— После этого, да ещё после церковной реформы уже Петра Первого, Православная церковь — став из русской веры греко-католической, перестала восприниматься многими русскими людьми в качестве своей, родной, русской. Раскол произошёл не только по вероисповедному — но и по социально-классовому признаку. В противовес никотиантству правящей верхушки — раскольничий, истинно русский мир прочно обосновывался в самых народных низах, из чувства самосохранения стараясь минимизировать контакты с государственными структурами Империи. Стремление к закрытости, объяснялось не только причинами продолжающегося геноцида — по сути до 1905-го года, преследованиями по религиозному принципу, но и глубоким осознанием собственной правоты. За непроницаемой для других завесой было удобнее поддерживать свой жизненный уклад, основанный на завещанной предками Русской вере, а не на «Табели о рангах».
— Осмысляя произошедшее, наиболее радикально настроенные духовные лидеры противников Никоновской унии — отвергли церковную иерархию и «таинства»: раз нет храма и епископа, то следовательно — нет и обрядов совершаемых ими. Служить потерявшие сакральность обряды доверили наиболее почитаемым мирянам — использовавшим книги и иконы дониконовских времен, или вовсе пренебрегли ими.
— Это так называемые «беспоповцы» различных «согласий», составляющие абсолютное большинство среди последователей древнеправославной веры. Несмотря на такие кардинальные изменения богослужебной практики — они уверенны, что пребывают в истинно русской вере… Уважают царя, но ненавидят государство и церковь — не считая их своими, русскими. И готовы к крайнему радикализму для решений социально-политических проблем…
Сделав паузу, внимательно оглядев каждого из своих, заостряю момент:
— И именно выходцы из древнеправославия беспоповского толка — составляли в начале XX века, наиболее политически активную часть русского рабочего класса. Это была «пехота» — пешки Революции, которых без всякой жалости, интеллектуалы–космополиты большевистского центра — миллионами швыряли в топку Революции, чтобы разжечь мировой пожар.
— И именно ими, в данный момент в первую очередь комплектуется правящая коммунистическая партия!
Идея построения «Царства божьего на земле», отвержение буржуазных ценностей — как греховных и враждебных русскому человеку, как бы не с семнадцатого века — бродила среди староверов-беспоповцев. Неудивительно, что они приняли точку зрения большевиков — ратовавших за полное и решительное разрушение старого мира. Не имея управляющего центра, единые лишь в своей лютой ненависти к никонианскому государству и господствовавшей униатской церкви, многочисленные древноправославные «согласия» — наконец-то обрели идейно-организационную платформу…
И этой платформой стала большевистская партия[1]!
Из известных большевиков — выходцами из старообрядцев были Михаил Калинин, Клим Ворошилов, Виктор Ногин, Николай Шверник, Александр Шляпников… И многие другие — всех не перечислишь.
В конце 20-го — начале 21-го века, многие историки и просто думающие люди, задавались себе вопросом: как так случилось? Почему Россию постигла такая ужасная участь? Почему значительная часть русского народа осталась равнодушной к судьбе Империи, монархии и Православной церкви?
Ведь, положим, из поляков — несмотря на все усилия, так и не удалось вытравить уважение к католицизму.
Да, вот потому!
Значительная часть народа (а староверов в России, особенно в её центральных и северных районных, было не менее трети) — не считали эту Империю, монархию и церковь своими, русскими…
А чужого не жаль!
В общем, коль после кончины доведётся загреметь в Ад, передавайте горячий и пламенный привет двум мудакам — «Тишайшему» царю Алексею Михайловичу и Патриарху Никону, вертящимися на шампуре.
Да, угольков не забудьте подкинуть!
— Сами понимаете, не маленькие уже: атеистами и коммунистами не рождаются — ими становятся. Став же членом правящей партии облечённым властью, эти представители народа — несут в себе черты тех религиозно-психологических архетипов, которые закладывались на этапе личностного формирования и, которые в дальнейшем -определят специфику их политической деятельности… Только уже не в религиозном — а в социально-политическом ключе.
Иными словами говоря, бродившие в низах староверческие представления об устройстве жизни, об справедливости, об собственности — после свершения революции, вышли на поверхность, обретя статус государственных и очень скоро нажмут на «спусковой крючок» репрессий.
— В общем, готовьтесь, друзья! Когда выходцы из беспоповцев станут «гегемоном» в правящей компартии — произойдёт нечто русской Реформации со всеми её «прелестями». Ведь, им присуща коллективистская психология в её самых крайних проявлениях — индивидуалов они будут ломать через колено! Думай как все, делай то, что делают все — иначе тебе конец.
— Их жажда построения «царства божьего на земле» — переформатированного в коммунизм, будет ненасытной — как у вампира в полнолуние. Заряженные своего рода «квазирелигией» — верой в «светлое будущее», они будут фанатично нетерпимы к любым проявления инакомыслия — будь то официальные религии, сектантство или политическое течение — неважно, либеральное или консервативное. Всем, кто по их мнению препятствует достижению справедливости, то есть наступлению «Царства божьего на земле» — будет применяться жестокость, вполне сопоставимая с временами западной инквизиции или религиозной реформации.
— Да! Такими методами — им удастся многое из задумок, но не всё. Будет построена великая Красная Империя, одержаны великие победы и совершенны великие достижения… Но в главном их ждёт сокрушительное фиаско: психологически, человек останется прежним — как во времена древних троглодитов — дерущихся за каждый кусок падали и, коммунизм — иначе «Царство божие на Земле», так и не настанет.
— И закончится это лишь тогда, — даже и не знаю, что сказать, — когда они сами, «вычистив» всё вокруг — примутся уже грызть друг друга, разочаруются в собственном проекте, устанут от собственного фанатизма… Когда, произойдёт смена поколений, наконец.
— Не раньше!
— Теперь о третье силе, третьей составляющей партии большевиков — добившей… Км, гкхм… Которая, по моему мнению — окончательно добьёт «красный проект». Более того: очень даже возможно, это будет последней «соломинкой» — сломавшей хребет перегруженному русскому… Хм, гкхм… Коню!
Национальный вопрос — это всегда очень сложно, вот и буксую.
— После победы Революции, победители с угнетённых окраин-украин хлынули в Центр и особенно в столицы. Но, не всё! Это в основном касалось обитателей местечек за бывшей «Чертой оседлости» (сами понимаете, про кого я), да частей распавшейся Империи получивших независимость — Польши, Прибалтики… А вот большевики нынешних и будущих (я предвижу выделение союзных республик из состава РСФСР) — в основной свей массе остались на месте.
— Первые, через поколение-другое ассимилируются и станут такими же русскими как мы — большой город всепобеждающая сила. А вот со вторыми — всё гораздо сложнее.
— К большевикам они примкнули, вовсе не потому, что они как и, те — интернационалисты и топят за Всемирную Федерацию Советов… А потому, что они «всегда за тех — кто побеждает», как это присуще всем без исключения небольшим народностям — всеми доступными способами борющихся за собственное выживание.
— Если бы Деникин, Юденич и Колчак не драконили их своей «единой и неделимой», а объявили бы как Ленин о «праве наций на самоопределение» — большинство руководителей «братских» компартий, мы бы ноне знали как махровых контрреволюционеров и белогвардейцев.
— Однако, после окончания Гражданской войны «национал-большевики» (назовём их так) — не могут реализовать своё право на самоопределение. Во-первых, этому противится космополитичный Центр — ратующий за Мировую революцию и последующую Всемирную Федерацию Советов. А во-вторых, бывшие окраины-украины — слишком слабы, чтоб выжить самостоятельно. Они вынуждены к кому-нибудь присоединиться…
— К кому, спросите?
— Украина и Белоруссия из-за своего географического расположения, кроме России — могут присоединиться только к Польше или Румынии. Закавказье — к Турции или Персии. Средняя Азия — к Персии, Афганистану или Китаю. Но здесь свои проблемы: мало того, что эти страны — ничего не могут дать бывшим российским окраинам в смысле экономического развития, так они ещё и угрожают поглотить их с полной потерей национальной идентичности.
— Но на счастье национал-большевиков, Революция 1917 года была не только буржуазной, а потом в Октябре — пролетарской. Она была еще и национальной и, русские — оказались в ней завоёванной и эксплуатируемой нацией, давайте называть вещи своими именами. Национал-большевикам удалось создать в Советском правительстве свои лобби и развивать свои республики за счёт России. Уже сейчас в Иваново-Вознесенске демонтируются текстильные фабрики и, перебрасываются в Среднюю Азию и Закавказье — в то время когда в самой России, не протолкнуться от безработных на биржах труда…
— Что будет потом при такой политике — трудно даже вообразить!
Я себе это прекрасно «воображал»: в семидесятые годы, в Подмосковье — убогие деревенские избы, крытые чуть ли не соломой, а где-нибудь в Армении строятся современные заводы и фабрики с импортным оборудование — на которых некому работать из-за особенностей национального менталитета у местных.
— Даже вставшие у руля власти духовные последователи древнеправославия, «перекрестившиеся» в праведных марксистов — не смогут прекратить эту практику. Ведь, «Царство божие» — оно для всех! И нет в нём «ни эллина, ни иудея».
— Последствия, как мне думается, будут очень печальными: разжирев за счёт бывшей метрополии — превращённой такой национальной политикой в общую колонию, республики почувствуют себя вполне развитыми, чтоб отделиться и начать самостоятельное автономное плавание. Здесь много вариантов развития событий: возможно после смерти Сталина, они в результате заговора или военного переворота захватят центральную власть — чтоб сперва выжать Россию досуха… Не знаю!