Выяснить это я, к сожалению, не успела. От двери раздалось сухое и требовательное:
— Что здесь происходит?
Селани медленно развернулась к Демаре, замершему на пороге библиотеки, а я, не теряя времени, нацепила туфли и выпрямилась в кресле.
Если по-честному, то происходило здесь нечто очень странное. Одна бывшая актриса, которая не совсем актриса и в которой поселилась воспитательница детского сада, общается со здоровым мужиком, в котором поселилась одна бывшая актриса. Причем, судя по тому, как Деслани открывала и закрывала рот, актриса она действительно паршивая. Удивительно, что ее еще до меня из театра не выперли.
Но я оставила это объяснение при себе, поскольку не уверена, что оно понравилось бы его величеству, и он не запер бы нас обеих этим же вечером в МОРГе или психушке.
— Мируар Шерро интересовался моим самочувствием, — с самым честным видом заглянула я Демаре в глаза.
— Да неужели? — Язвительностью в его голосе можно было растворять быстрее, чем самой концентрированной соляной кислотой. — А ты что скажешь, Десмонд?
— Э-э-э…
Да, с импровизацией у нее тоже проблемы.
— Мируар Шерро встретил меня у театра, — сообщила я все так же невинно. — Когда меня уволили, я была несколько не в себе. Поэтому, как любой нормальный мужчина, он решил спросить, все ли у меня в порядке.
— А почему в библиотеке?
— Потому что я очень люблю читать, — окинула взглядом богатство на книжных полках в зале размером с бальный. — Спустилась сюда, чтобы взять несколько книг и почитать перед сном. Все равно девочки уже спят, а мне не хотелось скучать в одиночестве. Тут-то мы с вашим другом и столкнулись.
Судя по помрачневшему взгляду, хоть помрачнеть еще больше, казалось, уже невозможно, его мируарство мне не поверил.
— В кабинет, — приказал он.
— Простите?
— В кабинет — это значит, что мы с вами сейчас идем ко мне беседовать, мирэль Тонэ. А тебе, Десмонд, вероятно, уже пора?
— Да-да, — наконец пришла в себя Деслани. — Совершенно верно. Завтра рабочий день, и мне нужно как следует выспаться, чтобы не осталось темных кругов под глазами.
Мне живо вспомнился мем, где у парня при фэйспалме ладонь вышла через затылок. Что касается его мируарства, он прищурился еще сильнее, и тут до кое-кого дошло, что он… она только что сказала.
— Я имел в виду, — чересчур сурово прорычала настоящая мирэль Тонэ, — что у меня завтра серьезные переговоры, на которых нужно выглядеть на все десять алмазов. Ну, ты понимаешь, о чем я!
С этими словами Деслани ретировалась через широкие двери быстрее, чем я успела икнуть.
— В кабинет? — уточнила грустно.
— В кабинет, — подтвердил Демаре.
— Но книги-то можно сначала взять?
Его величество милостиво кивнул, а я с горя (по крайней мере, ничего хорошего в его кабинете со мной еще не случалось) отправилась к дальним стеллажам, где, согласно каталогу, располагалась литература Жизель. Книги по медицине: анатомия, физиология, травы, лечебные свойства камней, сочетание магии и современных медицинских манипуляций, биографии разных медиков, а помимо них — мемуары известной певицы прошлого столетия (как гласило введение от редактора) и много чего еще. Оказалось, что у нас с Жизель совершенно разные вкусы: ничего из ее собрания меня не привлекло. Поэтому вытащила наугад несколько женских романов и вышла из библиотеки.
— Вы это столько искали? — спросил Демаре, когда я сгрузила книги на письменный стол в его кабинете.
— Да, я выбирала.
— Из чего? — Он поддел пальцами мягкую обложку, на которой красовался обнаженный мужской торс.
Между прочим, торс был ничего так: рельефный, загорелый, и изящная женская рука в перчатке, которая держала… гм… зонтик, тоже.
— Вот из этого и выбирала! — огрызнулась я и, не дожидаясь приглашения, опустилась в кресло. — Мы здесь не затем чтобы мои литературные пристрастия обсуждать, так что я вас внимательно слушаю.
Демаре приподнял бровь.
— Мне кажется, или вы ведете себя вызывающе?
— Вам кажется. — Я закинула ногу на ногу.
Проследила за его взглядом, скользнувшим по моим коленям, и расплела ноги. Это только у меня желание сесть, как ученица за партой, когда он на меня смотрит?
— Что на самом деле происходит между вами и Шерро? — Его ноздри раздулись.
— А что между нами происходит?
— Вы же не думаете, что я поверю в ту чушь, которую вы наплели мне в библиотеке?
— Мне совершенно без разницы, во что вы верите, — сообщила я, чувствуя, что начинаю заводиться. С чего — непонятно, но у меня за время работы с некоторыми родителями выработалась стойкая регулировка уровня пофигизма в организме. Которая сейчас почему-то сбоила. — Вы спросили, я ответила. За ваши странные фантазии я совершенно точно не в ответе, мируар Демаре!
— Вы в моем доме, — повторил он. — Вы работаете с моими детьми, я доверяю вам воспитание девочек, а это значит, что вести себя вы должны пристойно.
— Я веду себя пристойно, — ответила пока что спокойно, но уровень пофигизма упал еще на несколько делений.
— Принимая дорогие подарки у них на глазах?
— А что, когда Кристин и Аделин вырастут, вы запретите поклонникам дарить им подарки? — Я с силой сжала подлокотники, хотя с большим удовольствием вцепилась бы в чью-то мрачную физиономию. — Или, по-вашему, это плохо? Если женщина желанна и любима?
Глаза Демаре сверкнули.
— Если женщина желанна и любима, она не станет распыляться на десяток поклонников разом.
— Правда? — Я приподняла брови. — Вы, вероятно, лучше других знаете, кто и как должен себя вести?
— Уж точно не обжиматься со всеми подряд по библиотекам!
Что-о-о?!
Я не подскочила только потому, что тяжесть взгляда Демаре отдавалась дрожью в коленях. Я вообще с трудом сдерживалась, чтобы не запустить в него чем-то: например, подставкой для письменных принадлежностей или верхней книжечкой с обнаженным торсом.
— С чего вы решили, что я обжималась?! — выпалила возмущенно. — Разве я давала вам повод так обо мне думать? Или вы застали меня с мируаром Шерро в непристойной позе?
— То, что я увидел, было почти непристойным, — процедил его алмазное величество. — И вообще, зачем бы вам еще уединяться с ним в библиотеке?
От такого я на миг даже дара речи лишилась.
— Ну, знаете ли! — выпалила, подскакивая с кресла. — С самого начала вы только и делаете, что намекаете на мое непристойное поведение. А что касается моего уединения с мируаром Шерро… так вы тоже оставались с ним один на один в столовой!
На пару секунд он даже подвис: видимо, переваривал услышанное. А потом прорычал:
— На что это вы намекаете?!
— Ни на что! — фыркнула я. — В отличие от вас я ни на что не намекаю, а всегда говорю прямо!
Не дожидаясь ответа, рванулась было к двери, но меня перехватили за локоть.
Демаре дернул меня на себя так резко, что порывом ветра приоткрыло обложечку с торсом. Ветер пришелся очень кстати, потому что внушительная грудь Селани (а временно моя) коснулась его мируарства, и меня окатило жаром. Таким неправильным жаром, от которого волоски на коже встают дыбом и перехватывает дыхание. Особенно когда его взгляд скользнул по моим губам: горячо и жадно.
Прежде чем я успела затолкать эту мысль куда подальше, на меня обрушился поцелуй. Обрушился буквально, потому что его губы отпечатались на моих. Резко и яростно, как ураганный ветер, врывающийся в окно и сметающий все на своем пути. Пальцы вплелись в мои волосы, пленили еще сильнее, и я задохнулась от странного, пугающего и дикого чувства.
Пугающего — потому что прокатившаяся по телу волна заставила меня вытянуться в его руках струной, и сильная рука, скользнувшая по спине, сейчас удерживала меня удивительно бережно.
Терпкий привкус сигар и не менее терпкий аромат вишневого дыма с какими-то древесными нотками.
Дыхание, которое ворвалось в меня, забирая мое взамен, и дрожь в кончиках напряженных пальцев.
Когда его будто невзначай коснулись моего затылка, чуть потянув назад волосы.
Меня никогда так не целовали: отчаянно-яростно, резко, без малейших сомнений.
Так глубоко, так желанно…
Так сладко.
Никогда…
Даже Миша.
Миша!
Я отпрянула, рванувшись из его рук, и чуть не шмякнулась в кресло. Удержал меня Демаре.
— Что вы тут устроили?! — выкрикнула, сжав руки в кулаки. — Очередную проверку, мируар Демаре?!
Глаза его потемнели так, словно вобрали всю тьму расплескавшейся за окном ночи.
Он подхватил со стола книги и протянул мне.
— Прошу прощения, — процедил сквозь зубы. — Этого больше не повторится.
Я выхватила романы у него из рук. Коснувшись горячих пальцев, вздрогнула от совершенно невинного прикосновения и вылетела за дверь. В себя пришла уже в спальне у распахнутого настежь окна. Губы горели, как от перебора со специями, вишневый аромат до сих пор окутывал меня мягким облаком. Ощущение тяжести пальцев, вплетавшихся в пряди, не покидало, я же…
Я же отчаянно, всем своим существом стремилась это забыть.
Глава 8В ГОСТЯХ У МАДАМ ЛИЛИТ
Ира Илларионова
В детстве у меня была одна палочка-выручалочка. Когда я чего-то очень сильно боялась (например, тараканов, пауков или темноты), заставляла себя находиться рядом с источником страха… ну, скажем, минут пятнадцать. Стояла и смотрела, как паук ползает по стене, или в закрытой комнате выключала оставленный мамой ночник и сидела, клацая зубами, готовая отбиваться от притаившегося под кроватью несуществующего бабая огромным плюшевым мишкой.
Мишка…
В общем, заснуть мне так и не удалось, потому что вместо нормальных мыслей о том, как выбраться в другой мир… тьфу ты, в свой мир конечно же, я думала о том, что делать со всем случившимся. В попытке отвлечься и хоть немного успокоиться решила почитать любовные романы.
Через час мне захотелось удавиться.
Еще через час — сигануть в окно прямо на розовый куст, или что там росло под окнами моего нового временного пристанища. Потому что слова отказывались складываться в предложения, зато образ Демаре представляла без малейших усилий: резкие, грубоватые черты (ничуть не красивые, вот правда!), обжигающий взгляд и губы — жесткие, сильные, подчиняющие одним прикосновением к моим.