— «Базис определяет надстройку» — ещё раз повторюсь. Зарождающиеся социалистические классы и, соответственно — социалистические отношения, вашими единомышленниками были уничтожены в угоду марксистским догматам и люмпен-пролетариату…
С безнадёгой развожу руками:
— … Так, что ничего кроме государственного капитализма, Александр Михайлович, нам не светит. Конечно, это назовут «социализмом» и, может быть когда-нибудь — даже «развитым». Однако, если на заборе — где дрова сложены, написать известное слово из трёх букв — сама их суть нисколько не изменится.
— Обоснуйте, Серафим Фёдорович.
Спрашиваю:
— Что такое социализм?
Мой оппонент замешкался и, я с изрядной долей здорового стеба — ответил вместо него:
— Кажется, сам Карл Маркс на этой формулировке — отдохнул, да? Могу ошибиться, но он лишь дал понять, что если средства производства отобрать у капиталистов и сделать общими — то и прибавочный продукт отбирать будет некому. Следовательно, доставаться он будет целиком рабочим и, вот тут-то — наступит полное изобилие, всеобщее счастье и обязательно — всемирное братство народов!
Тот, слегка обиженно за классика:
— Можно бесконечно спорить о значении термина «социализм», но если он и значит что-нибудь — то только контроль производства самими рабочими, а не владельцами или управленцами, которые правят ими и контролируют все решения… «Добровольный союз вольных производителей» — вот что такое социализм по-Марксу.
Криво усмехнувшись:
— Вы всерьёз считаете, что при таком порядке вещей — производство будет более эффективным? Чем же, любопытствую? Тем, что всенародным референдумом будут решать — какого размера делать гайку на каждый паровоз выпускать? Выберут человека для решения этого вопроса? Так ведь и оглянуться не успеешь — как он превратится в того же управленца с кабинетом, секретуткой и «телефонным правом». И в результате: «на колу висит мочало — начинай всё сначала».
Опускает глаза:
— До семнадцатого года, я так считал. Теперь — не знаю…
Махнув рукой, я:
— В России — из-за всеобщей неграмотности, даже такое невозможно. «Базис определяет надстройку» — против законов политэкономии не попрёшь! Поэтому — только государственный капитализм и, только он — в недрах которого будут вызревать и когда-нибудь…
Посмотрев на потолок, печально-тяжело вздыхаю:
— … Лет через семьдесят, вызреют ростки нового, общественного строя — социально-ответственного государства.
Последняя попытка «пациента» сохранить прежний образ мышления:
— Возможно, при социализме предприятия должны будут управляться государством?
— В не так давно «почившей в Бозе» Российской Империи — имелось множество казённых заводов, как и сейчас управляющихся государством, — загибаю пальцы, перечисляя их поимённо, — Тульский, Ижевский и Сестрорецкий оружейные заводы, Охтинская пороховой, Петербургский и Луганский патронные, Обуховский и Ижорский заводы морского ведомства, Пермский и Златоустовский заводы горного ведомства и прочие…
Помолчав, одним залпом разбиваю последний идеологический «бастион» собеседника:
— … Вы считаете, что это и есть социализм? И где здесь «вольный союз производителей» — если размер каждой гайки, нисходит с «заоблачных высот» — в виде обязательного к исполнению циркуляра…?
Добиваю, чтоб не воспрял:
— … Нет, дорогой мой Александр Михайлович! Наша страна полным ходом идёт именно в государственный капитализм. Ничего дурного сказать про него не могу: для России альтернативой ему — был бы возврат к дикому капитализму образца середины 19 века, с его сараями-мануфактурами при водяном колесе. Однако, неизбежные спутники госкапитализма — сковывающий производственный монополизм в экономике и удушающий тоталитаризм в политике, в долгосрочной перспективе разрушат эту страну…
С многозначительным видом тычу пальцем в небеса и с однозначным смыслом завершаю свою мысль:
— … Если в ней не созреют новые — социалистические отношения и новая пара классов — специалисты и менеджеры.
После очень длительного — почти траурного молчания, выкурив полпачки папирос, Краснощёков пристально взглянул мне в глаза:
— У меня сложилось впечатление, что Вы не просто мне всё это рассказываете — а с целью что-то предложить?
УУУФФФ!!!
Шумно выдохнув, я превеликим облегчением выдал, как камень с плеч свалив:
— Я хочу всемерно ускорить процесс вызревания внутри государственного капитализма социалистических отношений. Я строю свою промышленную «империю» внутри красной империи, для того — чтобы Россия встала равной среди других социально-ответственных стран!
Встав, протягиваю ладонь:
— Вы со мной, товарищ Краснощёков?
Конечно, довольно рискованно — ну а что делать?
Сделать Краснощёкова своим «вторым я», можно только доверив ему свои самые тайны помыслы. А сделать это нельзя, пока он не воспримет мою точку зрения на некоторые процессы — происходящие в стране и за её пределами.
Конечно, я — не Бог весть какой психоаналитик!
Однако, прожив одну довольно долгую жизнь, начав жить вторую — что-что, но в людях разбираться и с ними работать научился. Поэтому так, потихоньку-помаленьку я обратил этого «пламенного революционера» в свою «веру». Это сделать было не так трудно, ибо, как и любой бы на его месте — после ареста, следствия, суда и приговора — Краснощёков испытал сильнейший психологический шок.
Состояние, когда — рушатся вбитые в голову идеологические мифы и ниспровергаются лощённые кумиры!
Ответ «Человека из Чернобыля» был положительным, хотя и неописуемо эмоциональным. Обретя вновь смысл жизни, Краснощёков — буквально разрыдался у меня на плече:
— Я с Вами, товарищ Свешников!
Глава 23Охота на Королевскую… Жабу
Такое, я мог доверить только самому себе, как жених — первую брачную ночь с невестой!
Поэтому не спеша пройдясь вдоль строя, свирепо глянув в глаза каждому — подражая прапорщику из фильма «9 рота», затем встав перед фронтом — аки зверь лютый прорычал:
— Товарищи бойцы и младшие командиры! Вы имеете право бояться, плакать, звать на помощь папу с мамой, сцаться, сраться — но боевую задачу обязаны выполнить! Все поняли?
— ПОНЯТНО, ТААЩ…!!!
В Уставе РККА отменили ответ «так точно»… Дебилы, билият.
Я, кроме всего прочего до сих пор Заведующий «Школой подготовки и переподготовки рядового и комсостава транспортной и ведомственной милиции» — (ШППРМКТВМ), а такое просто так не выкрикнешь — вот и «скомкали», так лихо начатое. Ну, а более кратким и распространённым простонародным названием — «Полицейской академией», в строю называть это специализированное учебное не канифольно.
Сбоку послышалось вполголоса, слышное только мне:
— А из него получился бы отличный фельдфебель…
Сделав шаг назад:
— ВНИМАНИЕ, РОТА!!! Ставлю боевую задачу… Противник атакует наши позиции силой пехотного батальона при поддержке танков… Приказываю отбить наступление противника!
Набрав в лёгкие побольше воздуха, выдыхаю команду:
— ВНИМАНИЕ!!! ДЕЛАЙ КАК Я!!!
Оборачиваюсь к стоящему сбоку когда-то Слащёву, а ныне и присно — Борщёву Якову Александровичу:
— Вы со мной, товарищ командир учебной роты?
«Слащёв-Крымский», он же «Генерал Яша» (или просто — «Слащёв-вешатель», если угодно), не только изменил фамилию, но и внешность. По моему совету он отпустил усы и «профессорскую» бородку, стал брить голову наголо и носить очки с «фальшивыми» стёклами. На мой взгляд — его теперь фиг узнаешь, даже столкнувшись нос к носу.
Как и планировалось заранее, Борщёв преподавал в Ульяновской трудовой школе «второй ступени» немецкий язык, иногда подменял нашего старенького математика, всецело помогал не менее старенькому директору школы и с превеликим удовольствием возился с моими юными фанатами воинского искусства. Ребятишки из команд Ваньки да Саньки, его враз шибко зауважали и называли не иначе как «Товарищ Яша».
Со Слащёвым-Борщёвым, хоть и общаемся до сих пор на «вы» — мы сдружились-скорешились влёт. Не так как с Краснощёковым, к примеру — которого я, если честно сказать — просто-напросто использую. Хотя, это тоже своеобразная дружба…
А по-настоящему — крепко, по-мужски!
А сам бывший генерал познакомился-передружился, как бы с половиной мужского населения Ульяновска. И особенно с Климом Евграфьевичем Крынкиным — председателем кооператива «Красный рассвет», с коим временами зависали на рыбалках и заодно крепко «злоупотребляли». Грибной порошок я на них не трачу, ибо это никак не сказывается на их основной деятельности.
Тот, резким движением вскинув ладонь к козырьку фуражки и с выражением, типа «а куда я, на хер, денусь?»:
— Конечно, товарищ…
— Тогда за мной!
В двойном окопе истребителей танков — куда мы с ним добежав спрыгнули, как в свежей могиле — пахло свежекопанной землёй и свежеструганной доской. Не успели освоиться — как спереди утробно взревело, угрожающе-оглушительно засвистело, а спустя буквально минуту — подавляюще-механически залязгало и уверенно-неторопливо направилось к нам, ощутимо сотрясая видавшую виды Матушку-Землю.
Враз захотелось «по-маленькому», а мой напарник приподнявшись на цыпочки и посмотрев вперёд, только ахнул:
— А ведь казалось, я уже через всё мыслимое и немыслимое прошёл…
Я, в свою очередь успел его «утешить»:
— Не забывайте, товарищ Яша: впереди нас ждут ещё прыжки из самолёта с парашютом…
Тот, лишь перекрестился.
Кричу, обернувшись назад:
— ВНИМАНИЕ, РОТА: ОТСЕЧЬ ПЕХОТУ ПРОТИВНИКА ОТ ТАНКОВ!!!
Сзади послышались недружные «трели» трещоток — имитаторов стрельбы очередями из деревянных автоматов… Ребятишки, таки «слегка» напуганы. И сказать по правде — не только ребятишки. Искоса на меня посмотрев, сосед по окопу — отвернувшись, на полном серьёзе выдал:
— Если наложите в штаны, Серафим Фёдорович — то я Вас нисколько осуждать не буду. И не таким орлам приходилось подштанники марать!