В масштабах всей страны ученые начали собирать данные и информацию о здоровье детей и подростков в возрасте от 0 до 17 лет, в результате чего была создана огромная база данных. С помощью этой базы данных планировалось разработать политику здравоохранения для подрастающего поколения.
Такое невозможно провернуть на скорую руку. К чему-то подобному нужно хорошо подготовиться. Что мы хотим знать? Какие темы особенно важны? Что мы вообще можем узнать с ограниченным бюджетом? Где и кого именно опрашивать? Как мы на практике проводим наши исследования? Как нам следует задавать вопросы, чтобы родители и дети, то есть участники исследования, нас понимали? Этично ли брать кровь у здоровых детей для целей исследования? Эксперты Института Роберта Коха размышляли над этими и другими предварительными вопросами более шести лет.
В мае 2003 года все наконец началось. За три года, до мая 2006-го, в исследовании приняли участие 17 641 мальчиков и девочек из 167 населенных пунктов Германии. Детей опрашивали и обследовали, и вместе с тем, что рассказали их родители, сложился уникальный массив информации. Таким образом, постепенно складывалась точная и исчерпывающая картина состояния здоровья и развития детей и подростков в нашей стране.
В период с 2009 по 2012 год ученые из RKI опросили по телефону около 16 000 родителей и детей. Родители снова рассказывали о состоянии здоровья своих детей, как они его оценивали, как часто дети проходили обследование, какие прививки им поставили, каково здоровье их полости рта и какие у них пищевые привычки. Дети в возрасте 11 лет и старше, а также подростки сами отвечали на вопросы ученых. Многие из них принимали участие еще в первом базовом обследовании.
Результаты исследования KiGGS публиковались частями в течение нескольких лет. Опубликованные на данный момент результаты подтверждают, что дети в Германии в целом чувствуют себя здоровыми. И 94 % всех опрошенных родителей оценили общее состояние здоровья своих детей как хорошее или очень хорошее. Наивысшие оценки получили и дети в возрасте от 11 до 17 лет. А 88 % чувствовали себя полностью здоровыми.
Конечно, дети и подростки также борются с болезнями, например с ожирением, психическими заболеваниями, иммунными или аллергическими, такими как астма, сенная лихорадка или атопический дерматит.
Около 16 % детей и подростков имеют, по мнению их родителей или по их собственной оценке, хронические проблемы со здоровьем.
Но только где-то каждый пятый из этих детей не может делать то, что могут делать сверстники.
Дети и подростки относятся к своему здоровью более серьезно, чем раньше. Двенадцать процентов детей в возрасте от 11 до 17 лет курят, менее половины из них курят ежедневно. Это означает, что со времени первого исследования KiGGS с 2003 по 2006 год (20,4 %) уровень курения снизился почти вдвое. На это влияют повышенные налоги на табак и законы о защите некурящих.
Молодые люди также употребляют меньше алкоголя. В 2006 году 62,8 %, а сейчас только 54,4 % подростков заявили, что уже употребляли алкоголь. Исследование KiGGS показало, что каждый шестой подросток (15,8 %) в возрасте от 11 до 17 лет находится в группе риска из-за употребления алкоголя.
Более трех четвертей (77,5 %) детей в возрасте от 3 до 17 лет регулярно занимаются спортом, и почти 60 % активно посещают спортивные клубы.
Безусловно, самый тревожный вывод исследования KiGGS также наименее удивителен: дети из социально незащищенных семей и семей выходцев из других стран чаще ведут нездоровый образ жизни. Будь то курение, ожирение, нарушения пищевого поведения, расстройства поведения, чрезмерное потребление продукции средств массовой информации, недостаток движения или несчастные случаи: факторы риска у социально незащищенных детей и подростков иногда в три раза выше, чем у детей из среднего и высшего классов. Другими словами, наименьшее количество детей сегодня растет с максимальным риском и проблемами для здоровья.
Социальный стресс и плохое образование в семьях часто приводят к тому, что родители не могут удовлетворить основные эмоциональные потребности своих детей в привязанности и безопасности.
Однако если ребенок не будет чувствовать надежную связь с родителями, его эмоциональное и духовное развитие будет нарушено. Он не сможет реализовать свои индивидуальные возможности, не сможет воспринимать новое с таким же любопытством, как дети с крепкими взаимоотношениями в семье; его радость открытий будет омрачена страхом, а потребность в обучении не реализуется. Его ум станет менее пластичным, ребенок будет меньше учиться и будет не способен творчески применять свои знания в детском саду, школе, а позже и на работе. Он будет реже испытывать свое тело и, следовательно, будет более неуклюжим и с большей вероятностью столкнется с несчастным случаем, чем его сверстники с более крепкими взаимоотношениями в семье. У таких детей чаще будут развиваться поведенческие проблемы, в том числе патологическое ожирение, никотиновая или другие зависимости.
Если ребенок и так обладает скромными талантами, психосоциальные факторы играют еще более важную роль в его развитии. Кто имеет, тому дано будет, говорится в Евангелие от Матфея. Темная сторона этой мудрости применима к менее одаренным детям из социально неблагополучных семей: те, кто и так во многом обделен, часто лишены того немногого, что у них есть, в силу обстоятельств, в которых они родились.
Конечно, психическое здоровье зависит не только от принадлежности родителей к определенному социальному слою. Эмоциональное пренебрежение, многочасовое времяпрепровождение перед телевизором и минимум общения, нехватка движения и отсутствие привязанности встречаются в любой среде, но чаще всего в бедных семьях.
Другое исследование пришло к столь же тревожным результатам, что и исследование KiGGS. Оно занимается исследованием вопроса о том, как изменилось здоровье детей и подростков за последнее десятилетие. Весной 2011 года медицинская страховая компания DAK поручила институту маркетинговых исследований FORSA опросить 100 частных педиатров на предмет того, как они оценивают состояние здоровья своих маленьких пациентов. Почти все врачи заявили, что у детей и подростков они наблюдали больше психологических проблем, расстройств поведения, нарушений восприятия, проблем с речью, двигательных нарушений и случаев ожирения, чем десятью годами ранее. На вопрос, в каком возрасте наблюдается большинство этих расстройств, врачи ответили, что двигательные нарушения, а также проблемы с речью и слухом обнаруживаются преимущественно в детском саду, в то время как психологические или поведенческие проблемы и ожирение чаще всего встречаются у детей в возрасте от шести до восьми лет.
Результаты опроса согласуются с моим собственным опытом. В течение почти 25 лет работы частнопрактикующим педиатром я наблюдал, как число случаев речевых и поведенческих расстройств, задержек в развитии и двигательных нарушений у детей детсадовского и школьного возраста неуклонно росло. Сейчас гораздо больше детей, чем раньше, не могут устно общаться, правильно воспринимать услышанное и вести себя в соответствии с возрастом. Вот, к примеру, трехлетний мальчик, который не понимает моей просьбы раздеться перед осмотром; четырехлетний мальчик, который в детском саду начинает драться и пинаться из-за «каждой мелочи, которая ему не нравится»; пятилетняя девочка, которая просит свою мать, чтобы та помогла ей надеть футболку; шестилетний мальчик, который не может простоять на одной ноге 10 секунд. Примерно каждый пятый ребенок приходит ко мне на прием с теми или иными нарушениями развития. Моя задача состоит в том, чтобы выяснить, что с ребенком: отставание в развитии, нарушение развития, или же он просто плохо воспитан, или, возможно, дело в ошибочных наблюдениях воспитателей, учителей и родителей. Трехлетний мальчик не понимает меня, потому что у него нарушение слуха, потому что его мозг не может обрабатывать речь или потому что он просто так и не научился реагировать на спокойную просьбу? Четырехлетний мальчик такой агрессивный, потому что он не чувствует себя в безопасности и не научился разрешать конфликты ненасильственным путем? Или же он просто немного дикий и доводит этим своих учителей? Возможно, пятилетняя девочка отстает в своем умственном развитии и не умеет одеваться самостоятельно или же она особенно изобретательна в избегании физических нагрузок? Шестилетний мальчик не может стоять на одной ноге, например, из-за неврологического расстройства или же он просто неуклюжий?
Теперь ежедневно я трачу много времени на обследование детей с речевыми нарушениями и расстройствами развития или с нарушенным социальным поведением, а также консультирую их родителей – гораздо больше времени, чем на лечение отита среднего уха или исследование кожной экземы и прописывание мазей.
Из-за социальных отклонений или задержек в развитии ко мне уже давно обращаются не только дети из бедных и малообразованных семей. Сейчас почти столько же детей из семей среднего класса приходят ко мне вместе со своими родителями, потому что испытывают трудности в детском саду, школе или дома.
Сегодняшние дети генетически ничем не отличаются от детей 10 или 20 лет назад. Но мир, в котором живут они и их родители, изменился, а вместе с ним и отношения между родителями и детьми.
3. Почему быть родителями стало труднее
За много лет до того, как родители стали приходить ко мне на прием со своими пожеланиями относительно лечения детей, я предвидел, что в будущем наступят перемены.
Я чувствую, как сегодня семьям сложно упорядочивать свою повседневную жизнь, придумывать для себя и своих детей правила, которые помогут им своевременно уделять внимание таким простым вещам, как обращение к врачу. Здесь я говорю не только о семьях, находящихся в нестабильном социальном положении, но и о совершенно обычных семьях среднего класса. Я чувствую, насколько они не уверены в себе и как эта неуверенность приводит к расстройствам в отношениях, а расстройства в отношениях, в свою очередь, влияют на развитие детей.