Какая мне или моей стране, разница?
Я абсолютно ничем не рискую, играя в эту «русскую рулетку»!
А вот если у меня с ним получится более-мерее взаимовыгодные отношения, если он будет со мной делиться хотя бы жалкими десятью процентами от полученной прибыли…
Просто голова кружится от сказочно-радужных перспектив!
Глаза в глаза:
– Иохель! Я хочу предложить тебе… АМЕРИКУ!!!
– «Амэрыку»? – от волнения его акцент стал просто зашкаливать, – ты прэдлагаешь мне поиметь Амэрыку?!
«Поиметь»…
Ржу, не могу!
С самым серьёзным видом:
– О, ЙЕС!!! Её самую. Стать самым влиятельным, самым богатым, самым успешным бизнесменом в Америке – это на мой взгляд и, есть – «поиметь» Америку.
– «Самым богатым»?!
– Ну хорошо – в первой десятке, я несколько погорячился.
Готов биться об заклад, как триста еврейцев на Синае – я купил его с потрохами!
Весь осыпавшись пеплом, докурив сигару, за неимением пепельницы, мистер Гейдлих затушил окурок в любезно подставленном мною горшке с фикусом и, вернувшись с небес на обетованную землю:
– Скажи ещё – я стану первым президентом-евреем…
Пальцем в него, как с плаката:
– ТЫ СКАЗАЛ!!!
А, что? Если правильно воспользуется моей инфой о «Великом депрессняке» – то запросто!
– Ещё скажу, что я стану первым человеком – поставившим на это деньги у букмекера. Хахаха!
– Хахаха!
Посмеявшись, Иохель Гейдлих посерьёзнел:
– Давай не будем забегать так далеко вперед, Серафим.
– Не вопрос, Иохель! Сперва реализуем наш «меморандум о намерениях», а дальше видно будет.
Переговоры в тот день шли долго, до самого ужина – после которого, мы с ним расползлись по своим «норам» – как дождевые червяки после марафонской дистанции.
Этот ж… Этот американец жид… Еврейского происхождения, с меня буквально – все жилы вытянул!
Я ему тоже вдоволь мозги «полюбил» – доведя чуть ли не до геморроидального припадка с попыткой суицида в особо извращённой форме. Но на следующий день к обеду – когда я пошёл на значительные уступки (хахаха!), мы пришли к взаимно приемлемому консенсусу.
Затем ещё через полтора дня, после затянувшегося весьма и весьма конструктивного срача, мы с ним набросали приблизительный план по переходу «Русско-американской индустриальной корпорации» под контроль «группы российских акционеров-инвесторов». Конечно, это «группой» буду я и мои «виртуальные клоны». Как это сделать – ещё думать и думать надо, но железобетонно уверен – у меня получится.
Мистер Гейдлих, оправдания мои не обманул: он сумел составить и затем навязать мне свой план так, что кроме альбома с моделями одежды – срубить себе хорошенький гешефт за мой счёт. Когда я под это дело подписался – он враз пришёл в хорошенькое расположение духа и расслабился – считая, что надул меня. Однако, мысленно рисую ему народную индейскую избу и про себя жизнерадостно похохатываю:
ФИГВАМ!!!
Конечно же, я деликатно промолчал об «лохматом тазе» – которым накроется его «РАИК» в конце следующего года, в результате затяжной забастовки рабочих-швейников в САСШ и финансового краха «Объединённого союза работников швейной промышленности Америки» (ACWA). Поэтому имею все основания считать, что мистер Гейдлих в этой истории – будет выглядеть полным лабухом.
Ну, что ж…
Бизнес, есть бизнес!
Когда перед его отъездом уже прощались, мне в голову пришла ещё одна идейка:
– Иохель, дружище, послушай… Чтоб нам с тобой почаще встречаться и общаться – не вызывая ничьих подозрений, я хочу – чтобы «РАИК» построила в Ульяновске фабрику готового платья «под ключ». Скажем так… Ээээ… На пятьсот швейных машинок.
Взяв его за пуговицу и смотря прямо в глаза:
– Только, уже никакого оборудования с пунктов сбора вторсырья! Всё должно быть самое современное и новейшее. Это можно оформить как концессию – чтоб обойти государственную монополию на внешнюю торговлю. Расходы фифти-фифти: ваше оборудование, наши – коммуникации и производственные здания.
К этому времени в архитектурно-строительном отделе «ОПТБ-007» уже перешли на проектирование промышленных зданий.
Затем, до чего-нибудь докопавшись – концессию можно будет расторгнуть, как это неоднократно делалось «в реале». Чего, например, мне будет стоить организовать забастовку в Ульяновске?
Раз плюнуть!
А вполне возможно, концессию можно будет использовать и использовать – для дел довольно далёких от нужд швейной промышленности.
Надолго зависает, но хорошенько подумав – говорит уклончиво:
– Я не обладаю полномочиями решать такие вопросы. Но я могу внести твоё предложение в Контрольном Совете и его… Как это по-русски?
– «Пролоббировать»?
– О, йес!
– Йес, йес… ОБХСС!
– Эскюз ми, не понял…?
– Непереводимый местный фольклор, Иохель… Не парься особо.
Аппетит, как говорится приходит во время еды и меня вновь осеняет:
– …А небольшую, но высокопроизводительную обувную фабрику? Скажем так… Ээээ… Полмиллиона пар обуви в год?
Через секунду урезал осетра: в Советской России – дефицит обувной кожи. Животноводство ещё не восстановилось после двух войн подряд и, произойдёт это не скоро – даже если мне удастся отменить (тьфу, тьфу, тьфу!) сплошную коллективизацию.
Уточняю:
– Обувной цех на сто тысяч пар обуви в год.
Нижегородскую губернию обую – и то ладно.
Хотя, имеется в задумках – пораньше познакомить хроноаборигеннов с знаменитой кирзой. Население, до сих пор рассекает в каких-то опорках – порою проявляя удивительную находчивость и изобретательность в деле самообеспечения обувью.
Тот, пальцы веером:
– Хотя, «РАИК» не имеет никакого отношения к обувной промышленности…
Пусть не имеет отношение, но через концессию на швейную фабрику – можно привести оборудование хоть для атомной электростанции, главное – табличку правильную на нём повесить и в «сопроводиловке» нужные буквы написать. Если таковое в Америке уже имеется, конечно.
– …Но если ты найдёшь «мани», всё будет о’кей, партнёр:
Что он сказал?
«Мани»?
МАНИ!!!
«Money, money, money
Must be funny
In the rich man's world
Money, money, money
Always sunny
In the rich man's world![39]».
Тексты самых популярных песен зарубежной эстрады всех годов у меня есть. Надо только найти того, кто смог бы переложить их на ноты, а потом…
Это Клондайк!
– Иохель! А нет ли у тебя на примете толкового продюсера в области эстрадной музыки?
– Мюзикл?
– Он самый.
– В Америке всё есть.
Бодренько так:
– Тогда деньги найдём, партнёр.
Хорошо знакомы ещё по «лихим девяностым» русский бизнес: договариваются о сделке, потом один ищет товар – а другой деньги.
Не привыкать!
После этого, ваще: из самых тёмных подземелий души – вылезла уже давно знакомая «жаба» и стала вместо меня квакать:
– Иохель, дружище… Хочу вот наладить производство в СССР канцелярских принадлежностей: копировальной бумаги, скоросшивателей, дыроколов, анилиновых чернил, стальных перьев, скрепок, кнопок.
Всё это добро в Советской России, славной своей раздутой бюрократией – в данный момент не производилось, а импортировалось на сумму в пять миллионов(!) золотых рублей в год.
Ещё не успел американец ответить, как я несколько заискивающе, предъявляю следующую хотелку:
– Иохель, друг! Небольшую производственную линию по туалетной бумаге, а…?
Весь многонационально-многострадальный Советский народ (в том числе и ваш покорный слуга) – в лучшем случае вытирает жоп…пу газетами с портретами вождей, а в худшем – ходит в обосранных сзади подштанниках.
И будет ходить так – ещё очень долго!
Человек в таком состоянии, чувствует себя обосранным и очень сильно собой недоволен. Недовольный же человек, как правило – своё недовольство вымещает на других и, государство среди «претендентов» – на первом месте.
В обоих случаях, это подрывает идеологические основы государства – не хуже, чем все вражеские «радиоголоса» вместе взятые. Так до сих пор, я не пойму: почему на это – до самого 1991 года, никто не обратил внимание[40]?
Не иначе как в политическом руководстве СССР – затаился не разоблачённый вовремя троцкист!
Тот, с понимающей улыбкой:
– Сделаем, партнёр!
Мистер Гейдлих, достал блокнот и карандаш и, перекатывая сигару из одного кончика рта в другой:
– Пожалуй, я буду записывать… Что ещё?
– Ээээ… Мне нужно купить несколько недорогих, но обладающих бойким пером журналистов в американских англоязычных газетах, которые читают эмигранты из России.
Покрутив головой, как будто ему вдруг стал тесен воротничок:
– Это будет проще всего.
– И первым делом, Иохель, найди мне хорошего букмекера. СРОЧНО!!!
– Зачем?
Мне нечего скрывать от своего американского партнёра:
– Чтоб, сперва поставить на Калвина Кулиджа. А потом… На тебя!
– ХАХАХА!!!
– ХАХАХА!!!
Присоединяясь к его жеребячьему ржачу и, отвезя его и переводчика на полустанок, мы расстаёмся… Надеюсь друзьями и, надеюсь – ненадолго.
«Деньги-деньги дребеденьги
Позабыв покой и лень
Делай деньги! Делай деньги!
А остальное все дребедень!»[41].
Деньги, деньги… Дребеденьги. Постоянно над головой висит угроза финансового банкротства…
Идея насчёт инфы про крах РАИК – шаг за шагом выкристаллизовывалась в моей голове, а затем через компьютер материализовывалась в чёткий план действий на бумаге.
Да, что там «РАИК» – мелочь пузатая!
По малому замахиваться – только ладонь отшибёшь.