— Не в таких количествах, — покачал я головой.
— Скипидар, кстати, тоже горит, — перегнулся через спинку заднего сиденья Алик. — Может, его в дело пустим?..
— И хорошо горит? — задумался я. — Как бензин?
— Лед, ты гений! — заорал вдруг Гамлет. — Сможешь меня прикрыть, пока машину заправлю?
— Скипидаром? — покрутил я пальцем у виска. — Совсем, что ли?
— Точно тебе говорю — выгорит, — азартно потер руки Датчанин и уже куда тише добавил: — А нет, так нам терять нечего…
— Ну ты, Принц, даешь!..
— Тут еще полторашки есть, скипидар в них перелить можно, — предложил Алик.
— Давай, — не слушая моих возражений, распорядился Гамлет. — Лед, на тебя вся надежда!
— Пять минут — максимум, — предупредил я, внимательно разглядывая прочерченные на инее лобового стекла руны. — Не успеешь вернуться…
— Успею, — уверенно заявил Датчанин, принимая от Алика три полторашки, в которых плескался перелитый из бутылок скипидар.
— Может, с бензином смешать? — предложил Ашот.
— Не надо, — Гамлет положил ладонь на ручку двери. — Ну…
— Обожди, — остановил его я, закрыл глаза и несколько мгновений водил пальцами по лобовому стеклу, пытаясь ухватить призрачный кончик питавшей заклинание нити магической энергии. Закоченевшие пальцы слушались плохо, а вскоре и вовсе стали напоминать деревянные обрубки. Стиснув зубы, я перекинул кончик энергетической нити на Гамлета и, напрягая все свои не столь уж великие способности, создал второй слой защиты. Ледяные иглы боли пронзили насквозь, но голова, как ни странно, осталась совершенно ясной. И от этой неестественной ясности затягивавший прорехи в замороженном лобовом стекле иней нагонял еще больше жути. — Иди…
Резко распахнувший дверцу Гамлет стремительно выскочил наружу, и в машине сразу же похолодало градусов на десять. Ледяной ветер прошелся по салону, забрался под одежду, но бессильно затих, когда вновь захлопнулась дверца. Затих внутри. А там, снаружи, он продолжал бесноваться, вьюгой закручивая острые, будто стекло, снежинки.
Но холод и ветер были всего лишь прикрытием для темной сущности, пытавшейся завладеть нашими душами. По связавшей меня с Гамлетом энергетической нити пробежала дрожь, и я закусил губу, пытаясь не дать чужой воле разорвать и без того уже почти развеявшееся заклинание.
И вот тут пришла боль. Обжигающей лавиной она затопила все тело и едва не вышибла из него сознание. Из глаз потекли слезы, и не знаю, насколько бы меня еще хватило, не заскочи в этот момент в машину Гамлет. Сразу стало легче дышать. Да и давившая на плечи тяжесть защитного заклинания перестала казаться невыносимой. Вот только и сил уже почти не оставалось…
Запорошенный снегом Гамлет тяжело вздохнул, перекрестился, аккуратно повернул ключ в замке зажигания и… двигатель завелся!
Вытерев моментально вспотевший лоб, Датчанин переключился на первую передачу и медленно, очень медленно «жигули» начали отъезжать от проклятого места. Через замерзшее лобовое стекло ничего не было видно, но впереди метров сто прямой дороги. Только бы не съехать в кювет, только бы не съехать!..
Нам повезло. Двигатель не заглох, автомобиль не съехал с дороги, а почти развеявшиеся защитные чары сумели отразить последний, самый страшный натиск пытавшейся прорваться в салон «жигулей» тьмы.
Когда бампер автомобиля мягко ткнулся в какое-то препятствие, Гамлет заглушил двигатель и повернулся ко мне. Я только хмыкнул и распахнул дверцу со своей стороны.
Темно. Холодно. Но это нормально. Выбрались.
Судорожно копавшийся за пазухой Гамлет выудил наконец оттуда обтянутую кожей фляжку, скрутил крышечку, хлебнул, выдохнул и протянул мне:
— Ну, за смекалку!
— Не, — отказался я, — зарок дал: если выберемся, водку пить брошу.
— Так то — водку. — Датчанин благостно растекся по водительскому сиденью. — А это коньяк!
— Коньяк? — Я обхватил фляжку негнущимися пальцами, покачал в руке и, ухмыльнувшись, сделал длинный глоток обжигающего алкоголя. — Коньяк — это святое!..
Литр
У всего в нашей жизни есть сторона черная и сторона белая. Плюсы и минусы. Преимущества и недостатки. У всего. Или почти всего. За исключением совсем уж крайних случаев и абстрактных понятий.
Возьмем вот, например, работу. Есть положительные моменты? Есть, как без них. Это ж только волка ноги кормят, а человек без зарплаты и сам ноги протянуть может. Недостатков у работы тоже хватает. Как минимум кому-то действительно приходится работать. И совершенно понятно, что в большинстве случаев — этот «кто-то» оказывается вами.
Но это все лирика. А вот необходимость за день намотать пару-тройку десятков верст, проверяя хутора и охотничьи избушки в окрестностях Елового, это уже суровая и не очень приглядная реальность. И при всем желании никак не получалось найти какой-нибудь положительный момент в этом рейде. Хоть бы один просвет, белый штрих — ан нет. Ничего утешительного. Остальные-то парни преспокойно в селе куковать будут. Ну, там по ближайшим хуторам прошвырнутся — и все. А нам — как обычно…
— Поймаю этих отморозков, голыми руками на куски порву! — Шурик Ермолов, оттянув опущенную на лицо заиндевевшую вязаную шапочку, сплюнул под ноги и тяжело оперся на лыжные палки. — Гады!..
— Угу, весь день на них убили. — Кот стряхнул перчатками снег с белого полушубка и снова заколотил в ворота одинокого дома на опушке леса, вплотную подобравшегося к уходившей на Еловое дороге. — Теперь еще пять верст до села пилить.
— Здесь заночуем. — Виталик Петров, прислонившись спиной к высокому дощатому забору, глянул на быстро темнеющее небо. — Никто раньше тут не бывал? Нет?
— Дрон велел сегодня возвращаться… — напомнил, настороженно оглядываясь по сторонам, Стас Тополев.
— Перетопчется! — фыркнул назначенный командиром группы Виталик и отодвинул в сторону ствол АКМ. — Да не тычь ты в меня…
— Эй, хозяева, открывайте, черт вас дери! — заорал вконец рассвирепевший Кот. — Патруль!
— Лед, — распорядился Петров, заметив, что я уже скинул лыжи, — посмотри, чего там!..
— Забор высокий, вам с Шуриком сподручней будет, — поморщился я. Что у того под два метра рост, что у другого. А мне через забор лезть радости мало. Пальнут из чего-нибудь и снесут голову на хрен! Да и намерзся за день — руки-ноги толком и не шевелятся уже. — Чего лезть-то? Пес, вон, лает. Сейчас откроют.
— Давай, подсоблю, — скинув лыжи, подставил руки Шурик. — Пошел!
Уперев валенок в его сцепленные ладони, я рванулся, ухватился за верх забора и, подтянувшись, огляделся. Прямо к весьма немаленькому домишке подходили надворные постройки, чудь дальше маячила крыша бани. Несколько сараев, хлев. Собачья будка с надрывавшимся на цепи псом. И что самое главное — окно в выходившей на ворота бревенчатой стене было освещено. Словно заметив мое присутствие, хозяева наконец решили проверить, кого там принесла нелегкая: скрипнула дверь и кто-то вышел в сени. Пес сразу замолк и юркнул в конуру.
— Идут. — Я спрыгнул на снег. А ветерок-то неслабо разгулялся! За забором еще ничего, а как высунулся, вязаную шапочку на раз продуло.
— Тополь, прикрой, — приказал взявший на изготовку «Сайгу» Петров. — Мало ли…
Отрядный пулеметчик, позавчера не от большого ума поцапавшийся с Дроном и под горячую руку отправленный в этот рейд, тяжело вздохнул и поплелся выполнять приказ.
— Как здесь только люди-то живут? — буркнул Ермолов, стряхнув снег с варежек, и с автоматом в руках отошел подальше от по-прежнему закрытых ворот. — Караул…
— Нормально живут. — Заслышав хруст снега под ногами идущего через двор человека, я подался в сторону и поудобней перехватил двустволку. А чего не жить? Место ведь для дома — сто процентов! — не наобум выбрано. Даже с моими скудными способностями к колдовству ясно, что энергетика здесь очень насыщенная. Хорошее место. Думаю, и под лазурное солнце ни одно исчадие стужи и близко не подойдет. Да и звериные черепа на столбах забора вовсе не для красоты развешены. То ли кустарные аналоги накопителей Иванова, то ли обереги какие — не разобрать.
— Снег едят, водой запивают, — хмыкнул настороженно уставившийся на ворота Ермолов и движением автоматного ствола велел Коту сместиться немного в сторону.
— Все путем. — Тот закинул на плечо АК-74 и, шагнув вбок, спрятал за спиной руку с вытащенным из кобуры ТТ. — Хозяева, открывайте! Патруль!
— Дорогу видишь? — немного расслабился я, невольно заражаясь уверенностью Кота, что особые неожиданности нам не грозят. Он товарищ тертый, гнильцу какую за версту чует. — Пусть это и сверток с основной, но народ ездит. И засветло не все успевают домой обернуться…
— Думаешь, на постой пускают? — понял мою мысль Ермолов.
— Не без этого, похоже…
— Открывайте, короче! — вновь рявкнул Кот и для убедительности приложил ногой по тяжелым доскам забора.
— Кто там? — Раздавшийся с той стороны ворот голос был дребезжащим, старческим и каким-то очень уж неуверенным. — Чего надо?
— Ты совсем глухой, что ли, дед? — озверел Кот. — Я ж битый час ору — Патруль!
— У нас все в порядке, — уже немного спокойней оповестил нас из-за забора так и не открывший ворота дедок.
— Безумно рад за вас, — не выдержал Петров. — И чтобы так оставалось и дальше…
— А бумаги у вас есть?
— Ты за кого нас принимаешь? За бухгалтеров? — подошел к воротам Виталик. — Открывай живо!
— Но…
— Открывай, будут тебе бумаги. — Заслышав скрежет вынимаемого из петлей бруса, Петров надавил, и створки ворот чуть-чуть разошлись. — Ну-ка, дед, иди сюда!
Ухваченный за рукав дедок и глазом моргнуть не успел, как очутился за забором в окружении вооруженных парней.
— Белые в деревне есть? — тут же огорошил его вопросом придвинувшийся сбоку Кот.
— Кто?!
— Бандиты.
— Нет. Говорю же — нормально все. Было… — Неведомо как успевший разглядеть нас старик в собачьей шубе до пят и мохнатой собачьей же шапке неожиданно успокоился. — Пока вы не появились.