Короче, было задействовано во всех предприятиях создаваемой мной подспудно и подпольно «промышленной империи»!
Напомню, что к весне 1924 года, ульяновская кооперативная промышленность производила, в основном методом горячей и холодной штамповки и с применением электросварки — комплекты гаечных ключей в специальных «кейсах», 5-ти, 10-ти и 20-ти литровые канистры, штыковые и совковые лопаты, штампованно-сварные детали к тракторам «Мужик», полноприводные мототелеги «УАЗ-404» — идущие буквально нарасхват, минеральную краску трёх видов и, ещё много чего по мелочи.
Развивался и свой легкопром: в артели «Красная игла», кроме работы на заказ, рабочих рукавиц и прочей мелочи — шили рабочую одежду (разгрузки) и «парадно-комсомольскую» — супермоднючие костюмы «пролетарки», куртки «камчатки». В обувной артели Чеботарёва «Красный Лабутен» тачали мечту любого советского пижона — ботинки «берцы». Артель «Стандарт-Ойл» наращивала производство «американского белого керосина» и осваивала в производстве трансмиссионное масло «негр-ойл»…
Отдельно и особо надо упомянуть наше совместное с Ксавером производство сборных «ульяновских» домиков на «Домостроительном комбинате».
Чуть было не забыл всевозможную фурнитуру: комсомольские значки, знаки воинского различия, форменные пуговицы, пряжки ремней и так далее и тому подобное.
— Остатки, как говорится, «роскоши былой»…
Вернувшись из Москвы в мае 1924 года, я довольно долго бродил по месту складирования в Ульяновском ИТЛ, остановившись перед какой-то грудой начинающего кое-где ржаветь металлолома:
— Что это?
Бывший со мной в обходе зэка с очень длинной и незапоминающейся фамилией, но по имени-отчеству зовущейся — Эмиль Осипович, с вожделением как мне показалось, облизнул губы:
— Это уникальнейший американский универсальный станок для строгания, долбежки и протяжки. Таких, в России буквально по пальцам можно пересчитать (я, по крайней мере — за всю жизнь всего один экземпляр видел!), а может и вообще ни одного не осталось.
— Вот, как?
— Совершенно верно! Причём, обратите внимание: он уже изначально изготовлен с электроприводом и совершенно новый…
Абсолютно подавляющее большинство металлорежущих станков в те времена — были с ременным приводом от парового двигателя и, нам приходилось их основательно переделывать — хотя имелся и, паровой котёл, компаунд-машина двойного расширения к нему, валы с приводными ремнями и прочая тряхомундия. Однако, такая схема передачи крутящего момента требует мощных заводских фундаментов и стен — а у нас они отсутствуют даже в проекте нового корпуса цеха. Поэтому всё имеющееся, переделывается на электропривод — благо вот-вот будет сооружена линия электропередачи — связующая Ульяновск с единой энергетической системой среднего Поволжья.
Каким образом спросите?
При самом минимальном моём вмешательстве, через уже знакомого инженера-электрика Комарова Даниила Игоревича — когда-то работающего в Комиссии ГОЭЛРО с самим Крижановским. За якобы «американский» цифровой мультиметр (на самом деле — китайский) — прибор для измерения нескольких параметров электрического тока, он способствовал самому минимальному изменению трассы строительства «реальной» линии электропередачи — несколько «вильнувшей» в сторону нашей, забытой Богом и властями волости.
— … Думаю, он поступил в самый последний момент — когда уже было не до станков.
Приглядываюсь: действительно явственно видны следы консервационной смазки — необходимой при транспортировке через океан.
— Ну что ж? Было «время разбрасывать камни»… Бывает!
Так, так, так…
Обхожу «металлолом» ещё раз, а Эмиль Осипович идя следом:
— Его раскурочили ради ценнейших подшипников — разбив кувалдой чугунную станину… Варвары!
В те времена в России обыкновенный новенький шарикоподшипник был редок — как какая-нибудь внесённая в «Красную книгу» чудная зверюшка и, стоил — если и не как слиток золота, то тоже — целое состояние.
Поэтому, легко с ним соглашаюсь:
— СВОЛОЧИ!!!
— Ещё какие! Если бы нам удалось восстановить этот станок, Серафим Фёдорович — возможности нашего опытно-экспериментального цеха возросли бы на порядок.
По должности Эмиль Осипович — Главный инженер «ОПТБ-007», отвечающий за оборудование опытно-экспериментального цеха.
Этого инженера-зэка я назначил «главным», перебрав прежде с десяток кандидатов. Конечно, звёзд с неба он не хватает и велосипед изобрести — не способен априори…
Но этого от него и других и, не требуется — от слова «совсем»!
Здесь, на этом пятачке Русской Земли — «изобретаю» я и мой «роялистый» компьютер с четырёх- ядерным процессором. А все остальные — лишь дымовая завеса и приводные ремни моего прогрессорства.
Зато, у этого человека душа болит за всё на свете!
Ну а то, что он убил там кого-то — так с кем не бывает? Время ныне на дворе такое и эпоха соответсвующая.
Почувствовав досаду, как после сошествия с крючка рекордной рыбины размером с «Титаник», плюнув слюной на кучу железяк и чугуняк — разворачиваюсь на выход, бурча себе под нос:
— Если бы, да кабы… Если бы «прачка» из хозотряда, была бы не просто прачкой — а главным инженером и, имела бы меж ног — не вагину с ведро, а пенис — размером с хорошенькую оглоблю…
Забегает передо мной и остановившись напротив, смотрит в глаза:
— А если попробовать соединить обломки станины электросваркой?
— Не стоит даже пытаться, Эмиль Осипович.
Пробую его обойти, но он снова становится на моём пути:
— Почему? Ведь, один раз же у Вас получилось заварить чугун?
— Несравнимый объём работ, — пинаю ногой один из чугунных обломков станины, — тот раз был всего лишь один сравнительно короткий шов, здесь же — едва ли не с версту корячиться надо.
Сказать по правде, я сварщик — так себе. И уверен, что в тот раз когда я — по когда-то «очень давно» в будущем виденной «инструкции» с Ютуба, заварил трещину в чугуном цилиндре самодельным электродом с намотанной на него медной проволокой — мне просто повезло, как некому сказочному персонажу.
Однако, тот не успокаивается:
— Ведь, сварщиков теперь у нас много!
Криво ухмыляюсь:
— Увы… Те славные ребята и девчата, про которых Вы говорите — это ещё не сварщики. Им ещё года два-три надо — как минимум, чтоб ими стать! Ваш же покорный слуга — слишком занят, чтоб убить уйму времени на совершенно бессмысленное занятие.
— Ну, почему же «бессмысленное»?
Он мне уже изрядно надоел, поэтому довольно резко:
— Да потому что от нагрева при сварке, Эмиль Осипович, станину так поведёт — что на этом «уникальнейшем» американском станке можно будет только колесо для телеги «строгать»!
Да то навряд ли, ибо изготовление стандартизированного деревянного колеса для «УАЗика» — уже требовало, чуть ли не прецизионной точности.
— Как жаль, — он достаёт и папки чертёжик и показывает, — а мы ведь на него рассчитывали и, даже фундамент в новом цехе — уже под него рассчитали. Думали — вернётесь и… Как жаль, а!
«Опытно-экспериментальный цех» нашей — первой в СССР «шарашки», на сей момент — представлял собой несколько бывших бараков и даже землянок, где на наскоро и впопыхах отлитых из бетона фундаментах — устанавливались станки и другое заводское оборудование.
Однако, уже этим летом планируется возвести ультрасовременное капитальное здание нового цеха — «краеугольного камня» моего прогрессорства в будущем. Проект с техобоснованием, генпланом, сметой и прочим — уже составлен, произведена привязка на местности и даже уже начато рытьё котлована силами зэков-рабочих и вольнонаёмных.
Собравшись уже было на выход, хмыкаю иронически на ходу:
— «Фундамент»… Если б я немного задержался в Москве, вы б наверное от большого ума — уже бы отлили его из бетона… Из бетона… Из бетона…
Резко оборачиваюсь и:
— ИЗ БЕТОНА!!!
Испуганно отшатывается:
— Что с Вами, Серафим Фёдорович?
— Да, ничего, — хлопаю его по плечу и радостно, — «время собирать камни», говорю! Свистать всех наверх — заседание продолжается, граждане мокрушники, бандиты, жулики и прочие осужденные.
Немножко успокоившись — подойдя вплотную, смотря в глаза и тыча пальцем в грудь, я:
— Всю документацию по фундаменту этого станка в частности, и цеха в общем — мне! СРОЧНО!!! Этот «металлолом» разобрать, почистить, смазать, инвентаризировать, детализировать, разложить по полочкам и главное… ИЗМЕРИТЬ!!! Измерить как можно точнее посадочные места под органы управления, передаточные устройства, электропривод и исполнительные механизмы.
Он потихоньку отступал, пока я не прижал его стене пакгауза:
— Мои контрольно-измерительные инструменты ещё никуда не «ушли»?
Выпучил глаза и предельно возмущённо:
— Да, как можно⁈
— Всей бандой уедете на заполярный остров Шпицберген — шерсть пингвинов заготавливать для народного хозяйства страны, если хоть один пропадёт!
Это была моя ещё прошлогодне-осенняя «страшилка» — когда «контингент» стал несколько борзеть. Для пущей убедительности, даже пришлось пойти на фабрикацию приказа по НКВД от самого «Железного Феликса» и напечатать на принтере целый номер газеты «Правда» с соответствующей статьёй.
Угрюмо-обиженно:
— Вы уже предупреждали…
— В этот раз предупреждаю персонально Вас, Эмиль Осипович: уедите далеко на север — белых медведиц вместо прачек «любить», если напортачите мне с измерениями! Задача ясна?
— Ясна…
— Не слышу?
— ТАК ТОЧНО!!! Так точно, гражданин начальник: задача ясна.
— Тогда — выполнять.
Хотя, абсолютное большинство специалистов и людей, хоть что-то понимающих в станках — весело крутили пальцами у виска за моей спиной, я знал что делал!
Я вовсе не словил «шизу» и даже не открыл ещё раз Америку: станки со станиной из железобетона известны не только в «моё» время — но и ещё с середины-конца 19 века. Как в технически передовых странах — так и в лапотно-отсталой России. В частности во время Германской войны, такие станки для обточки турбин — изготавливали на Курагинском машиностроительном заводе.