— А куда делся Мопси? — спросил Спидо.
— Милос был так любезен — он уговорил его уйти. — Она обернулась к Милосу с милой улыбкой, которую тот, безусловно, заслужил. — Для нашего же спокойствия лучше не расспрашивать о подробностях, не так ли?
Мэри повернулась обратно к толпе и продолжила своё выступление:
— С момента моего прибытия здесь произошло множество изменений. А сколько их ещё произойдёт! Моя цель — поднять уровень вашей смерти[44] до небывалых высот. Многие из вас уже нашли своё любимое занятие, свой Ритуал, с помощью которого превратили каждый день в подлинное совершенство. Для тех из вас, кто ещё в поиске, мои двери всегда открыты. Я обязуюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь вам.
Похоже, перспективу провести вечность в бесконечном повторении одного и того же слушатели восприняли с несколько меньшим энтузиазмом, но, впрочем, ладно. Они ещё постигнут мудрость Пути Мэри. Так происходило всегда.
Мэри пригласила Милоса к себе на променад. Он вообразил, что это будет частная аудиенция. Ему уже было известно, что ни с кем Мэри не говорит так откровенно, как с ним. Он верил, что это, безусловно, что-то значит. Что он для неё что-то значит.
Скинджекер заявился на борт «Гинденбурга» с двумя высокими бокалами и охлаждённой бутылкой шампанского, которую нашёл в винном погребе Мопси среди банок с рутбиром. Однако, как выяснилось, аудиенция никоим образом не носила частного характера.
— Милос, как я рада, что ты пришёл, — сказала Мэри, даже не заметив шампанского в его руках.
Здесь присутствовали Спидо и ещё один послесвет, которого Милос до этого никогда не встречал. Он сидел в красном кожаном кресле — бывшем троне Мопси — и Мэри угощала его сластями из личных запасов.
— Это один из наших разведчиков-дальнобойщиков, — объяснил Спидо. — Только что вернулся.
Похоже, пришелец играл чрезвычайно важную роль в войне Мэри против «сил тёмного шоколада», как она любила это называть.
Новоприбывший запрокинул голову, разинул рот и закрыл глаза. Те, кто знал, что сейчас воспоследует, разбежались и попрятались кто куда как раз в тот момент, когда парень издал грандиозный чих, от которого, кажется, содрогнулась земля. Единственным, кто ни о чём не подозревал, был Милос — вот его-то и обдало бóльшим количеством не поддающейся описанию послемерзости, чем это должно быть дозволено в любой из существующих вселенных.
— Прошу простить, Милос, — извинилась Мэри. — Я должна была предупредить тебя. Но у каждого таланта обязательно есть свой недостаток, и наш Ищей — не исключение. — Она обратилась к новоприбывшему: — Тебе, как никому другому, следовало бы прикрывать рот во время чихания.
— Знаю, только я вечно забываю.
Спидо вышел из-за кресла, где прятался, и бросил Милосу тряпку — утереться, но для столь значительной задачи тряпка оказалась маловата.
Мэри не обратила внимания на потоп — у неё были люди, которые придут и уберут. Куда важнее были новости, принесённые Ищеем. Да какие новости!
— Невероятно! Совершенно невероятно! — проговорила она, после того как разведчик выложил ей всё, что ему удалось узнать.
Бесценная информация, именно то, что нужно! Теперь ей было известно не только местонахождение Ника, но и размер его облака, а также чтó он собирается предпринять. А этот, как его… «Потрошитель», девчонка-эктодёрша, которую он раздобыл — право, ну что она может сделать? Одна против тысячи?
Мэри встала. В её голове уже начал складываться план. Она снова увидит Ника, причём, увидит скоро… но на своих условиях.
— Итак, если Шоколадный Огр отправился в Мемфис, чтобы найти Алли-Изгнанницу, значит, думаю, нам тоже следует двинуться туда. Тысяча наших послесветов против четырёхсот его!
Милос пристыл к месту, огорошенный таким изменением курса. Только сейчас Мэри заметила, что он держит в руках… Что это? Неужели шампанское?
Спидо, как всегда, выказал себя человеком осторожным.
— Прошлый раз у вас тоже была тысяча… и вы знаете, чем кончилось.
Воспоминание о поражении лишь раззадорило Мэри.
— Прошлый раз он действовал за моей спиной. На этот раз мы сами зайдём ему за спину!
— Там было ещё кое-что… — проговорил Ищей. — Я там унюхал что-то такое… гадостное… и оно тоже двигалось в сторону Мемфиса. Не уверен, но если бы я не знал, где он сейчас на самом деле, то подумал бы, что это… МакГилл.
Мэри растерялась. Она почувствовала, что её послесвечение вспыхнуло, как бывает с газовой горелкой, когда газ на исходе. Мэри надеялась лишь, что никто ничего не заметил.
— МакГилла больше не существует! — объявила она. — Собственно, его никогда и не существовало. Спидо! Сделай заметку: в моей следующей книге я должна уделить особое внимание тезису о не-существовании МакГилла.
— Да, мисс Мэри.
Теперь она повернулась к Милосу — тот так и стоял, как вошёл; дрянь, которой обдал его Ищей, стекала с него и капала на пол. Несмотря на это, Мэри хотелось броситься юноше в объятия, но она приструнила себя.
— Милос, я просила тебя набраться терпения, и теперь оно будет вознаграждено. — Она подошла к книжной полке. — В Мемфисе мы нанесём Огру поражение, а потом начнём наш великий крестовый поход ради объединения Востока и Запада.
Мэри провела пальцами по корешкам книг и вынула тяжёлый том «Истории гражданского строительства».
Милос развеселился.
— Подожди, не говори… Ты хочешь, чтобы я построил для тебя мост!
— Не совсем. — Она протянула ему том. — Я хочу, чтобы ты изучил эту книгу как следует — в ней помещены чертежи всех мостов, переброшенных через Миссисипи.
— Да, но все они принадлежат живому миру, — подчеркнул Милос. — Мы ими воспользоваться не можем.
Мэри со значением вложила книгу в руку юноши.
— Ну же, Милос, — сказала она с улыбкой, которую, появись она не у Мэри Хайтауэр, а у любого другого человека, можно было бы назвать змеиной, — ты же умный парень…
Она отослала Милоса почиститься. После этого он должен был присоединиться к ней на свободном от слизи променаде левого борта, с другой стороны корабля.
Милос никак не мог прийти в себя — настолько круто изменились обстоятельства. Они все покидают Чикаго — это раз, затем — война с Шоколадным Огром, и, наконец, Алли — возможно, она тоже окажется в гуще всей этой заварухи. Но опять-таки — всё складывается неплохо! На войне ему наверняка представится случай стать для Мэри абсолютно необходимым. А что если он, Милос, приведёт к ней Алли — пусть хотя бы и в качестве пленницы? Сколько очков это ему прибавит!
Променад левого борта был зеркальным отражением променада правого борта, если не считать того, что здесь сохранялась мебель, которой корабль был оснащён изначально. Мэри упоминала, что собирается выкинуть её и превратить помещение в игровую комнату для самых маленьких, но пока до этого у неё не доходили руки.
Когда появился Милос, чистый и сияющий, Мэри уже открыла шампанское и налила его в два бокала.
— Вообще-то я на дух не выношу спиртного, — сообщила она, — но, полагаю, сегодня у нас достаточно поводов для праздника, и мы можем себе кое-что позволить.
Милос был озадачен.
— Не выносишь спирт из дýхов? — недоумевающе спросил он. — А разве из них можно выгнать спирт?
— Я не пью алкоголя, — пояснила Мэри. — А ты о чём подумал?
Милос хоть и смутился, но прыснул — его рассмешила собственная ошибка. Мэри это понравилось.
— Скажи тост, — потребовала она. — За что мы выпьем?
— За Правительницу Востока и будущую Правительницу Запада, — предложил он. — За прекрасную охотницу за потерявшимися душами.
Мэри, казалось, несколько помрачнела, услышав этот тост, однако она со звоном коснулась своим бокалом его бокала. Она пригубила, поставила бокал на стол и отошла от Милоса.
— Что-то не так? — спросил он.
Она приостановилась, выглянула в окно…
— Спасать детей не всегда легко, — сказала она. — Но ведь цель оправдывает средства, ты согласен?
— Да, иногда.
Он осторожно приблизился к ней.
Она по-прежнему смотрела в окно — весьма удобный способ не встречаться глазами с Милосом.
— Нам предстоит много работы, но прежде чем мы приступим к ней, ты должен кое о чём узнать, и я, со своей стороны, тоже.
Она вызывала его на откровенность.
— Хотя я терпеть не могу вмешиваться в дела живого мира, иногда без этого не обойтись. Неподалёку отсюда находится магазин электротоваров. Там продаются такие ящики — кажется, их называют телевизорами, — и они часто показывают различные новости и происшествия. — Она принялась потирать ладонями свои предплечья, как будто ей было холодно. — Мне понадобилось проверить одну свою догадку, и я пошла туда. Показывали репортаж о страшной автомобильной аварии, просто ужасающей. Свидетели утверждали, что водитель специально свернул на тротуар, чтобы задавить нескольких пешеходов, но сам он говорит, что абсолютно ничего не помнит, совсем ничего. Представляешь?
Милос пригубил шампанского, чтобы скрыть своё волнение.
— Да, в живом мире иной раз такое случается…
— Бывает, — согласилась Мэри. — Но я думаю, что это был вовсе никакой не несчастный случай. И ещё мне кажется, что водитель в тот день был не совсем самим собой.
Милос пока держал своё мнение при себе.
— А… кто-нибудь потерял в этой катастрофе жизнь?
— Какое любопытное выражение. Как можно потерять жизнь, если точно знаешь, где она в результате оказывается? Да, двое детей покинули мир живых — если ты это имеешь в виду. В новостях любезно показали их фотографии, но я видела их лица раньше — когда Джил принесла обоих в инкубатор. Конечно, они спали, но я всё равно узнала их.
Наконец, она повернулась к нему.
— Ты знал, не так ли? Не лги мне, Милос.
— Мне очень, очень жаль…
Вот и всё, что он сумел выдавить из себя.
— Чего тебе жаль — что я обо всём узнала или что ты не рассказал мне, что амулет Джил — сплошная ложь?