Дебили, пилиять!
В этот раз, трудиться-убеждать кого-то в необходимости «запила» такого девайса — как в истории с противотанковой артиллерией, мне не понадобилось.
После Гражданской войны произошло-снизошло переосмысление боевого опыта и, нашими военными теоретиками было принято решение дать советской пехоте свою собственную артиллерию полкового уровня.
Требования, выдвинутые Главным Артиллерийским Управлением (ГАУ) к орудию поддержки пехоты РККА, были такие:
Масса, позволяющая свободно перекатывать орудие в бою по пересечёнке силами расчёта и, на марше — двуконной упряжкой и самым простейшим тягачом (имелась в виду уже ставшая широкоизвестной, мототелега 'УАЗ-404).
Простота обслуживания, позволяющая применение не только специально обученными артиллеристами, но обычными пехотинцами.
Могущество осколочно-фугасного снаряда, достаточное для борьбы с простейшей полевой фортификацией.
Появившаяся на свет в результате конкурса «76-мм полковая пушка обр. 1927 года», была первым артиллерийским орудием сконструированным и принятым на вооружение с момента установления Советской Власти и создания Красной армии. С одной стороны, это конечно — радует…
А с другой стороны — «первый блин», как и ему положенно — получился «комом».
Советская полковушка оказалась самой худшей из всех своих «одноклассниц» — участниц Второй мировой войны.
Если сравнивать её с главной конкуренткой — немецким 75-ти миллиметровым пехотным орудием «le.IG.18», то к примеру по массе — она превосходит её практически вдвое: 920 килограмм (у последних модификаций) — против четырехсот. «Немка» имела угол возвышения ствола в 75 градусов, раздельное заряжание и могла стрелять навесом — доставая цель за складками местности. Наш «бобик» — как в войсках обозвали сию хренотень, угол возвышения — 25 градусов, унитарный патрон и мог палить по ворогу только прямой наводкой — подставляя расчёт под огонь всего стреляющего, что у того имелось.
Единственно в чём наша превосходила всех и вся в мире — дальность стрельбы: семь с лишним километров, против трёх с половиной…
Однако, зададим себе вопрос — красным командирам его задавать бестолку:
А нахахуа?
Такая дальность — это уже прерогатива дивизионной артиллерии. Полковая, бьёт по тем целям — что буквально под носом, мешающим продвижению пехоты. Главным
Рисунок 58. 76-мм полковая пушка обр. 1943 года (ОБ-25).
образом, это пулемётные гнёзда. А пулемёты, как общеизвестно — с расстояния в семь вёрст не досаждают.
И если отказ от возможности вести огонь навесным огнём с закрытых позиций, ещё можно объяснить дефицитом среди призывников лиц с достаточным образованием — могущих достаточно быстро научиться его вести: смотрите Второй пункт «Требований»… То чем объяснить отказ от Первого пункта тех же «Требований», ради отсутствующей в них дальности?
Непонятно…
Полковой «Бобик» серийно производился аж до самого 1943 года, когда на замену ему пришла новая полковая пушка — «ОБ-25», созданная методом наложения 76-миллиметрового ствола на лафет 45-миллиметровой противотанковой пушки образца 1942 года. Тоже, кстати далеко не «айс», но хотя бы весом всего шестьсот килограмм — а не почти тонну, что сразу облегчило жизнь нашим артиллеристам.
Вот я и подумал: противотанковая 47-миллиметровка «Зверобой 1К» уже имеется, лафет у неё расчитанный на компьютере — прочный, лёгкий с раздвижными станинами…
Alors pourquoi pas⁈
Вот какая «заклёпка» не вызывает у меня ни малейшего опасения — так это единный пулемёт Шпитального, в «моём» времени — пулемёт Калашникова (ПК, ПКМ, ПКТ))!
Непоколебимо уверен — Михаил Тимофеевич всецело бы одобрил, если его детище пусть и под чужим именем — но будет строчить по немецко-фашистским оккупантам в Великую Отечественную Войну, вместо «Максима» и автоматической винтовки на сошках — «Дягтеря».
Хотя, возможно новый-старый пулемёт будет не единым как германский «эмгач», а всего лишь станковым-танковым: у конструктора ручника «ДП-27» Дегтярёва — бывшего слесаря, существовала мощная поддержка в лице Наркома обороны Ворошилова — тоже бывшего слесаря.
Классовая солидарность — рулёз!
Как и Дыренков, «Самец прилизанный» — оказался на высоте.
Если кто забыл — это Шпитальный Борис Гавриилович, которому я год назад вручил чертежи «Пулемёта Калашникова» с универсальным треножным станком Степанова к нему и, машинкой Ракова для набивки патронных лент… И от имени Начальника Третьего управления при военно-техническом секторе ИНО ОГПУ Раймонда Паулса, дал задание — любой ценой протолкнуть это изделие в серию.
Так вот, достаточно часто бывая в Туле по делам оружейно-патроно-станкостроительным — я про него неоднократно слышал и разок даже издали видел.
Ставка на Шпитального себя полностью оправдала!
Этот, пробивной как чёрный эфффиопский носорог малый, получив самую высокую поддержку в ГАУ, в Высшей стрелковой школе «Выстрел» и, ещё чёрт знает где и у кого — уже успел так «залюбить» мозги руководству Тульского оружейного завода и его инженерно-техническим работникам, что при одном лишь его виде — те бледнели, икали и искали «пятый угол».
Но уже весной 1925 года — пулемёт был в металле и, даже стрелял и стрелял говорят неплохо.
Правда, тут же всплыли все «язвы» тогдашней советской промышленности — низкое качество металла, организационный бардак и сверхзабюрокраченность, недостаточная квалификация персонала и его откровенное разпиз…дяйство.
В обшем, хотя и официально Борис Гавриилович был назначен руководителем отдельного конструкторского бюро на заводе и уже обзавёлся собственными «неграми» (в число коих, например — попал небезызвестный Семён Владимирович Владимиров), до принятия на вооружение и тем более до серийного производства «Пехотного пулемёта Шпитального» (ППШ) — как отсюда и до Южного полюса вплавь.
Как и предполагал заранее — зашевелились тараканы в головах у наших гениальных стратегов, заменящие им мозги: от Шпитального требовали колёсный станок со щитком — как у «Максима» и его же матерчатую ленту.
Но он пока стойко держится!
Как и приказывал ему Начальник Третьего управления при военно-техническом секторе ИНО ОГПУ товарищ Паулс… Раймонд Паулс.
Тульский патронный завод, за год вполне успешно освоил в производстве патрон «9×39» с латунной гильзой. Чтоб снизить его себестоимость, ставшую из-за проточки вместо фланца слишком высокой — даже по сравнению с обычным винтовочным патроном, «Особое проектно-техническое бюро № 007» (ОПТБ-007) после моей подсказки разрабатывает некое подобие самого примитивного роторного конвейера.
Ведутся научно-исследовательские работы и, по освоению в производстве стальной гильзы. Однако, здесь дело встало из-за лака — которым она должна быть покрыта, для предотвращения коррозии от воздействия плохого русского пороха — имеющего в своём составе слишком много остатков кислот.
Увы, но по химии мы позади планеты всей — за исключением разве что, отдельных племён каннибалов из амазонской сельвы.
Наконец, первый официальный успех!
Начальник ардатовского сектора ВОХР — которому я непосредственно подчиняюсь на всех своих трёх должностях, доказал, что недаром «ест хлеб» — которым я его щедро прикармливаю. Получив от меня в подарок «эксклюзивный» образец «Винтореза» с ложей из пластифицированной мочой…
Ой, извиняюсь — аммиаком!
Получив мой презент — с ложей «под орех», инкрустированной ствольной коробкой и, довольно призрачный — но очень толстый намёк: мол, не будешь ловить мышей — «плюшек» больше не получишь, он съездил в управление НКВД РСФСР и добился сперва — рассмотрения, а потом и принятия «Винтореза» на вооружения милиции, охранных и конвойных подразделений.
Мой план зайти на проблему внедрения промежуточного патрона с «с чёрного хода», сработал!
Новшество пришлось по вкусу.
Действительно, после двух войн подряд на руках у населения осталось просто прорва оружия. И милиционеру с табельным «наганом» — нарваться на грабителя с таким же «шпаллером» в руке, а то и покруче — это вполне заурядное явление, которое никого даже не удивляло.
А каждый деревенский парень (коими в большинстве своём являются наши рядовые правоохранители) знает, как «дважды два»: в драке побеждает тот — у кого более длинный дрын. При равных же условиях, нормальный человек, коими без всякого сомнения являются наши доблестные служители пролетарской Фемиды — сто раз подумает, прежде чем «геройствовать» во славу правосудия.
Жизнь, это не голливудский боевичок про копов — с одним лишь «Кольтом» в руке и значком полицейского в кармане, истребляющих целые банды до зубов вооружённых отморозков. В суровой реальности же, каждый американский полицейский подчитывает годы — оставшиеся до пенсии и знает, что его ждут не на кладбище, а дома… Поэтому на операцию по задержанию какого-нибудь обдолбанного придурка, буянящего с мясорубкой в руке — выезжают целыми бригадами и во всеоружии: в бронниках, со снайперскими винтовками и помповыми дробовиками.
Наш мент ничем не хуже (лучше)!
А учитывая разницу в окладах мента и копа…
А действительно — с чего это ему вдруг геройствовать?
«Винторез» же, давал нашему защитнику правопорядка более длинный «дрын», чем у вероятного преступника и уверенность, что в схватке с преступником — победит именно он.
Значит, что?
Законности в нашей стране станет чуть-чуть больше, преступности — чуть-чуть меньше.
Такого сырья, как «Winchester Model 1895» — или просто «винтовок М1895», на складах вполне хватало — чтоб постепенно перевооружить все подразделения НКВД, не считая кабинетных работников конечно — которым пойдёт и «наган», для чисто понтов. Этого добра у нас столько, что даже во время Гражданской войны в Испании — Советский Союз поставил республиканцам порядка десяти тысяч штук «русских винчестеров».