ле стены.
– Я – Оскар, – согласилось оно.
– Очень хорошо, – проговорил Хэм. – А теперь, Оскар, скажи нам, кто же ты?
– Для вас я – человек, – с достоинством ответил гриб.
Его собеседники оторопело уставились на него.
– Но этого не может быть! – воскликнул Хэм.
– Человек – венец творения. Я – человек, – упрямо раздалось в ответ.
– Оскар хочет сказать, что он – высшее существо, – догадалась Пэт. – Я правильно поняла? – спросила она у серого морщинистого кома.
– Правильно, – согласился тот.
– Ничего себе! – схватился за голову Хэм. – Хотя, с другой стороны, надо быть сверхразумным, чтобы вот так запросто общаться с представителями чуждой цивилизации.
Вслух гриб никак не прореагировал на высказывание Хэма – лишь медленно прикрыл глаза пленкой, что вполне могло служить знаком одобрения.
Пэт рассмеялась и махнула рукой.
– Итак, идем дальше, – сказала она. – Как размножается твой народ, Оскар? – Не дождавшись ответа, она пояснила: – Вы производите себе подобных с помощью семян, делением, спорами, партеногенезом или как-нибудь еще? – Эти слова она использовала в своем коротком сообщении по биологии.
Казалось, Оскар понял, что пришельцы имеют в виду, потому что решительно произнес:
– Делением и спорами.
Внезапно совсем неподалеку раздался безумный хохот триопса. Увлеченные беседой с Оскаром, исследователи невольно вздрогнули от неожиданности и обернулись на звук. Прожектор Хэма успел высветить четырехногого хищника в тот момент, когда он вонзил чудовищные когти в одного из обитателей пещер. В следующее мгновение триопс со своей добычей растворился во тьме. Хэм выстрелил вдогонку, но, очевидно, промахнулся – иначе они услышали бы визг боли.
Без сомнения, этот эпизод видели и Оскар, и остальные норные жители, однако все продолжали оставаться неподвижными, словно ничего не произошло. Пэт возмущенно всплеснула руками и обратилась к Оскару:
– Неужели ты не понял, что одного из твоих соплеменников только что убили? – Пообщавшись с этим удивительным созданием, она уже испытывала симпатию к странным порождениям венерианской природы и была готова придти к ним на помощь.
– Я понял, – проскрипел в ответ гриб.
– И что? Никто из вас даже не спрятался! – не в силах преодолеть привычные для землян мерки поведения, воскликнула Пэт.
– Зачем? Мы их пища. Они нас едят, – едва ли не снисходительно проговорил Оскар.
Тем временем огромные серые грибы зашевелились и медленно поползли к зияющим черным отверстиям.
– Вы все-таки решили укрыться от триопсов? – догадалась Пэт.
– От триопсов? Нет. От холода, – услышала она разочаровавший ее ответ.
Когда последняя серая «голова» исчезла в своей пещере, Пэт провела рукой по глазам и, покачав головой, произнесла:
– Говорящие грибы! Это словно кадры из какого-то фантастического триллера, а мы, как это часто бывает во сне, не сидим в зрительном зале, а почему-то оказались на экране.
– К сожалению, это не фильм: послушай только, как беснуются триопсы! – Хэм потянул ее прочь от ледяного барьера. – Пора возвращаться к кораблю.
В привычной обстановке челнока – сытые и отдохнувшие – они наконец решили как-то оценить происшедшее.
– Бесспорно, мы столкнулись здесь с очень высоким уровнем интеллекта, который явно превосходит людской, – начала подводить итоги Пэт. – Но тебя ничего не поразило во время нашей беседы, кроме, конечно, самого факта появления говорящих грибов?
– Чудовищная способность к обработке информации, – не задумываясь, ответил Хэм. – Этот морщинистый гений принялся болтать с нами, свободно оперируя нашими же понятиями. Я уж не говорю о том, что он мгновенно усвоил язык. Оскар, пожалуй, может дать фору любым сверхсовременным компьютерным устройствам!
– Верно, – согласилась Пэт, – но я имела в виду другое. Ты заметил, что он ни разу ни о чем нас не спросил? Даже не удивился нашему появлению. Мы, как только оправились от изумления, сразу набросились на него с вопросами, верно? А он лишь отвечал нам!
– И ты можешь это как-то объяснить? – задал Хэм вопрос и тут же рассмеялся: уж очень удачно проиллюстрировал он высказывание жены.
– Или вот еще, – не отвечая ему, увлеченно продолжила Пэт. – Никто из них никак не прореагировал на гибель своего собрата: казалось, было бы естественным спрятаться, завопить или в конце концов напасть на агрессора. Так поступили бы разумные земные существа! У этих же напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, присущий любому животному организму.
– Значит, ты считаешь, что этот пупырчатый «мозг» не животного происхождения? – решил уточнить Хэм.
– Нет, он все-таки только гриб, и его интеллект я условно охарактеризовала бы как растительный. Видел ли ты когда-нибудь, чтобы ветка хлестнула тебя за то, что ты сорвал с нее листок? Так и здесь – патологическое непротивление злу. И, тем не менее, эти существа, обладающие недосягаемым для человека разумом, всего-навсего какая-то разновидность грибов. Они умеют передвигаться, пользуясь для этого ножками-корешками, а округлые выросты – ты их заметил? – вероятно, споровые мешочки: Оскар же говорил о размножении с помощью спор… – Она помолчала, а потом задумчиво добавила: – Знаешь, они мне напомнили те самые «газовые бомбы», которыми триопсы забросали нас в ущелье.
– Этого еще не хватало, – обеспокоенно воскликнул Хэм. – Надо будет рассмотреть их получше, а то можем влипнуть в очередную историю. Очень не хотелось бы подвергнуться «газовой атаке», потому что в комплект наших морозоустойчивых скафандров не входят антиспоровые фильтры, которые нас тогда спасли. Да и кто бы мог догадаться, что эти «бомбочки» с ночной стороны планеты из мира вечного холода!
Некоторое время оба молчали, вспоминая кошмар, настигший их на Дороге Безумца, а затем снова заговорила Пэт:
– Надо обязательно разобраться, до какой степени опасен человечеству обнаруженный здесь разум, потому что при массовой колонизации Венеры это станет главной проблемой. И кто знает, может быть, эти серые мыслители лишь ответвление огромной интеллектуальной мощи, существующей где-нибудь в неведомых закоулках планеты.
– Мне кажется, ты сгущаешь краски, – заметил Хэм. – Если бы «высшие силы» Венеры имели склонность воспротивиться любому вмешательству, их порождения – грибы – умели бы отбиваться от триопсов.
Внезапно лицо Пэт покрыла смертельная бледность, и она подняла на Хэма расширенные ужасом глаза.
– Ты сравнил их быстрый ум с компьютером. А может быть, эти грибы – всего лишь биологические записывающие устройства гигантского компьютера… гигантского живого компьютера. А теперь представь, каков должен быть разум, использующий его данные! – Она вздохнула, а затем уже более спокойно добавила: – Надо еще раз побеседовать с Оскаром, причем я постараюсь как можно лучше сформулировать вопросы.
Спустя несколько часов исследователи вновь оказались перед ледяным барьером, испещренным норами. Только тут они вспомнили, что накануне ничем не отметили жилище Оскара, и в растерянности принялись отыскивать хоть какие-то приметы своего собеседника. Однако молча взиравшие на пришельцев грибы абсолютно ничем не отличались друг от друга.
Наконец Пэт нашла выход из положения: она просто решила окликнуть своего недавнего знакомца.
– Оскар! Мы опять пришли. Отзовись! – закричала она, стараясь, чтобы ее услышали все серые «головы».
– Я – Оскар, – ответил откуда-то справа скрипучий голос.
Хэм недоверчиво взглянул в сторону говорившего и заметил:
– По-моему, тут какая-то ошибка. Мне кажется, жилье Оскара было возле этого ледяного шпиля: я обратил внимание на него, когда стрелял по удиравшему триопсу. – И он спросил у облюбованного им гриба: – Ведь это ты Оскар, верно?
– Я тоже. Для вас мы все Оскары, – невозмутимо уточнил избранник Хэма.
– Наверное, они применяют телепатию, – сказала Пэт. – Скорее всего, то, что знает один, известно всем. Так что мы можем не искать «своего» Оскара, а говорить с любым из них, хоть с этим.
Хэм кивнул, и Пэт спросила «самозванца»:
– Я уже знаю, что вы разумные существа. Но ты мог бы оценить уровень своего развития по сравнению, например, с нами?
– Мой интеллект значительно выше вашего, – без тени сомнения изрек гриб.
Супруги многозначительно переглянулись, и Пэт продолжила «допрос»:
– В твоих ответах все истинно, или ты сознательно допускаешь неточности, искажения, прямую ложь?
Хэм подумал, что вопрос слишком сложен и даже груб, но пупырчатый нарост не задержался с ответом:
– Всегда говорю то, что знаю, – проскрипел он.
Пэт уже приготовилась произнести очередную каверзную задачку, но в этот момент где-то слева раздался негромкий хлопок. Это лопнул один из споровых мешочков соседа их собеседника, и ветер понес желтоватый туман вниз – в долину.
– Объясни, Оскар, что произошло, – показывая вслед уплывающему облачку, потребовала Пэт.
– Споры. Зарождение жизни. Новые особи, – кратко прокомментировал гриб.
– Рождение новых Оскаров? – постаралась уточнить Пэт.
– Нет. Продолжение рода. Оскары только при благоприятных условиях.
– Что ты под этим понимаешь? – вступил в разговор Хэм.
– Много пищи и тепла, – ответил ему скрипучий голос.
– Значит, те, кого мы видели в долине, при определенных условиях могут стать Оскарами? – не сдавался Хэм.
– Если смогут придти сюда, – разъяснил гриб непонятливому пришельцу.
– Вероятно, это очень длительный процесс. Мы с тобой не видели ни одного крупного гриба. Это во-первых. А во-вторых, они все невероятно крепко держались за грунт – тут не до перемещений, – сказала Пэт, обращаясь к мужу. – Интересно, как же восполняется популяция жителей пещер, если учитывать, что ее постепенно истребляют набеги триопсов?
Внимательно слушавший гриб тут же подал реплику:
– Деление. При благоприятных условиях, – и, не дожидаясь очередного вопроса, уже готового сорваться с губ Пэт, добавил, явно не полагаясь на понятливость людей: – Вместо одного Оскара сразу двое.