Что если Корн устроил эту встречу только для того, чтобы убедиться в том, что я достойна его подопечного? И именно из-за этого не пожелал, чтобы при этом присутствовал Рендал. Хотел посмотреть, как я стану себя вести, сделать выводы на основании личных наблюдений. И эта догадка заставила немного успокоиться и уже не воспринимать Корна, как голодного хищника, только и ждущего удобного момента, чтобы наброситься.
– Снова поссорились? – тоном добродушного дядюшки произнес Майкл. И прежде, чем я удивилась такой его осведомленности, немного виновато добавил: – Вы должны меня понять, деточка. Рендал для меня много значит, поэтому я слежу за его жизнью.
То, что у Корна есть соглядатаи, доносящие о каждом шаге Рендала, не вызвало у меня большого удивления. Этого стоило ожидать. Конечно, неприятно сознавать, что моя личная жизнь из-за ее связанности с жизнью Рендала не является для Корна тайной, но подобное можно понять. Этот мужчина привык все контролировать. А особенно то, что для него важно. Видимо, и правда придется заслужить его доверие, чтобы меня сочли достойной быть с Рендалом. И пусть сейчас между нами все непросто, глупо себя обманывать. Я прекрасно понимала, что рано или поздно перестану упрямиться и попробую снова наладить отношения с куратором. Конечно, если он сам сделает первый шаг. Не раньше. Но то, что, кроме него, мне никто не нужен, прекрасно понимала.
– Наверное, я слишком много требую от него, – решилась все же на откровенность. – Из-за этого и произошла наша очередная размолвка.
– Поверьте, деточка, если бы вы для него ничего не значили, он бы не вел себя так безрассудно, – с понимающей улыбкой сказал Корн. – Да что уж говорить! С момента вашего знакомства он проявил больше эмоций, чем за те семь лет, что я его знаю!
От этих слов на душе стало теплее, и я уже гораздо благосклоннее посмотрела на Майкла. Пусть все еще не могла ему простить того, что сбыл огасу в обмен на какую-то реликвию, пусть и ценную, но даже начала находить оправдание. Коллекционеры и правда порой похожи на одержимых в стремлении заполучить предмет своей страстной увлеченности. Но ведь Корн в итоге все же не отдал меня Нордану, когда представилась возможность исправить ситуацию. Хотя мог бы. И Рендал бы ничего не смог сделать. Но видимо, куратор и правда много для него значит, раз Майкл рискнул навлечь на себя неприятности с огасами. Поэтому я даже не стала возмущаться, когда Корн задал новый вопрос:
– А как вы сами относитесь к моему мальчику?
Сказано это было с такой отеческой теплотой, что язык не повернулся ляпнуть, что это не его дело.
– Я люблю его, – не став скрывать очевидного, проговорила.
– Рад за вас обоих, – улыбнулся Корн. – И надеюсь, что ваша ссора в ближайшее время разрешится. – Помолчав немного, добавил: – Вы, наверное, недоумеваете, зачем понадобилась эта встреча.
Не став отвечать, я всем видом изобразила напряженное ожидание.
– Во-первых, мне хотелось поближе познакомиться с избранницей Рендала. Поймите мою подозрительность правильно. А во-вторых, хотел поговорить и кое о чем, что имеет значение лично для меня.
– Что же это? – насторожилась я.
– Ваше знание языка вадеров, – последовал спокойный ответ, и я окончательно поняла, насколько же глупыми были подозрения по поводу личного интереса ко мне со стороны главы корпорации. Не исключено, что от Дафи заразилась – видеть во всем сексуальный подтекст. Едва сдержала улыбку, подумав о том, как сегодня разочарую подругу, сказав, что ее подозрения не подтвердились. – Насколько хорошо и откуда вы знаете их письменность?
– Для начала скажите, что вы станете делать с полученными знаниями, – осторожно сказала. Меня саму обучали этому втайне, и я не считала себя вправе разглашать подобные сведения без веской причины.
– Мною движет лишь интерес ученого, – Корн еще больше оживился. – Причем делиться с кем-то еще сделанными открытиями я не намерен. По крайней мере, в том, что касается письменности вадеров.
То, что он верно разгадал причины моей настороженности, не могло не восхитить. Его проницательности, пожалуй, позавидовала бы даже Арлас.
– Мои люди изучили все возможное об этой расе. И благодаря тому, что удалось расшифровать, были сделаны некоторые важные открытия. В том числе и разработки живых кораблей.
Я ошеломленно расширила глаза – вот такого точно не ожидала. Заметив мою реакцию, Корн довольно усмехнулся.
– Да, моя дорогая, на самом деле придумали подобный искусственный организм вадеры. Я лишь воспользовался их достижениями. И вы можете себе представить, какие еще тайны скрывают те артефакты, предназначение которых так и не удалось расшифровать из-за наших ограниченных знаний. Именно поэтому мне и нужна ваша помощь. К сожалению, даже полученный ключ почему-то оказался бесполезен. Мы до конца не понимаем, что делаем не так. И ваша помощь была бы неоценимой. Разумеется, ваша работа в секретных лабораториях будет щедро оплачена. Взамен я прошу лишь подписать договор о неразглашении и сделать все, что в ваших силах, чтобы помочь нам совершить очередной прорыв.
Наверное, мое лицо представляло собой сейчас забавное зрелище. Вот такого я точно не ожидала! Мне предлагают работать на корпорацию? Уже сейчас, еще до того, как пройду обучение в Академии? А ведь это и правда открывает передо мной уникальные перспективы! Да еще и полностью обезопасит от новых поползновений огаса! Если соглашусь, стану для Корна настолько ценной, что он все сделает, лишь бы я не попала в чужие руки.
– Что скажете, деточка? – спросил Майкл, внимательно изучая мою реакцию.
– У меня будет два условия, – наконец, оправившись от изумления, с трудом выговорила я.
– Внимательно слушаю, – поощрительно улыбнулся Корн.
– Вы тоже подпишете бумаги о том, что не раскроете посторонним информацию о том, каким образом вы получили эти знания. И о некоторых деталях моей биографии тоже. А также о том, что не навредите тем, о ком я вынуждена буду вам рассказать.
В глазах главы корпорации зажегся неподдельный интерес, он весь подался вперед.
– Согласен, – быстро проговорил он.
– И еще одно условие. Работать я буду в свободное от учебы время. Академию мне бросать не хочется.
– Разумеется, – он заметно расслабился. Похоже, ожидал более сложных условий. – Тогда сейчас мои юристы немного исправят договор, который я хотел вам предложить, включив в него ваши условия, и мы его подпишем.
– Прямо сейчас? – поразилась я, снова неприятно удивленная тем, что, похоже, Корн и не сомневался в моем согласии, раз бумаги уже готовы.
– Я не привык тратить время впустую, Таниэль, – хмыкнул он и вызвал по идентификатору кого-то из своих людей.
Мне оставалось лишь наблюдать за всем этим чуть ли не с открытым ртом и нервно размышлять о том, уж не допустила ли роковую ошибку, так легко согласившись на все. Осознавать, что мной умело манипулировали, было не слишком-то приятно. Но был ли у меня на самом деле выбор? Если бы отказалась помогать по-хорошему, кто знает, к каким бы способам прибегнул Корн, чтобы добиться желаемого. Радует уже то, что желал он всего лишь моей помощи с расшифровкой артефакта, а не чего-либо иного. Буду утешать себя, по крайней мере, этим.
ГЛАВА 10
Договор я читала как можно внимательнее, боясь какой-то подставы со стороны Корна. Все же доверять ему безоговорочно не стоит. Но вроде бы условия не отличались от уже оговоренных, так что я поставила свою подпись. Размер вознаграждения, конечно, приятно удивил. Пусть сейчас я в деньгах не нуждалась, но кто знает, как повернется в дальнейшем. Стоит откладывать, пока есть такая возможность. Хотя, разумеется, деньги не были основным стимулом, который заставил подписать бумаги. Скорее, желание обезопасить себя в дальнейшем. Ссориться с таким человеком, как Майкл Корн, однозначно не стоит. На все эти формальности ушло больше полутора часа, так что я вздохнула с облегчением, когда юрист Корна, наконец, оставил нас. Надеялась, что теперь и мне позволят отправиться восвояси, но не тут-то было.
– А теперь поговорим начистоту, – без обиняков произнес глава корпорации, снова устраиваясь в кресле у камина и приглашая меня сделать то же самое. К тому времени остатки обеда уже убрали и принесли чай с пирожными и фрукты. Чтобы чем-то занять руки, я взяла чашку и немного нервно обхватила ладонями. – Расскажите о вашем прошлом, Таниэль, – продолжил Корн, откинувшись на спинку кресла и скрестив пальцы на груди. – Не зря вы ставили одним из условий неразглашение информации, связанной с нашим делом. В вашем прошлом есть какая-то тайна?
– Скорее, в прошлом моей матери, – поколебавшись, ответила я. – И о том, что я сейчас скажу вам, даже на моей родине знают немногие. О том, по каким критериям выбирают жрецов и жриц Великих.
Глаза Корна загорелись неподдельным интересом.
– Мой народ верит, что выбирают лишь самых достойных. Чистых сердцем и отмеченных знаком богов. По крайней мере, так говорят жрецы. Но как именно они выбирают этих достойных, знают немногие. Большинству известно лишь то, что это происходит на закрытой церемонии вскоре после рождения ребенка. Его приносят в храм и проводят ритуал, чтобы на дитя пало благословение Великих. Именно во время этого ритуала и становится понятным, кто из детей избран богами. Моя мать была одной из этих детей. Если бы она захотела, то могла бы всю жизнь прожить при женском храме, пользуясь почетом и уважением окружающих. Но мама выбрала мирскую жизнь – слишком сильно полюбила отца. И потому сразу после брачной церемонии путь жрицы был для нее закрыт. Но разумеется, она не должна была раскрывать те тайны, которые получила во время обучения при храме, никому из обычных людей.
– Но вам раскрыла, – уточнил Майкл.
– В какой-то степени обещание она не нарушила. Я тоже не была обычным ребенком, – собравшись с духом, проговорила я.