Почему-то, даже в самом конце Великой Отечественной Войны у армейских начальников не было под рукой своей собственной армейской авиации – которую можно хотя послать разведать, что там «за леском» творится. Всё надо было, чуть ли не через Генеральный штаб РККА согласовывать.
И после этого, они на «тупых» обижаются!
– …Задачу задержать наступление красных тоже взяла на себя авиация. С рассвета и в течение всего дня до самого заката, непрерывно сменявшие друг друга самолёты забрасывали скопившиеся в Юшуни войска красных и их обозы бомбами и обстреливали пулемётным огнём с воздуха. Тогда, впервые выявилась могучая роль авиации как подвижного резерва старшего начальника! Собственно, потери красных от действий самолётов – были ничтожны и выражались всего в нескольких десятках человек… Но зато само воздействие налётов с воздуха – настолько потрясло психику их войск, что заставило командование отказаться от активных действий. Результатом этого был беспорядочный отход резервных частей и обозов красных на север, под фланговый удар нашей конницы подошедшей с юга. К сожалению, на следующий день – густой туман не позволил самолётам принять участие в преследовании панически бегущего противника.
Закурив вновь, Слащёв сделал несколько затяжек и резюмировал:
– Конечно же, как и в случае с «танкобоязью» – войска надо обучать не бояться авианалётов и вооружить соответствующим оружием – для противодействия им.
Замечательно!
Это именно тот человек, который мне нужен – для воспитания и обучения Ваньки да Саньки и их команд.
– Наш общий знакомый должен был передать Вам один фантастический роман. Яков Александрович, Вы прочли его?
– Вы говорите про «Марс наш!», некого фантазёра Артура Сталка? Нет, я его не прочитал…
У меня непроизвольно участился пульс и от стыда загорелись уши.
– …Я его буквально ПРОГЛОТИЛ(!!!) за одну ночь!
Пульс стал выравниваться, а вот уши продолжали «гореть» с всё увеличивающимся накалом. И уже совсем от другого чувства. Если б¸ здесь было несколько темней, они б, пожалуй – светились как нагретые добела заготовки у кузнечного горна.
– Кроме несомненных литературных достоинств сего опуса, – во рту почему-то стало сладко-сухо, – что можете сказать?
Пожав плечами и посмотрев куда-то вверх-в сторону:
– По книге Сталка я в общих чертах понял войну будущего, а сегодня по картине этой юной особы – как своими глазами увидел её… Войну, лет так скажем… Через сто.
Внутренне лишь усмехнувшись такому наивняку, я:
– К сожалению, Вы ошибаетесь! Технический прогресс набирает обороты и, такие «удовольствия» – ждут нас уже лет через двадцать. Однако, я не про то…
Тот, не стал возражать, видно памятуя слова Миши о моём «даре предвидения».
– …Яков Александрович! Вы сможете на основе этого фантастического романа, создать новую военную доктрину?
У «лучшего тактика», чуть глаз не выпал:
– Что?!
Терпеливо повторяю:
– Разработать для Красной Армии новую военную доктрину, с которой можно будет написать боевые уставы для всех – новых и старых родов войск.
Слащёв завис, а я взываю к его тщеславию:
– Неужель, Вы не хотите встать в один ряд – хотя бы с Драгомировым, про Клаузевица – уж скромно промолчу?
Тот, мнётся и, как-то растерянно по сторонам озираясь:
– Написать то можно… Почему бы не написать?
– Ну так – соглашайтесь на моё предложение и, пишите!
– Некоторые положения боевых уставов придётся обкатать хотя бы на учениях…
– В вашем распоряжении будет целое «Начальное военное училище имени Фрунзе». «Обкатывайте» себе на здоровье! А правильно ли Вы их обкатали, проверят многочисленные военные конфликты.
Наконец, мы с ним дошли до главного препятствия-препоны. Плотно сжав челюсти, он как будто протолкнул сквозь зубы:
– Вы такой же фантазёр, как и этот Сталк! Никто не примет военную доктрину из рук белого генерала – пусть и самого лучшего, пусть и уже бывшего…
– Ничего страшного! Примут из рук «Красного маршала».
Несколько настороженно:
– Это ж, кто таков?
– Присутствующего на Вернисаже Михаила Тухачевского – ждёт блестящее будущее и, мы с вами ему в этом поможем.
Сей персонаж, которого в данный момент охмуряет Елизавета – имеет все признаки «генерального конструктора сталинской эпохи»…
Помните, да?
Другого такого же пробивного, как эфиопский чёрный носорог – я среди товарищей красных командиров, пока не вижу. Разве что «коллективный разум» из тех – кто был приглашён кроме него. Так это, запасной вариант на случай фиаско с главным претендентом.
Всем Михаил Тухачевский устраивает меня на роль «главного конструктора» национальной военной доктрины, за исключение одного пункта:
«(Должен) иметь реализуемую в тех условиях – при существующем оборудовании, технологиях, материалах и квалификации работников, идею самой «вундерваффли»».
Все идеи Тухачевского, от технических до чисто военных – бредово-фантастические и, нереализуемы в настоящих условиях.
Ну, так за мной не заржавеет!
– «Михаил Тухачевский»? – изумлённо-возмущённо переспрашивает Слащёв, – так ведь это… Это – мерзавец!
Сделав успокаивающее движение:
– Ничего страшного. Как говорил вождь всемирного пролетариата, товарищ Ленин: «Иной мерзавец – нам тем и полезен, что он мерзавец».
Несказанно охренев, тот только и смог произнести:
– Да… Велик человек был… Во всём без исключения, велик!
Подождав когда он в очередной раз закурит, спрашиваю:
– Так что, Яков Александрович? Какой будет ответ на мои предложения? Я Вас не неволю: если не хотите сотрудничать со мной по обоим предложениям – выберите какое-либо одно, на своё усмотрение.
Однако, вижу – менжуется и хорошо понимаю по какой причине.
– Если же Вас смущает, что дифирамбы будут петь про Мишку Тухача – а не про Вас, любимого, то позвольте мне прочесть стихи:
– Вам, товарищ генерал, что важнее: ездить или «шашечки» носить?
Это произвело должное впечатление. Скомкав картонный мундштук выкуренной папиросы в кулаке и вышвырнув её в форточку, Слащёв выпрямился и произнёс, протягивая мне руку:
– Другой бы на моём месте не согласился, Серафим Фёдорович! Однако, найдя в Вас ещё большего авантюриста – чем я сам, принимаю оба ваших предложения.
Крепким мужским рукопожатием, наш договор был закреплён.
– Тут ещё одна заморочка, Яков Александрович…
– «Заморочка»? Это, какая же?
– В виде «Слащёва-Крымского» – Вы мне не нужны. За Вами, я уверен – бдительно присматривают товарищи из «ОГПУ» и, своим громким именем и вызывающим поведением – Вы погубите меня и все мои начинания.
Облизнув языком губы, тот:
– Поведение я сменю, не беспокойтесь. А что мне прикажите делать с моим «громким именем»?
– Для блага России, генерал Слащёв должен умереть, сгореть и птицей Феникс – возродиться вновь из пепла с новым именем. Вы понимаете, про что я?
– Вполне.
– Согласны?
– Согласен.
В азарте от прухи, потираю руки:
– Как сказал «автомобильный король» Америки – Генри Форд: «Время – деньги!». Поэтому всё надо проделать очень быстро, в три месяца, чтоб успеть к новому учебному году. Первым делом Вы должны официально развестись и расстаться с Ниной Николаевной…
Конечно, вновь удивляется, но уже как-то вяло:
– Даже, вот как?
Устал удивляться, по ходу.
– Даже, вот так! И причём, желательно – со скандалом, битьём посуды об стены, бабской истерикой, слезами и соплями. После развода она уедет «кружным путём» в Ульяновск, где я её обеспечу достойным жильём и трудоустрою… Ваша супруга по основной профессии – медсестра?
– Она – «сестра милосердия»…
Невольно морщу лоб: до сих пор не удосужился узнать разницу между простой медсестрой и «милосердной». Выручил сам Слащёв:
– …И ещё она очень любит театр: организовала на «Выстреле» драмкружок, возглавляет его и сама играет.
Неподдельно обрадованно восклицаю:
– Могу с избытком обеспечить вашу супругу обеими этими достойными занятиями! Однако, скачем далее…
Слащёв внимательно слушает, не перебивая.
– …После развода Вы уходите в двухнедельный запой – что никого не удивит. Если Вас тут же не уволят с «Курсов» – начинаете, жалуясь на ухудшение здоровья после перенесённых ранений и контузий – «косить» под немощного инвалида. Найдите врача и официально подтвердите это – финансовыми средствами для этого, я Вас обеспечу. Проситесь на пенсию и, чтоб Вас на неё гарантированно выпнули – пропускайте лекции на курсах. После увольнения, Вас также выселят с казённой жилплощади. Поселитесь в каком-нибудь «клоповнике» и начинайте торпедированным «Титаником» опускаться на самое «дно»… Сможете, Яков Александрович?
Презрительно фыркнув:
– Это, после почти шести лет окопной жизни? Издеваетесь, никак?!
– Ничуть!
Всё равно, придётся Мишку на всё лето в Москве оставить – Слащёву в «ассистенты».
– Как только к Вам, как к полностью деградировавшей личности – исчезнет всякий интерес у кого-то там не было, Вы тотчас исчезаете сами…
Шары по полтиннику:
– Как «исчезаю»?!
Популярно объясняю:
– Как материальное тело в «чёрной дыре». Через какое-нибудь время, где-нибудь в сточной канаве будет найден обезображенный труп в вашей одежде, с вашими личными вещами и документами. После опознания, когда свидетели – зажимая нос и воротя морду Вас опознают, «бывший белогвардейский генерал Слащёв» – будет торжественно сожжён в крематории, о чём тут же будет сообщено в советских и эмигрантских газетах…
Конечно, придётся самому изредка наведываться в Москву – контролировать Барона и ход операции в её самых решающих фазах.