Для транспортировки оружия и боеприпасов, чтоб никого не пугать и не привлекать лишнего внимания — пошил в «Красной игле» специальные чехлы для оружия, с функцией быстрого — практически мгновенного извлечения.
Выглядят довольно мирно — так просто и не догадаешься, что в них!
Для ближнего же боя, бойцов вооружили тремя ножами — два метательных, третий — под вид будущего «Ножа армейского, образца 1940 года» (НА-40).
Однако, вооружение моего «Спецназа» поддержанными охотничьими курц-ружбайками — меня не устраивало от слова «вообще» и, я всё чаще и чаще вынимал из чехла мой охолощённый «ВСС Винторез» — разбирал его и собирал вновь, подумывал и поговаривал вслух:
— Как бы вот такой моим орлам, а…?
И засовывая его снова подальше в самый дальний угол своего схрона, каждый раз с превеликой досадой повторял:
— Не… Бесполезно даже мечтать!
Глава 11У нас — черви
Всю зиму 1923–1924 года — начиная с января месяца, командированные металлурги из «Акционерного Общества Российского Среднего Машиностроения» (АО «Россредмаш») — бывшего «Приокского горного округа», сменяя друг друга учились лить из ульяновского чугуна безрамные остовы для трактора «Мужик». Дыренков Николай Иванович — Председатель Совета директоров этого объединения, тоже частенько у нас зависал — не брезгуя самолично встать у плавильной печи и испачкать свои ручки. К весне, это уже у них так здорово стало получаться, что годной для сборки трактора — оказывалась едва ли не каждая третья отливка.
Невероятное достижение — учитывая то, с чего пришлось начинать мне!
В марте, будущие тракторостроители уехали в Выксу — обогащенные освоенной технологией и, забрав с собой все годные готовые изделия — весь свой задел на первое полугодие. Всего же по моему плану, в 1924 году — «Россредмаш» должен изготовить не менее трёхсот тракторов.
«Блины» же — получившиеся «комом», остались у нас. Прижимисто-хозяйственный Председатель кооператива «Красный рассвет» Клим Крынкин, лично тщательно осматривал и измерял моими «роялистыми» инструментами каждый брак — прежде чем пустить его под копр-дробилку, а затем в переплав в вагранке:
— С жиру, никак, товарищи из Выксы бесятся…
— Нет, Клим! Это называется — «технологическая культура».
— «Культура…», — бурчит, — «культурных» развелось много — аж работать некому.
Вполне разделяю его чувства — ни один из его трёх сыновей не пошёл по его стопам. Старший подвизался в бухгалтерах-финансистах общества взаимного кредита (ОВК) «Красная взаимопомощь» у деда Мартимьяна, средний пошёл по комсомольской линии (многообещающий товарищ — далеко пойдёт!), а младший так вообще — в артисты подался и сейчас играет главные роли у Певницкого Аристарха Христофоровича в Ульяновском «Театре рабочей молодёжи».
По-дружески подначиваю его:
— Клим! Помнишь, ты плакался: куска хлеба, мол заработать не смогут — «жоп…порукие»? Так ведь — зарабатывают же и, не только на «кусок хлеба»!
Молчит угрюмо, сопя в две дырки…
Извечная проблема отцов и детей — описанная ещё великим русским писателем Николаем Гоголем, в его «Тарасе Бульбе».
Таким образом, после учебной практики выксуанцев, «условно-годных» каркасов-остовов для трактора оказалось у нас — аж целых пятнадцать штук и, за год — каждый из них со временем был снабжён недостающими деталями, пополнив авто-тракторный парк транспортной лже-артели «Красный путь».
К весне, моими понуканиями и стараниями того же Клима — было готово навесное оборудование. Это прежде всего пятитонная телега на стальных колёсах, четырёх- лемешный плуг и дисковая борона… Всё это в необходимом количестве экземпляров, конечно.
А вот с сеялками-косилками-молотилками, посовещавшись на Совете председателей артелей кооператива «Красный рассвет», решили не связываться — те, проще будет купить готовыми. В конце концов — мы не единственное предприятие в России и, другим надо тоже что-то делать-производить — чем-то на земное житие-бытие зарабатывать.
Да и невозможно объять необъятное — размаха рук не хватит!
С началом весенне-полевых работ начались и успешно завершились окончательные испытания нашего трактора — перед передачей его в серию на АО «Россредмаш». После полевых испытаний были выявлены все огрехи — к счастью незначительные и, сделаны соответствующие изменения в конструкции — их устраняющие.
Две единицы этой техники по договору проработали в совхозе «Горемыкинский» — выращивающим лён и коноплю на экспорт.
Не… Из последней технической сельхозкультуры — здесь пеньку делают, а вовсе не курят её. Испокон веков, пенька — традиционный предмет российского экспорта, наряду с мехами, мёдом, дёгтем, поташем…
Совхоз «Горемыкинский» — входящий в «Госсельсиндикат», как бы оправдывая своё название — находился в конкретной, довольно глубокой заднице — отчаянно нуждаясь в квалифицированных кадрах, рабочих руках и особенно в тягле. Стоит ли удивляться тогда, что его «вусмерть» обрадованный директор — после достаточно лёгкого намёка с моей стороны, выделил нам «делянку» под картофель. Правда при этом, он как ильфо-петровский «голубой» воришка Альхен — покраснел и извинился:
— Вы уж извините, что на неудобьях — лишней земли у нас нет. С востока — болота, а с других сторон — крестьянами-единоличниками окружены, как шведы под Полтавой! А мне план надо выполнять — иначе снимут.
Лукавит изрядно, конечно!
Мне доподлинно известно, что совхоз за время своего существования плана ни разу не выполнял — но тем не менее, директора ещё ни разу не сняли.
Не без труда добравшись по весне на своём «Форде» до «неудобий», я только лишь и молвил досадливо морщась:
— Мда… «Бери убоже — что нам негоже»!
Ну, а что делать?
Ульяновску по моим планам — ещё расти и расти. А ныне хоть и нет голода, но и полного изобилия продовольствия тоже — пока и в упор не наблюдается, даже в очках с большими диоптриями.
К примеру, три четверти всех школьников — хоть и питались три раза в день, но вместо завтрака и ужина — только пили чай. Только менее чем у двадцати процентов учащихся — в рационе питания ежедневно присутствовало молоко и, только у пяти процентов — сливочное масло.
А впереди ведь ещё и «лихое» начало сурово-голодоморных 30-х годов!
Введение продовольственных карточек в городах и прочие прелести «Великого перелома».
Удастся мне что-то изменить или нет, в любом случае — собственный «подхоз» (подсобное хозяйство) городу не помешает. Начнём с того, что попроще — с картошки, а там видно будет. Каждый уважающий себя попаданец, знает как «дважды два» — поднимать сельское хозяйство надо с картошки и, ни в коем случае не с кукурузы.
Нашедшийся в Ульяновске старенький агроном — вышедший на заслуженную «пенсию» ещё задолго до эпохи «исторического материализма», долго ковылял на полусогнутых за пашущим трактором — как пресловутый «старый конь» раздувал ноздри и вдыхал давно было забывшийся запах свежей земли. Для чего-то ковырялся в ней палочкой и, зачерпнув жменю — растирал землю в ладонях и внимательно её рассматривал.
— Не будет толку, — наконец прошамкал он беззубым ртом, — «сам на сам» или в лучшем случае — «сам на полтора» получится…
— Как же так, — искренне недоумеваю, — ведь картофель — нетребователен к почве и урожаен даже на истощённой земле?
— Эту землю угробили напрочь! Гумуса вообще нет — ни одного дождевого червя не попалось.
— «Дождевого червя», говорите?
— Его самого: дождевой червь — вернейшее средство определения урожайности землицы. Эта земля — мертва, как скелет динозавра!
И забросив палочку в кусты, заковылял прочь…
А я стоял и глядя ему вслед люто сатанел: или мой бараний лоб пополам — или новые ворота вдребезги!
Вспахав и проборонив трактором, посевную мы с товарищами Анисимовым и Кацем провели «по-советски»: согнали всех свободных горожан — в шеренгу по одному их, лопаты в руки и вперёд!
Впрочем, народ уже привык к подобным «субботникам» и не обижался. С шутками, да с прибаутками — горожане бросали в борозды покупной семенной картофель и потом заравнивали его граблями. Для подобных мероприятий нашлась полевая кухня армейского образца и, ударно проработав до обеда — расстелив прямо на земле брезент, участники посевной уселись «пировать». После обеда, работы уже практически не было: многие взяли с собой «для настроения», подняв его — сбегали в ближайшее село за «добавкой» и, к вечеру — назюзюкались до горизонтального положения.
В общем, всё до боли знакомое и родное — как в собственной юности «там» побывал!
Ну, ничего: «вторая смена» продолжила посевную в следующую субботу, а третья — успешно завершила её через неделю.
В тот же вечер после разговора со старым агрономом, я писал объявления во все газеты:
«На ОЧЕНЬ(!!!) высокооплачиваемую работу срочно требуется специалист по дождевым червям. Обращаться в Бюро по трудоустройству „Шанс“. Адрес: г. Нижний Новгород, улица…».
Рисунок 16. Красные калифорнийские черви — это не только, но и…
На широких просторах Страны Советов, «специалистов» по дождевым червям — оказалось как грязи в Египте после разлива Нила!
На объявления откликнулось более трёххсот «кандидатов», из которых я тщательно изучив «резюме» — отсеивая по малейшему подозрению, вызвал на собеседование в Нижний Новгород пятерых человек — обещая при любом стечении обстоятельств оплатить билет в оба конца, трёхдневное проживание в гостинице, плюс «пансион».
Однако, меня ожидал весьма неприятный сюрприз: никто из них и понятия не имел, что такое «красный калифорнийский дождевой червь»[1]!
Я тоже был знаком с ним чисто по рыбалке: в место свалки отходов нашего картонно-рубероидного завода, кто-то (намеренно или случайно) запустил эту культуру и вскоре она так размножилась — что проблем с этой живой насадкой для рыбалки в нашем городе не стало. И копать не надо — ходи по свалке заброшенного после 1991 года завода и, собирай червей на поверхности. Кто ленился сам собирать — мог купить их перед самой рыбалкой на рынке, в рыболовных магазинах или на выезде из города у вездесуще-предприимчивых пацанят.