Но в волостном аптекаре — достаточно моложавом тридцатипятилетнем мужике, один талант был хорошо заметен.
Предприимчивость!
Ещё до меня, например, он организовал достаточно масштабное производство «петушков на палочке» и приторговывал ими не только на ульяновской Базарной площади — но и в уездном Ардатове, где у него была «точка». Эти нехитрые сладости были распространены повсеместно, но у ульяновского аптекаря они получались «самыми сладкими» по восхищённым отзывам детворы. Следовательно, хотя бы самые элементарные навыки химика у него всё же имелись.
Впрочем, вся их семейка такова!
Жена Канцевича пекла и продавала популярные по всему городку булочки, три дочери ей помогали — постигая секреты мастерства и, среди ульяновских женихов — ещё будучи в самом «нежном» возрасте, считались весьма перспективными невестами…
Кстати, по мере взросления, все трое — по очереди в меня влюблялись!
Но, это так — к делу совершенно не относится.
Потомственный (как бы не в тех — пресловутых «семи поколениях», особо не вникал) аптекарь не имел сыновей — чтоб передать им фамильное дело по наследству. Подойдя к «среднему возрасту» с его '«кризисом» и, видимо отчаявшись, он из многочисленных — бегающих по улицам босоногих «претендентов» выбрал себе ученика, надеясь со временем его выучить и женить на одной из дочерей…
Чтоб, так сказать — достойно встретить неизбежную старость в окружении внуков.
Пока его далеко идущие планы в соответствии с «графиком»: Артёмка Засыпкин, шестнадцатилетний сирота, до того живший практически на улице — «схватывает всё на лету», был упорен, настырен, терпелив. И, главное — по вечерам гуляет под ручку со средней дочерью своего учителя, Клавдией.
Однако, этот прилежно-прилизанный, всегда вежливый паренёк — при первом же пристальном взгляде на него, мне напомнил «тихий омут» — из которого когда-нибудь, но обязательно выскочит чёрт.
Первый мой «движняк» по созданию лекарств для хроноаборигеннов исходил из собственных нужд. Непосредственно после «переноса» методом омоложающего клонирования (по крайней мере, к такому выводу пришёл), меня одолевали многочисленные хвори, из которых самой досадной и раздражающей была диарея, по-простонародному — неудержимый понос.
Ну, что делать? Естественно, обратился к местным эскулапам…
Доктор Ракушкин сперва заболтал меня разговором на совершенно отвлечённую тему, а затем на повторный вопрос — видимо забыв суть дела, с довольно умным видом:
— Ну-с голубчик, всё что я могу Вам посоветовать — обильное питание, полный покой, и…
Я ответил словами Александра Блока:
— «Покой нам только снится»!
Не дослушав его «мудрых советов», аки «степная кобылица» — я рванул «на дальняк» так, что в ушах засвистело. Ибо, на «днище» давило конкретно.
К фельдшеру Казаринову я не пошёл — по-стариковски интуитивно решив, что окромя деревянного «чопика» в задний проход, он мне предложить ничего не сможет.
Как мне уже было доподлинно известно, пилюли, микстурки и прочие порошки, в Ульяновке как и полагается продавали в единственной аптеке на улице Ямской. Предварительно хорошенько прос…равшись — чтоб на дольше хватило «запаса прочности», я вприпрыжку побежал в двухэтажный домик — на первом этаже которого было непосредственно само учреждение, а на втором — жил сам аптекарь с семьёй.
Заставши всё благородное семейство на первом этаже — занятых изготовление сладкой, но побочной продукции и, забыв поздороваться, протягиваю ворох тогда ещё ходящих совзнаков — оставленных Отцом Фёдором «на пожарный случай»:
— Дайте мне таблетки от живота… Срочно!
Аркадий Вениаминович, с коим ещё не был знаком, ибо в отличии от других представителей ульяновской интеллигенции — он был постоянно в хлопотах-заботах и ни разу с «визитом вежливости» не посетил дом Отца Фёдора.
Ибо, «крутился».
Под хихиканье разновозрастных дочерей, он — сперва окинув меня с ног до головы пристально-цепким взглядом:
— Таблеток от живота не бывает, молодой человек. Но если полчасика подождёте, могу изготовить вам микстурку от диареи.
— «Микстурку»? На фиг! Дайте мне порошок активированного угля, да я побежал.
Где-то, по-моему — в одном из попаданческих произведений прочёл, что в эти времена — активированный уголь продавался не в форме таблеток, а в виде порошка. Да, мне — не один ли хрен?
ОХ, ЁЁЁ…
На «клапан» снова давит!
СЧАС!!!
— … Извините, какой порошок[1]?
— Порошок активированного угля. Чёрный такой, разве не знаете?
— Ну не белый же, ежели «уголь»… Нет, я даже не слышал про такой, — в рассудительном голосе аптекаря явная проф- заинтересованность, — а Вы откуда про такой порошок знаете?
Под усиливающееся давление «снизу», лихорадочно соображаю:
— Так я это… Когда в плену у поляков был… Этаво таво… Таким порошком американские врачи из «Красного креста» нам голодный понос лечили. Видите ли, если полгода подряд жрать одну лишь гнилую брюкву… То «стул» — нормальным быть не может в принципе!
Аптекарь серьёзен как протестантский пастор на отпевание усопшей британской королевы, внимательно рассматривая моё лицо:
— Так Вы — Серафим Свешников, сын нашего батюшки?
— Ага… Он самый!
Изумлённо:
— Ты посмотри мать, как Серафимка-пострел повзрослел, как изменился — прямо не узнать!
Та, вздохнув, перекрестившись и внимательно присматриваясь:
— Как жаль, что матушка Прасковья Евдокимовна не дождалась сыночка… Действительно — как совсем другой человек, стал Серафимушка!
Потупив взор, чтоб не выдать себя глазами:
— И не говорите… Родной отец признал с трудом.
Познакомился со всем семейством, ахи, охи, анау-мынау и, следующим был чисто профессиональный вопрос:
— И как? Помогал активированный уголь Вам и другим бедолагам?
— Ещё как! Правда после этого случился запор на месяц, а затем — с год «ходил» чёрным-чёрным, как африканская ночь, «стулом».
Девчонки хихикают и «стреляют» глазками в сторону засранца, их мать недовольно морщится. Аптекарь задумчиво на меня глядучи, вопрошает:
— И чем же и, как «активируют» этот самый «активированный уголь»?
Его ученик заметно «настораживает» ухо — любопытный парнишка, толк с него будет. Если чего не вытворит, конечно.
Морщу старательно лоб, будто вспоминаю:
— Было дело — подслушал…
Однако, я уже на «низком старте»:
— … Потом расскажу, а пока готовьте свою «микстурку» — через полчаса ещё забегу!
Дочки, уже в открытую ржут, строгая мамаша-аптекарша — сама улыбаясь, раздаёт им звонкие подзатыльники:
— А ну-ка угомонитесь, охальницы!
Аптекарь, мне уже вдогонку кричит и затем обращаясь к своему ученику, почти зятю:
— Это мы сейчас… Артёмка! Ты не забыл рецепт?
— Нет, не забыл, Аркадий Вениаминович — как «Отче наш» помню…
Ну, что ж?
Спасение утопающих — дело самих утопающих. Если человек дожил до сорока и не стал сам себе доктором — он безнадёжный идиот. Я дожил «там» — как бы не до семидесяти и, особых оснований считать себя идиотом — до сих пор не имел.
Спустя какое-время заполучив заветный пузырёк с «микстуркой» от лютой диареи, а апгрейдил её обыкновенным древесным углём — найденным в куче старой золы и затем подручными средствами растертым в порошок.
Не знаю, что помогло — сама микстурка, «неактивированный» — но всё равно обладающий хоть какими-то абсорбирующими свойствами уголь, или просто — время мне пришло выздороветь. Ведь, как уже рассказывал, мой прошедший полное обновление организм — не только цеплял любую местную инфекцию, только в путь… Но и так же быстро, буквально в течении несколько дней — справлялся с ней, обзаведясь стойким иммунитетом к данной конкретной хвори.
Однако, за месяц с чем-то своего вынужденного «больничного», я узнал что диарея или обыкновенный понос по-простонародному — это просто «Бич божий» для хроноаборигенов!
Конечно, с дизентерией, холерой, чёрной оспой, сыпным тифом или не приведи Господь — с бубонной чумой, не сравнить… Однако, те собирают свою «жатву» человеческими смертями в периоды сравнительно редких эпидемий, а диарея — всегда, постоянно и регулярно.
Сколько всего смертей — особенно среди детей, по всей России в год? Ещё приплюсовать всевозможные «побочные» летальные исходы, то думаю — довольно шокирующие цифры.
Предположим, организм и без того ослабленный плохим питанием — дополнительно изнуряется диареей и затем вдогонку цепляет туберкулёзную палочку… Это — гарантированный «крест в ногах», без всяких вариантов.
Диарея, связана как с удручающе низкой культурой населения — благоприятствующей распространению это «смешной» инфекции, так и с примитивной технологией хранения продуктов питания — вызывающей пищевые отравления. Холодильников нет от слова «даже в смелых мечтах», а дефицит продовольствия — заставлял потреблять его даже с уже весьма ощутимым «душком».
Да, надо отдать должно: в самые первые же свои годы — Советская Власть крепко взялась за пропаганду, типа: «Мойте руки перед едой», или: «Мухи — распространители заразы». Но мгновенно повсеместно построить водопровод — чтоб было чем мыть руки, создать систему канализации — вместо открытых выгребных ям откуда вылетают мухи, обеспечить народ хотя бы простейшими ледниками — было нереально и, диарея — ещё очень долго продолжала свирепствовать по просторам «одной шестой».
Если не в силах покончить с причинами — надо по меньше мере стараться нивелировать последствия, верно?
Так сказать — «медикаментозными» способами. Как с этим обстояло дело в эпоху НЭПа?
Конечно, эту болезнь лечили и порою довольно успешно.
Однако на всех — ни сравнительно редких докторов, ни довольно дорогих «микстурок» не хватало…
Так называемые «проверенные народные средства»? Знахари?
Дойдём ещё до них и поговорим.
Теперь понятно, почему мои слова про «активированный уголь» — так запали в душу единственному ульяновскому аптекарю, что он к нему при первой же возможности вернулся?