партию за выживание целой нации. Иначе, всё будет зря!
Посмотрев в окно:
– Ну, давай разбегаться, Барон! Хотелось бы с тобой ещё увидеться, но… Не знаю.
Крепко обнялись напоследок, потом – он отпрянув от меня, со всем пылом нерастраченной молодости:
– Спасибо тебе, Серафим!
Деланно удивляюсь:
– За, что? По сути – я повесил на тебя такую ответственность, что…
– За то, что дал мне смысл жизни.
– Ну, разве что за это.
Проводив Мишу, я не стал долго рассиживаться, а спустившись в зал, стараясь быть незамеченным, пробрался вдоль стеночки и, направился на выход.
Вдруг:
– ТАНЦУЮТ ВСЕ!!!
Оркестр заиграл медляк и мужской баритон запел новый шлягер:
«Лиза, еще вчера мы были вдвоем,
Еще вчера не знали о том,
Как трудно будет нам с тобой расстаться, Лиза,
И новой встречи ждать день за днем…
Лиза, когда теперь увидимся вновь?
Кто знает, – может, это любовь?
А я еще не смог сказать о самом главном
Тебе всего лишь несколько слов…
О, Лиза!
Лиза, не исчезай,
Лиза, не улетай…
Побудь со мной еще немного, Лиза,
Как жаль, что расставанья час уже так близок…
Лиза, где же ответ? Счастье – было и нет…
Последние минуты навсегда уходят,
Часы остановить хотел бы я сегодня…
Лиза, я так хотел признаться тебе,
Что я навек обязан судьбе
За то, что мы с тобою повстречались, Лиза,
Однажды на огромной земле. Лиза, сегодня между нами моря,
И грусть сильнее день ото дня,
Но только я, как прежде, буду верить, Лиза,
Что ты все так же любишь меня… О, Лиза…!».
Я невольно встал как вкопанный и обернулся: она танцевала с Головановым и из-за его широкого плеча смотрела на меня. Взгляд её, резанул мне по сердцу как осколком вулканического стекла, но собрав всю свою волю…
Махнув на прощанье рукой:
– Удачи тебе, моя девочка!
…Я вышел, из кафе, без проблем поймал извозчика и поехал к себе на съёмную квартиру.
Раздевшись, лёг на кровать и закрыл глаза.
Не спалось.
Я устал, я действительно смертельно устал… Мне даже неинтересно, что там будет «потом»… Даже как в новой реальности начнётся и завершится Великая Отечественная Война…
Старость, это не когда «системник ушатан» – это когда «винда слетает»!
Естественное умирание, это как выключение света в квартире: сперва становится темно в зале, потом на кухне и наконец в спальне…
Всё же, вторая жизнь для человека – это слишком много!
Долго я с бока на бок ворочался, пытаясь заснуть и наконец отключился – как чем-то чёрным сверху накрыли.
Но, спать мне позволили недолго!
Очень скоро ко мне пришли, и…
Глава завершающая. «Жаркая весна сорок седьмого»
«Не зарекайтесь, люди, от чумы,
Сумы, тюрьмы и участи Му-мы…», -
Апрель 1947 года, где-то на просторах Сибири.
«…В очередной раз обойдя вверенный участок лесозаготовок и убедившись, что всё в порядке, старший конвойной команды в звании старшего сержанта войск НКВД поднялся на давно уже облюбованый им пригорочек – откуда было удобно наблюдать за подопечным «контингентом». Подстелив кусочек «полевого коврика» на один из пеньков, он присел – положив вконец опостылевший за последние восемь лет «Винторез» на колени. Сперва по фронтовой привычке похлопав ладонью по нагрудным карманам «Камчатки», он достал из одного из них титановый портсигар, сделанный на фронте одним умельцем из сбитого немцами «ЯКа», вынул сигарету с модным в последнее время чёрным фильтром и привычно разминая её в пальцах оглядевшись вокруг, негромко молвил вслух:
– Ннн-нда… А весна то в этом году, совсем ранняя…
Снег уже давненько сошёл, но лёд на реке ещё стоял. Несмотря на ранее утро, было уже довольно-таки жарковато и он расстегнул ворот куртки.
В прореженной тайге слышался истошный визг бензопил и свистящий рёв тракторных полудизелей работающих на скипидаре с ближайшего лемпромхоза: зэки стаскивали на берег великой сибирской реки – заготовленные ещё осенью огромные брёвна столетних кедров, чтоб после ледохода сплавить их вниз по течению.
Закурив от газовой пьезо-зажигалки, смакуя ароматный табачный дым, Старшой задумался…
С начала года в Москве происходили странные, невозможно-невероятные события!
В январе, после скоропостижной смерти Иосифа Виссарионовича Сталина, его приемником был объявлен триумвират из товарищей Молотова, Микояна и Сырцова – давших у гроба Вождя клятву продолжить его дело…
Но и месяца не прошло, как «верные сталинцы» оказались заговорщиками, наймитами разведок капиталистических стран и подлыми отравителями – виновниками смерти Верховного Главнокомандующего. После короткого следствия они честно признались в своих подлых злодеяниях и были срочно расстреляны по приговору военного трибунала.
У власти оказался следующая тройка вождей – Маленков, Берия и Пономаренко. Но и они вскоре оказались английскими шпионами, растлителями малолетних и военными преступниками и, разделили незавидно-печальную участь предшественников.
На московском «престоле» уселся Кузнецов с группой ленинградцев – но и он буквально через несколько дней умер от «острой сердечной недостаточности», успев «на посошок» объявить об роспуске КПСС. По появившимся неизвестно откуда слухам – в те дни в Москве стреляли, над городом летали вертолёты, а на улицах видели патрули десантников и даже танки.
Наконец, на внеочередном Съезде Советов было объявлено о конституционной реформе: многопартийность, особо важные законы – судьбоносные для страны, отныне будут приниматься на общенародных референдумах. А глава государства – избираться на всенародных выборах.
Пока же за порядком в стране будет наблюдать «Центральный избирательный комитет» (ЦИК), во главе которого будет