Финны, как и своё время русские и прочие граждане бывшей Империи, первым делом перешли на самогон. Так же как и, в Советской России – власти с самогоноварением боролись и не всегда безуспешно. Небольшие спиртозаводики – стали всё дальше и, дальше уходить в леса, болота и прочие труднодоступные места.
Х, гкхм… Не один я такой умный, оказывается!
За отсутствие пассатижей – завернув губу вручную, с превеликой досадой соглашаюсь:
– Чем дальше в лес – тем пьянее партизаны.
Борцы за трезвость стали уже праздновать победу, как в Финляндию и Швецию рекой хлынул контрабандный алкоголь из…
Потирая мысленно руки, приготовил было уже пару дежурных шуток из «Самогонщиков» на эту тему, вспомнил знатный анекдотец про это «народное творчество», приплёл было даже «табуретовку» из «Золотого телёнка» и, тут как обухом в лоб:
…Эстония!
Это было так неожиданно и обидно за державу, что я аж соскочил с места:
– Почему из Эстонии, Вели?! Центром самогоноварения – всегда была, есть и будет Россия! Или, у нас, что? Уже и самогон гнать разучились?!
– Ei ei! Нет, нет! Ты неправильно меня понимает, Серафим.
Оказывается, нет не разучились – мой финский друг был очень высокого мнения о русском самогоне. Всё дело было в историко-экономических предпосылках и логистике.
До Первой мировой войны, Эстляндская губерния занимала первое место в Российской империи по производству спирта из картофеля…
– «Из картофеля?», – морщусь, как от уксуса, – фу, какое отвратительное пойло!
– Ты есть прав – его есть свыня пит, – финн смандячил кисляк не хуже моего, – зато много и совсем есть дёшево!
После Русской революции российский рынок для эстонского «свинячьего» спирта навсегда закрылся, зато благодаря некоторым «особо одарённым» политикам – открылись рынки Финляндии и Швеции. Правда, «открывать» его пришлось не совсем легальным способом.
От дальнейшего рассказа, меня буквально в жар бросило!
Да, здесь – под самым боком, такие дела творятся…
Голливуд отдыхает, а Аль Капоне и все его чикагские бутлегеры – стоят за поребриком и, один за другим – нервно смалят подобранные тут же на тротуаре чинарики.
Начав с плоских фляжек со спиртным, проносимых буквально в трусах – финские контрабандисты вскоре обзавелись целыми флотилиями из списанных торпедных катеров и обычных лодок с установленными на них мощными авиационными двигателями. Погранцы и таможенники – поймать их могли только при самой большой удаче, попадающей в разряд «почти невероятное чудо».
Да, что там катера, что там лодки!
Самый известный финский бутлегер Альгот Ниска – возил контрабандный спирт на бывшем русском корабле береговой охраны «Летун».
Мля… Вовремя расстрелянный Троцким адмирал Щастный балтийский флот из Гельсингфорса вывел…
Возили бы спирт на линкорах и кресерах!
С финскими бутлегерами конкурировали эстонские. Самым известным среди них был Эдуард Крейстрен, начавший свой бизнес с того, что занял денег и купил канистру спирта – с которой на свой страх и риск поплыл на пароходе в Швецию, не зная даже слова по-шведски.
Сейчас, он стал одним из самых богатых людей в Эстонии!
Его катер «Червонный туз» – развивает скорость 42 узла и считается самым быстрым судном во всём Финском заливе.
Трюки, проделываемые весёлыми и находчивыми «контрабасами» – достойны особого упоминания.
Тот, кто писал сценарий фильма «Однажды в Америке» – жалкий копираст и плагитор, не способный сам придумать ничего нового. Катера финских и эстонских борцов против трезвости – буксировали за собой «торпеды» из десятков канистр со спиртом, протоплённых мешками с солью. В случае шухера – троса обрубались и «улика» тонула…
Но, не безвозвратно: через день-два – всплывала!
Ещё один «маркетинговый ход»: контрабандисты скидывались и сообща арендовали большой пароход, который в Таллине «заливали» под самые иллюминаторы спиртом. Затем, «судно-матка» медленно дрейфовало вдоль 12-мильной зоны у шведского или финского побережья и, к нему как мухи на свежий навоз – на неуловимых катерах слетались эстонские, шведские и финские контрабандисты – разбирая «горючее» содержимое пароходных трюмов.
Дело дошло до международного скандала.
Стокгольм и Хельсинки пытались давить на эстонское правительство, пополнявшее национальный бюджет за счёт спаивания их населения, но безуспешно. Когда же эстонцы, ссылаясь на свою извечную чухонскую нищету, обратились к финнам с просьбой отсрочить когда-то данный им кредит, то были предельно жёстко посланы на хер:
– Вы на нас заработали достаточно много своим спиртом, не прибедняйтесь и, верните наши бабки!
Вот, такая вот история.
Ну, как говорится: «потехе час», пора переходить к делу…
Мой финский знакомый, вдоволь потешив меня этой занимательно-познавательной историей, наморщил переносицу – как будто вспомнив, что не для этого у нас с ним «назначено»:
– Мне передавайт – у тебя есть ко мне мало дел, Серафим?
– Я бы хотел иметь с тобой бизнес, Вели. Только бизнес и ничего кроме бизнеса.
– «Бизнес»? Есть делайт дел? Делайт деньги?
– О, йес! Я хочу делать с тобой деньги, Вели! Много денег! ОЧЕНЬ МНОГО ДЕНЕГ!!!
– Много денег?! Olen valmis ansaitsemaan rahaa kanssasi! Что тебя интересуйт, Брат?
«Брат»? Так вот почему у него такое прозвище.
Определённого плана у меня не было – я особенно то не надеялся на эту встречу. Но, меня немало радовало, что мой финский знакомый рассказывал про успехи своих коллег «на западном направлении» – с некой хорошо заметной лютой завистью, как провинциальный купец – про финансовые успехи транснациональной корпорации. Видать – чувачок амбициозный как кандидат в президенты от демократов и, на этом можно его хорошенько прижучить.
Поэтому решил, свои «хотелки» предъявить по самому максимуму.
– Вообще-то, я бы хотел разрабатывать в вашей стране месторождения природных ископаемых…
Конечно, на очень дальнюю и весьма туманную перспективу, но в первую очередь меня интересует район Петсамо – откуда Германия всю Вторую мировую войну получала никель, без которого не выплавишь качественную броню. Советские же месторождения никеля на Урале – имели очень низкое содержание этого металла в руде: не более одного-полутора процентов.
В районе Петсамо, в расположенном же на самом севере Финляндии месторождении – процентное содержание никеля доходит до тридцати двух!
«Почувствуйте разницу», как говорится
«В реале», медно-никелевую руду там нашли – ещё в начале тридцатых, но финские промышленники за её разработку взяться не решились – не обладая необходимыми инвестициями и соответствующими технологиями. Первыми, там в 1934 году появились канадцы, затем англичане и наконец – американцы, которые и стали добывать никель с 1937-го года.
В ходе Зимней Советско-финской войны этот район был занят Красной Армией – что я считаю самым крупным успехом этой, в общем-то неудачной компании, оправдывающем все принесённые жертвы… Но из опасения раздраконить американцев, район Петсамо был после войны возвращён Финляндии. В ходе же Великой отечественной войны, эта территория была взята под контроль Третьим Рейхом – получавшим отсюда половину всего никеля.
А если в 1940 году этот район и рудники на нём будут принадлежать какой-нибудь финской компании? Что будет, если без всякого опасения поссориться с «Вашингтонским обкомом» – район Петсамо вместе с никелем приберёт к рукам хозяйственный Сталин?
Вермахт может разом лишиться половины своих танков, не считая всего прочего – что делается из высококачественной, легированной стали!
Есть ради чего попаданцу прогрессорского-заклёпочного типа – напрягать свой мозолистый анус, согласитесь?
Короче, времени ещё достаточно и если всё пойдёт как надо – шанс прибрать это месторождение через подставную финскую фирму, у меня есть. Если даже не будет возможности разрабатывать его самому, можно как «собака на сене» – не давать этого делать другим…
…«Харя»?
Чё, «харя»?
Нет, харя у меня не треснет – а как бы даже не наоборот: ещё ширше будет.
Однако вижу, «не догоняет»:
– Руда, понимаешь? Руда металлов, глубокие шахты, злые шахтёры… Понимаешь, Вели?
– Malmi? Metallit? Я этим не делайт, Серафим.
Понимающе улыбаюсь:
– Мне тоже не приходилось раньше этим заниматься… Всё когда-то приходится делать в первый раз!
– О, Да! Samaa mieltä kanssasi! Ты – правильно говорит.
– Но пока это в нашем с тобой хоть и светлом – но далёком будущем. Пока же меня интересует промышленное оборудование…
– «Промышленное оборудование»?
По-моему, мне слишком тупой финн попался.
– Joo, Joo! Промышленное оборудование. Заводы, фабрики – понимаешь, Вели?
Отрицающее машет:
– Ни есть возможно: большой тяжесть – лодка тонуть, auto – стоять.
– Ты же – капиталист, Брат! Тебе можно любой пароход (хотя бы в Гамбурге – где свободная экономическая зона) арендовать и в любой советский порт привести. А документы сделать – я беру на себя.
Конечно, несколько оптимистично звучит – но не нереально исполнить, судя по творящемуся в Ленинградском порту бардаку. Причалы заваленные мусором, дыры в заборах – через которые можно протащить целый эсминец, всюду шатающиеся подозрительные личности и хрен найдёшь «крайнего». В смысле – полное отсутствие хоть какого-то ответственного лица. А любой советский документ «сделать», имея компьютер с программами и лазерный ксерокс – вообще для меня не вопрос. Если, конечно, на нём нет водяных знаков…
В его, по-рыбьи белесых глазах – удивление, поочередно сменялось на уважение и, в обратном порядке:
– Tehtaat, tehtaat – конечно, я понимайт! Ovat erittäin iso juttu! Большой человек – большое дело – большие деньги!
– Первым делом, я бы хотел узнать про возможность приобретения цеха по производству фанеры…