щивания в культуре. На ординаторе не было маски, сказала мне Анг. Никто в «Тан-Ток-Сенге» поначалу не носил масок, работая с зараженными этой инфекцией, но, в отличие от самой Анг, ординатор заболел.
Его болезнь, отмеченная драматичными осложнениями, началась позже. Пока же Анг и ее коллеги боролись со все более усугублявшейся пневмонией Эстер Мок, не подозревая, что молодая женщина становится еще одним суперраспространителем заболевания, которое тогда еще не было опознано и не получило имени.
Поначалу Мок положили в открытую палату с близко стоящими друг к другу койками, недалеко от других пациентов и сотрудников больницы, которые свободно приходили и уходили. Через несколько дней, когда ей стало трудно дышать самой, ее перевели в отделение интенсивной терапии. Казалось очень необычным, объяснила мне Анг, что такая молодая женщина так тяжело страдает от пневмонии, — собственно, настолько необычным, что в пятницу той недели, когда врачи из других сингапурских госпиталей пришли в «Тан-Ток-Сенг» на еженедельный большой обход, Анг с коллегами представила на обсуждение случай атипичной пневмонии. Узнав о симптомах и истории болезни, врач из Сингапурского главного госпиталя сказал: «Как странно, у нас тоже случай атипичной пневмонии, тоже молодая женщина, и она тоже недавно вернулась из Гонконга». Проверив данные, они узнали, что в Сингапурском главном госпитале лежит подруга Эстер Мок, которая жила с ней в номере 938 в «Метрополе». То был момент пугающего осознания.
В следующие несколько дней в «Тан-Ток-Сенг» поступило еще несколько пациентов с атипичной пневмонией, почти все (или вообще все) были связаны с Эстер Мок. Первой стала ее мать. Через три дня пастор ее церкви, который навестил Эстер в госпитале, чтобы помолиться за нее, снова туда вернулся, но уже как пациент. Затем пришел ее отец, у которого в мокроте обнаружились частички крови. Затем ее бабушка с материнской стороны, потом дядя. К середине месяца все они лежали в «Тан-Ток-Сенге». И, когда проблемы семьи Мок уже начали вызывать немалую тревогу, до Бренды Анг дошла новая зловещая новость. В четверг, 13 марта, администратор сообщил ей, что четыре медсестры из палаты, где лежала Мок, заболели. Четыре медсестры, заболевшие в один день, — это даже близко не нормально.
— Для меня это был определяющий момент, — сухо сказала Анг. Я сидел рядом с ней и быстро записывал. — Все ускорялось.
Похожие события развивались и по всему миру, не только в «Тан-Ток-Сенге», но Анг с коллегами об этом еще не знали. В Женеве практически в то же самое время ВОЗ издала обращение о «тяжелом, остром респираторном синдроме неизвестного происхождения». Официальные лица Министерства здравоохранения Сингапура быстро об этом узнали; затем им сообщили о трех случаях атипичной пневмонии (Эстер Мок, ее подруга и еще один пациент), которые появились одновременно и происхождение которых можно отследить до отеля «Метрополь» в Гонконге. Теперь случай с Мок стал частью намного большей общей картины. Кто-то из министерства, похоже, позвонил исполнительному директору «Тан-Ток-Сенга», и тот созвал собрание всего старшего руководства госпиталя. Исполнительный директор, председатель медицинского совета, директор службы медсестер, сама Анг как глава инфекционного контроля и другие — все они, по словам Анг, собрались в этой комнате, чтобы обсудить, что происходит.
— Собрались в этой комнате? — переспросил я.
— В этой комнате, — подтвердила она. — В этой самой комнате.
Тогда исполнительный директор сказал собравшимся: «Похоже, у нас эпидемия. И нам надо организовываться».
Доктору Лео И Сину, который имел опыт работы со вспышкой энцефалита Нипах, поручили принять особые меры. Министерство здравоохранения сообщило руководителям «Тан-Ток-Сенга»: готовьтесь к новым случаям, потому что мы видим симптомы у новой группы заболевших — друзей и родственников первой группы. Лео И Син привел систему в движение. Возле одной из палат они установили палатку для проверки пациентов и поставили там рентгеновский аппарат, чтобы проверять легкие поступающих. Большинство пациентов клали в обычные палаты, но самых тяжелобольных сразу отправляли в интенсивную терапию. Когда первое отделение интенсивной терапии заполнилось, еще два отделения пришлось переоборудовать для ухода исключительно за больными SARS. Изоляция и барьерный уход были важными мерами контроля, хотя Анг с коллегами до сих пор не знали, чтÓ именно изолируют.
— Не забывайте, — сказала она, — все это время у нас не было диагностических тестов.
Она имела в виду тесты, которые проверяют наличие или отсутствие инфекционного патогена, — потому что этот патоген на тот момент еще не идентифицировали.
— Мы исходили чисто из эпидемиологических данных — был ли контакт с кем-то из первых пациентов.
По сути, они играли вслепую и ва-банк.
В пятницу на той неделе, 14 марта, в гостинице «Вестин» должен был состояться ежегодный званый ужин с танцами, которого с нетерпением ждали все сотрудники госпиталя. Прошло все практически по плану, хотя Бренда Анг и некоторые коллеги, сидя за полупустыми столами, удивлялись: где Лео И Син, где тот, где этот? Они отсутствовали по весьма уважительной причине — работали в госпитале не покладая рук, переставляя койки и другую мебель, чтобы подготовиться к экстренным мерам. Сама Анг присоединилась к работам в субботу с утра.
Как глава службы инфекционного контроля, Анг приказала всем сотрудникам одеваться в халаты, перчатки и маски высокой фильтрации N95 — те, что плотнее прилегают к лицу, чем обычные хирургические. Но ей пришлось бороться с дефицитом припасов, а потом и с инфляцией на черном рынке: маски N95 в Сингапуре подорожали с двух до восьми долларов за штуку. Тем не менее они делали все, что могли. 23 марта, когда болезнь уже получила международно признанное название, «Тан-Ток-Сенг» стал специализированным SARS-госпиталем в Сингапуре, и в него перевели всех пациентов с этим диагнозом из других госпиталей. Посещения ограничили. Все сотрудники носили маски, перчатки и халаты.
Впрочем, еще до введения мер изоляции и защиты состоялось еще одно суперраспространительное событие — в кардиологическом отделении. Женщина средних лет с многочисленными проблемами со здоровьем, в том числе диабетом и сердечной недостаточностью, поступила в одну из открытых палат; там она заразилась от одного из врачей, который, в свою очередь, ранее заразился от Эстер Мок. Затем у нее случился сердечный приступ, и ее перевели в кардиологию. Симптомы атипичной пневмонии у нее еще не проявились, — по крайней мере, не настолько, чтобы их можно было заметить на фоне коронарного синдрома. В отделении ей провел интубацию дежурный кардиолог, которому ассистировал ординатор. И снова, как и в случае с «Ядовитым королем» в Гуначжоу, интубация поспособствовала широкому распространению. В конце концов, в кардиологическом отделении заразилось двадцать семь человек, включая пятерых врачей, тринадцать медсестер, одного специалиста по УЗИ, двух ЭКГ-техников, одного работника обслуживающего персонала и пятерых посетителей. Этот список я нашел в более позднем докладе. Рассказ Бренды Анг вышел более личным. Она вспоминала, что врач-кардиолог тогда была беременна; она была в маске, когда делала интубацию, но все равно заболела, правда, сумела выздороветь. Ординатор, стоявший неподалеку, не надел маску.
— Этот парень заразился и унес болезнь домой. Его мама… — сказала Анг. — Его мама ухаживала за ним и тоже заразилась.
— Они выжили?
— Нет.
— Никто из них? — спросил я.
— Это было ужаснее всего. Молодой врач, ему было всего двадцать семь. И его мама тоже умерла.
Был и другой заразившийся молодой врач, ординатор Бренды Анг — помните его? — который брал мазок из горла Эстер Мок. Его история — это история понимания, что этот синдром вызывается каким-то очень заразным микробом, может быть — бактерией, может быть — вирусом, который быстро распространяется при контакте «лицом к лицу», особенно в толпе или в интимной обстановке. Через несколько дней после обследования Мок, где он ассистировал Анг, ординатор сел в самолет. Он полетел на конференцию по инфекционным заболеваниям в Нью-Йорк, до которого из Сингапура лететь двадцать часов, и там ему стало плохо. Прежде чем вылететь домой через Франкфурт, он позвонил коллеге в Сингапуре и сообщил, что заболел. Коллега сообщил об этом сингапурским властям, те предупредили ВОЗ, ВОЗ предупредила немецкие власти, и врача сняли с самолета во Франкфурте и отправили на карантин. Он провел почти три недели во франкфуртском госпитале вместе с женой и тещей, которые к тому времени тоже заболели. Один член экипажа самолета — всего один — тоже заболел. В отличие от ординатора-кардиолога, который помогал при интубации, все пациенты во Франкфурте выжили.
В Сингапуре медики и официальные лица делали все возможное, чтобы остановить дальнейшую передачу. Они ввели строгие меры, действовавшие далеко за пределами госпиталей — карантин вероятных заболевших, штрафы и тюремные сроки для нарушителей карантина, закрытие большого публичного рынка, закрытие школ, ежедневное измерение температуры у таксистов, — и со вспышкой удалось покончить. Сингапур — атипичный город, в котором порядок поддерживается твердой рукой (и это мягко сказано), так что он оказался вполне способен справиться с атипичной пневмонией — даже такой угрожающей. 20 мая 2003 г. одиннадцать человек отдали под суд и оштрафовали на 300 долларов за плевки на улице.
К середине июля, когда госпиталь «Так-Ток-Сенг» покинул последний пациент с SARS, переболело более двухсот человек. Тридцать три из них умерли, в том числе отец Эстер Мок, ее пастор, мать и дядя — именно в таком порядке. Сама Эстер выжила.
35
И умершие, и выжившие явно чем-то заразились, — но чем?
Пока болезнь распространялась по разным странам, ученые на трех континентах работали в своих лабораториях с образцами тканей, крови, мокроты, фекалий и других важных и неаппетитных материалов, взятых у различных пациентов, и пытались изолировать и идентифицировать патоген, ставший причиной заболевания. Само название, появившееся в тот ранний период, «тяжелый острый респираторный синдром», говорит о том, что об этом микробе знали только по его эффектам, по его действию, словно по следам большого невидимого зверя. Эбола — это вирус. Хендра — это вирус. Нипах — это вирус. А вот SARS — это синдром.