Science, и поиски продолжились. Канки и Эссекс, в конечном итоге, обследовали тысячи африканских зеленых мартышек, пойманных в различных регионах Африки южнее Сахары или содержащихся в неволе в исследовательских центрах по всему миру. В разных популяциях положительные анализы на ВИО дали от 30 до 70 процентов особей.
Но мартышки не были больны. Они не страдали от иммунодефицита. В отличие от азиатских макак, африканские зеленые мартышки, «должно быть, развили в себе механизмы, которые мешают потенциально смертоносному патогену вызывать заболевание», — писали Эссекс и Канки[208]. Может быть, изменился и сам вирус. «В самом деле, некоторые штаммы ВИО, возможно, эволюционировали в сторону сосуществования со своими мартышками-носителями». Мартышки развивают в себе сопротивляемость, вирус развивает в себе меньшую вирулентность — подобная взаимная адаптация говорила о том, что ВИО живет в них уже очень долго.
Новый вирус ВИО, найденный в африканских зеленых мартышках, стал самым близким известным родственником ВИЧ. Но он был не очень близким; между ними на уровне генетического кодирования было немало различий. Сходство, по словам Эссекс и Канки, было «недостаточным, чтобы сказать, что ВИО — непосредственный предшественник ВИЧ у людей»[209]. Скорее всего, два этих вируса являлись соседними отростками одной филогенетической ветви, разделенные долгим временем эволюции и, скорее всего, некими существующими промежуточными формами. Где могут прятаться эти пропавшие «кузены»? «Возможно, подумали мы, такой вирус — промежуточный между ВИЧ и ВИО — можно найти у людей». Они решили поискать его в Западной Африке.
С помощью международной команды помощников Канки и Эссекс собрали анализы крови в Сенегале и других местах. Образцы пришли с кодированными подписями для слепой проверки в лаборатории; сама Канки не знала ни страны происхождения, ни даже того, человеческая это кровь или обезьянья. Она проверила все образцы с помощью тестов и на ВИО, и на ВИЧ. Несмотря на одну возможную ошибку, связанную с лабораторной контаминацией, ее команда нашла именно то, на что и рассчитывала: вирус, промежуточный между ВИЧ и ВИО. Когда коды расшифровали, Канки узнала, что положительные результаты были получены от сенегальских проституток. Оглядываясь назад, можно сказать, что это вполне ожидаемо. У проституток высокий риск заразиться любым вирусом, передаваемым половым путем, в том числе и новым, недавно преодолевшим межвидовой барьер. А плотность населения в сельской местности Сенегала, где живет много зеленых мартышек, обеспечивает достаточно частое взаимодействие между людьми и мартышками (животные грабят посевы, люди на них охотятся).
Более того, новый микроб, полученный у сенегальских проституток, не просто находился на полпути между ВИЧ и ВИО. Он больше напоминал штаммы ВИО, найденные у африканских зеленых мартышек, чем ВИЧ, обнаруженный Монтанье и Галло. Важная, но загадочная находка. Получается, существует два разных вида ВИЧ?
И тут в нашу историю снова возвращается Люк Монтанье. С Галло он конфликтовал на тему, кто же первооткрыватель ВИЧ, а вот с Эссексом и Канки общался более дружелюбно. С помощью тестов, предоставленных гарвардской группой, Монтанье с коллегами проверили кровь 29-летнего мужчины из Гвинеи-Бисау, маленькой страны, бывшей португальской колонии, с которой Сенегал граничит на юге. У него были симптомы СПИДа (диарея, потеря веса, увеличенные лимфоузлы), но отрицательный анализ на ВИЧ. Его госпитализировали в Португалии, а образец крови лично доставил в лабораторию Монтанье один португальский биолог. В лаборатории Монтанье сыворотка крови пациента снова дала отрицательный результат на антитела к ВИЧ. Но из культуры его лейкоцитов группе Монтанье удалось изолировать новый человеческий ретровирус, очень похожий на тот, что нашли Эссекс и Канки. У другого пациента, госпитализированного в Париже, но приехавшего из Кабо-Верде, островного государства, расположенного в стороне от западного побережья Сенегала, французская команда тоже нашла похожий вирус. Монтанье назвал новый микроб LAV-2. Позже, когда все «противоборствующие» стороны все же сошлись на термине «ВИЧ», этот вирус получил название ВИЧ-2, а первый, изначально обнаруженный, — ВИЧ-1.
Пути к открытию были довольно извилистыми, названия — многочисленными, и, может быть, вы даже не распознаете всех действующих лиц без программки, но эти подробности вовсе не тривиальны. Разница между ВИЧ-2 и ВИЧ-1 — это разница между неприятной болезнью, от которой страдают жители Западной Африки, и глобальной пандемией.
88
В конце 1980-х гг., когда Канки, Эссекс и другие ученые изучали ВИЧ-2, о его происхождении ходило немало споров. Некоторые усомнились в предположении, что он тесно связан с ретровирусом, которым болеют африканские обезьяны, и недавно произошел от него. Альтернативное мнение звучало так: этот ретровирус существует столько же, сколько существуют сами люди, а может быть, и дольше. Может быть, он уже был с нами, словно пассажир, неспешно плывущий по течению эволюции, когда мы откололись от наших родственников-приматов. Но эта версия оставляла без ответа важный вопрос: если этот вирус — древний паразит людей, который не замечали тысячелетиями, почему он вдруг превратился в такой опасный патоген?
Недавнее преодоление межвидового барьера казалось более правдоподобным объяснением. Тем не менее в 1988 г. возражения против идеи усилились, когда группа японских ученых секвенировала полный геном ВИО африканской зеленой мартышки. Животное привезли из Кении. Нуклеотидная последовательность ее ретровируса значительно отличалась от последовательности ВИЧ-1, но в той же степени она отличалась и от ВИЧ-2. Так что обезьяний вирус не выглядел более близким родственником одного человеческого вируса, чем другого. Это противоречило предположению, что ВИЧ-2 недавно произошел от вируса африканских зеленых мартышек. Комментарий в журнале Nature, которым сопровождалась японская статья, вышел под догматическим заголовком: «Человеческий вирус СПИДа [получен] не от мартышек»[210].
Путаница была вызвана двумя причинами. Во-первых, название «африканская зеленая мартышка» довольно расплывчатое. Оно объединяет несколько видов (которых также иногда называют саванновыми мартышками), живущих по всей Африке южнее Сахары — от Сенегала на западе и Эфиопии на востоке вплоть до ЮАР. В свое время все эти виды считали одним «супервидом» и объединяли под названием Cercopithecus aethiops. Сейчас же, когда разницу между ними понимают уже лучше, мартышки делятся на шесть отдельных видов рода Chlorocebus. «Африканская зеленая мартышка», которую исследовала японская команда, была из Кении, а это значит, что она, скорее всего, принадлежала к виду Chlorocebus pygerythrus (верветок)[211]. А вот в Сенегале живет другой вид, Chlorocebus sabaeus (зеленая мартышка). Ну, а теперь, увидев эти два названия, можете их смело забыть. Генетические различия между ВИО и ВИЧ-2 обусловлены вовсе не разницей между двумя видами африканских зеленых мартышек.
Дорога, по которой ученые пошли назад от ВИЧ-2, привела к совершенно другой мартышке: дымчатому мангабею. Это не один из шести видов рода Chlorocebus, даже близко. Он принадлежит к другому роду.
Дымчатый мангабей (Cercocebus atys) — дымчато-серое создание с темной мордой и руками, белыми бровями и выразительными белыми бакенбардами — не такими, конечно, пышными, как у многих других обезьян на континенте, но по-своему привлекательными; дымчатый мангабей чем-то напоминает щеголеватого пожилого трубочиста, тщательно следящего за прической. Дымчатые мангабеи живут на побережье Западной Африки, от Сенегала до Ганы, предпочитая болота и пальмовые леса; там они питаются фруктами, орехами, семенами, листьями, побегами и кореньями — эклектичные вегетарианцы, — и проводят немало времени на земле, передвигаясь на четырех ногах в поисках упавших лакомств. Иногда мангабеи выбираются из низин и грабят фермы и рисовые поля. На дымчатых мангабеев трудно охотиться в болотистых лесах, но из-за привычки искать еду на земле и любви к культурным растениям их легко поймать. Местные жители считают их назойливыми, но съедобными вредителями. А иногда, если они не слишком голодны, забирают осиротевших детенышей в качестве домашних животных.
Внимание исследователей СПИДа дымчатый мангабей привлек благодаря чистой случайности и эксперименту с проказой. Сбылась старая научная поговорка: иногда ты находишь намного больше, чем то, что искал.
Еще в сентябре 1979 г. ученые из центра исследования приматов в Нью-Иберии, штат Луизиана, к югу от Лафайета, обнаружили похожую на проказу инфекцию у одной из содержавшихся в неволе мартышек. Это показалось странным, потому что проказа — это человеческое заболевание, которое вызывается бактерией Mycobacterium leprae, и о случаях передачи этой бактерии другим приматам известно не было. Но вот перед учеными предстала прокаженная мартышка. Животное — самку дымчатого мангабея, которой было около пяти лет, — привезли из Западной Африки. Ученые звали ее Луизой. Не считая заболевания кожи, Луиза была здоровой. Записи показали, что ее еще не заражали никакой экспериментальной инфекцией. Ее использовали для исследования диеты и холестерина. В Нью-Иберии вообще не исследовали проказу, так что после того, как о болезни Луизы стало известно, ее перевезли в другое учреждение (тоже в Луизиане), где проказу исследовали: Региональный центр исследования приматов «Дельта», к северу от озера Пончартрейн. Ученые «Дельты» обрадовались, получив ее, и тому была одна очень хорошая практическая причина. Если Луиза заразилась проказой естественным путем, это значило (вопреки прежним предположениям), что болезнь может распространяться среди популяций дымчатых мангабеев. А если это правда, то дымчатый мангабей может стать ценной экспериментальной моделью для изучения проказы у людей.