— Потому что мы говорили, что эта…
Муж договорил за нее:
— …эта болезнь убивает.
— Эта болезнь убивает, — повторила она. — И им это не понравилось.
Под «ними» она имела в виду анонимных рецензентов из The Lancet. Редакторы этого журнала, принявшие их первую статью, отказались публиковать вторую по совету этих рецензентов, отчасти потому, что неопровержимых доказательств причины смерти этих четверых не существовало. Их и не могло существовать, потому что Кокс-Сингх и Сингх работали с архивными образцами крови и восстанавливали истории болезни по записям в медицинских картах, чтобы разобраться в болезнях четырех человек, чьи тела вскрыть для обследования уже невозможно.
— В общем, с этой статьей у нас возникли проблемы.
Но в конце концов, статью приняли для публикации в другом хорошем журнале, и, когда она вышла в начале 2008 г., поднялась немалая шумиха. Сущность статьи выражалась в названии, которое было далеко от скромности и невинности: «Plasmodium knowlesi Malaria in Humans Is Widely Distributed and Potentially Life Threatening» («Малярия, вызываемая у людей Plasmodium knowlesi, широко распространена и, возможно, опасна для жизни»).
Научная деятельность — это работа, которая выполняется в лабораториях и в поле, но еще это общение, проходящее посредством журнальных страниц. Участие в этом разговоре, даже в эпоху электронной почты, особенно важно для ученых, живущих на заметном расстоянии от большинства своих коллег. Собственно, по этой причине Сингх и Кокс-Сингх затем выпустили третью статью еще в одном журнале, изложив там свои открытия, приведя обзор предыдущих знаний и сделав несколько конкретных рекомендаций. Перед статьей стояла пометка «Мнение» — редакторы проявили осторожность, — но на самом деле это было нечто намного большее: очень информативный обзор, глубокомысленное эссе, предупреждение. Других соавторов в списке не было: Кокс-Сингх и Сингх говорили вместе, одни. Статью напечатали незадолго до нашей встречи, и у меня с собой была копия.
МалярияPlasmodium knowlesi, писали они, не новая инфекция для человечества. Она уже довольно давно поражает людей, но ее не замечали. Три азиатских примата служат носителями-резервуарами: макак-крабоед, свинохвостый макак и полосатый лангур. Другие мартышки, вполне возможно, тоже могут скрывать в себе этого паразита. Передача от мартышки к мартышке (и от мартышки к человеку) происходит посредством комаров, которые принадлежат к близкородственной группе видов: Anopheles leucosphyrus и их кузенам, в том числе Anopheles latens в Борнео. Anopheles latens — это лесной комар, который обычно кусает макак, но может укусить и человека, если возникнет необходимость и представится возможность. Люди все глубже проникают в леса Борнео — убивают и прогоняют макак, рубят дрова, поджигают лес, сажают огромные плантации масличных пальм и огораживают маленькие делянки для огородов, — и тем самым предлагают себя как альтернативных носителей, так что и необходимости, и возможностей прибавилось. (Леса на Борнео в последние десятилетия подвергаются интенсивной вырубке; сейчас лесом покрыто уже менее 50 процентов площади острова, а людей на нем живет уже около 16 миллионов человек. Кокс-Сингх и Сингх не приводили этих фактов, но явно имели их в виду.) Учитывая все эти обстоятельства, Кокс-Сингх и Сингх написали: «Возможно, мы готовим почву для смены носителя P. knowlesi, подобно той, что, как предполагается, произошла у P. vivax»[78]. Под «сменой носителя» они имели в виду переход от макак на людей.
Те же опасения они выразили и в разговоре со мной.
— Получается, это мы создали отличную нишу, которую заняли knowlesi? — спросила Кокс-Сингх. Под «нишей» она имела в виду, конечно, нишу экологическую. — Что будут делать комары? Если мы лишим их среды обитания, адаптируются ли комары к другому, не лесному образу жизни?
Она позволила этим словам повисеть в воздухе, помолчала, потом заговорила снова.
— Я искренне считаю, что мы достигли критической точки. И мы должны быть внимательны. Нужно очень, очень тщательно наблюдать за ситуацией, — сказала она. — И надеяться, что ничего не произойдет.
Но, конечно же, она отлично знала, что что-то всегда происходит. Вопрос только в том, что именно и когда.
31
Через несколько месяцев и даже лет после моего разговора с Балбиром Сингхом и Джанет Кокс-Сингх я по-прежнему раздумывал о Plasmodium knowlesi. Я вспомнил любопытный факт, который сообщили мне ученые: в отличие от других малярийных паразитов, P. knowlesi способен размножаться в нескольких разных видах приматов. Его пристрастия в теплокровных носителях довольно эклектичны. Он заражает макак-крабоедов, свинохвостых макак и полосатых лангуров, особенно их не беспокоя. Иногда он заражает людей, вызывая малярию, в том числе тяжелую. Как выяснилось в лаборатории, он заражает макак-резусов и быстро их убивает. Дальнейшие эксперименты показали, что он может заражать самых разных приматов, в том числе игрунок из Южной Америки, африканских бабуинов и другие виды азиатских макак. В общем, что касается носителей на бесполом этапе его жизненного цикла — стадиях от спорозоита до гаметоцита, которые протекают в кровеносной системе и печени приматов, — этого паразита можно назвать специалистом широкого профиля. Такие универсалы обычно хорошо приспосабливаются к меняющимся экологическим условиям.
Еще я вспомнил живописную иллюстрацию из той обзорной статьи (стр. 151) — нарисованную от руки карту региона, на которой изображались Индия, Юго-Восточная Азия и архипелаг, в центре которого располагается Борнео. На первый взгляд, карта показывает ареал распространения комаров Anopheles leucosrphyrus и макак-крабоедов. Сплошная линия обозначает ареал комаров; отдельным кружком обведены юго-запад Индии и Шри-Ланка, а остальную карту, подобно чудовищной, размером с континент, амебе, накрывает еще одна бесформенная петля. Эта большая «амеба» накрывает Бутан, Мьянму и половину Бангладеш, штаты на северо-востоке Индии, включая Ассам, юг Китая, в том числе Юньнань, Хайнань и Тайвань, Таиланд, Камбоджу, Вьетнам, Лаос, всю Малайзию, все Филиппины и почти всю Индонезию, вытягиваясь к востоку за Бали и Сулавеси. Внутри этой области, по моим приблизительным подсчетам, живет примерно 818 миллионов человек — практически девятая часть всего человечества попадает в область распространения комаров Anopheles leucosphyris. Ареал макаки-крабоеда тоже был отмечен на карте: пунктирная линия, окружающая практически ту же область, что и у комаров, но немного поменьше.
Будет ли слишком большим преувеличением сказать, что все эти 818 миллионов человек рискуют заразиться маляриейP. knowlesi? Пожалуй, будет. Во-первых, макаки-крабоеды распределены по этой огромной территории очень неравномерно; они живут в основном в пограничных средах обитания, на стыке леса и ландшафта, созданного человеком. Во-вторых, опасность для человека зависит от многих факторов — не только от географического распространения комаров и мартышек. Она зависит от того, вылетают ли эти комары из леса, чтобы кусать людей, и заходят ли люди в лес, чтобы быть укушенным. Остались ли на этой территории обширные леса, и если нет, то как на это реагируют комары. Что происходит, когда лес вырубают: вымирают комары или адаптируются? Еще опасность зависит от того, сможет ли паразит достаточно хорошо обосноваться в человеческой популяции, чтобы мартышки в качестве носителей ему больше не требовались. Сможет ли он колонизировать нового переносчика и передаваться через какой-нибудь другой вид комаров — тот, который охотнее ищет людей в длинных домах, деревнях и городах. Иными словами, все зависит от случайности, экологии и эволюции.
Знания о малярии, вызываемой P. knowlesi, в основном благодаря усилиям Сингха и Кокс-Сингх, начинают распространяться. Труднее понять, распространяется ли сам паразит. В журналах появляются отчеты, сообщающие о нескольких изолированных случаях в Юго-Восточной Азии. Один мужчина из Бангкока провел несколько недель в лесах на юге Таиланда, и комары кусали его на рассвете и закате. Молодой солдат из Сингапура проходил военную подготовку в лесу, полном комаров и макак. Пять случаев отмечено на Палаване, лесистом острове, входящем в состав Филиппин. Австралиец, работавший на Калимантане (индонезийская часть Борнео) неподалеку от опушки леса, позже обратился за медицинской помощью в госпиталь Сиднея. Финский турист провел месяц в Западной Малайзии, в том числе пять дней в джунглях без противокомарной сетки, и заболел по возвращении в Хельсинки. Были случаи в Китае и Мьянме. Все они дали положительный анализ на P. knowlesi. Никто не знает, сколько еще случаев не было отмечено или опознано.
Мы, люди, — сравнительно юный вид приматов, и наши болезни тоже еще молоды. Мы позаимствовали наши проблемы у других живых существ. Некоторые из этих инфекций, например, вирусы Хендра и Эбола, посещают нас лишь изредка и быстро заходят в тупик. Другие же, например, грипп и ВИЧ, обосновались в нас, передаются от человека к человеку и в целом добились огромного, обширного, стойкого успеха в новой среде обитания — нас. Plasmodium falciparum и Plasmodium vivax, которые появились в других приматах, тоже смогли этого добиться.
Plasmodium knowlesi, может, сейчас переживает переходный (или перешагивающий?) период и его будущих планов мы не знаем. Это, в конце концов, протист, у протистов не бывает планов. Они лишь реагируют на обстоятельства. Возможно, этот плазмодий адаптируется к меняющимся тенденциям среди носителей-приматов — меньше мартышек, больше людей, — точно так же, как адаптировались другие его кузены-плазмодии.
А пока что он служит отличным напоминанием о ключевом для любого зооноза факте: важно не только, откуда берется инфекция, но и куда она потом направляется.