В остальном же Алаур на удивление легко вписался в нашу жизнь. Если в первый день его сторонились, то в дальнейшем, видя неизменное дружелюбие и спокойствие, большинство расслабилось. К тому же вадер обладал поистине феноменальной способностью находить ключик к каждому. Знал, как правильно вести себя с тем или иным человеком, чтобы тот перестал видеть в нем врага. И глядя на то, как легко он втирается в доверие к окружающим, порой становилось не по себе. Возникала мысль: а что если Арлас права? И Алаур просто играет с нами. Пока мы ему полезны и даже необходимы, ведет себя так, как от него ожидают. Но что будет, когда окажемся больше не нужны?
Впрочем, подобные мысли возникали нечасто. Стоило оказаться рядом с Алауром и ощутить теплоту его эмоций по отношению ко мне, как все внутри буквально кричало об ошибочности подобных опасений. Да и было кое-что еще, что говорило в пользу того, что он искренен с нами. А конкретно то, что Алаур даже не пытался наладить более близкое общение с тем, кто был наиболее важен для таких целей. С Майклом Корном.
Несмотря на все усилия главы корпорации, вадер не скрывал холодности в обращении с ним. Нет, был он, как и со всеми, безукоризненно вежлив, но отвечал коротко и отрывисто, смотрел таким взглядом, что мороз шел по коже. Что такого видел Алаур в голове Корна, что вызывало такую реакцию, не могла даже представить. Но задавать вопросы не осмеливалась. Возможно, слишком боялась ответов.
***
В последнюю ночь перед отлетом с этой проклятой планеты, которая навсегда перечеркнула прежнюю жизнь Дафи, ей не спалось. Устав ворочаться с боку на бок и слушать на зависть ровное дыхание Арлас, она, в конце концов, поднялась с постели, быстро натянула форму и побрела в сторону компьютерного отсека. Раз уж спать совершенно не хочется, можно, по крайней мере, провести время с пользой!
Пока загружался файл с закодированной информацией, Дафи лениво изучала показания приборов, фиксирующие, где находятся все обитатели мини-станции. Даже не сразу поняла, что именно показалось неправильным. Позевывая, перевела взгляд с одной из зеленых точек на другую, потом опять вернулась к первой и чертыхнулась, едва не опрокинув клавиатуру.
Это еще что такое? Какому идиоту понадобилось посреди ночи шастать снаружи? И почему так тревожно сжалось вдруг сердце, словно уже знающее ответ? До конца не соображая, что делает, Дафи поспешно вернулась в свою каюту и натянула защитный костюм. Потом выскользнула из мини-станции, тут же ежась от пронизывающего холода, пробравшего даже сквозь защиту. Та еще планетка! – невольно подумалось ей. Днем жарко, как в пекле, зато ночью можно окочуриться от холода.
Дафи заозиралась, пытаясь отыскать того, кто решился доставить себе сомнительное удовольствие ночной прогулкой по этой явно не курортной планетке. Вынырнувшая из-за туч громадная щербатая луна позволила разглядеть виднеющийся вдали темный силуэт. Как раз на месте раскопок.
Может, кому-то не спится, как и ей, и тоже поработать решил? Подумал, что в подземной лаборатории могло остаться еще что-нибудь интересное?
Она сама не знала, почему направилась туда. В конце концов, это не ее дело, что делает посреди ночи другой человек. Но почему-то упорно продолжала идти. И все сильнее бьющееся сердце подсказывало лучше всяких приборов, кого именно увидит, добравшись до цели. Встроенный в шлем прибор ночного видения помогал различить детали местности и избежать падения. И чем ближе подходила Дафи, тем четче видела знакомый силуэт. Ее глаза расширились, когда она, наконец, различила все детали. Из горла вырвалось грязное ругательство, и мигарка перешла на бег.
– Ты что совсем больной?! – добравшись до стоящего перед огромной ямой Алаура, воскликнула она, хватая его за руку.
Он был без защитного костюма, и длинные волосы развевались под порывами ледяного ветра. Аметистовые глаза чуть слезились, дыхание было неровным и прерывистым. Дафи всю затрясло от гнева. Неужели не понимает, что воздух здесь ядовитый? Сколько уже успел надышаться, пока она не пришла? Как еще вообще умудряется стоять на ногах? Пусть даже у вадеров хорошая регенерация, но к чему испытывать судьбу? Да и то, что в подземной лаборатории была система жизнеобеспечения, схожая с человеческой, лучше всего доказывало, что для них тоже атмосфера планеты была неподходящей.
Видя, что Алаур даже не думает отвечать и просто без всяких эмоций разглядывает ее, Дафи дернула его за руку еще сильнее.
– Ты что самоубийцей решил заделаться? – рявкнула она. – Пойдем отсюда сейчас же!
– Отрадно, что за меня переживаешь именно ты, – наконец, разлепил он пересохшие от ветра губы и слегка растянул их в улыбке. – Но ты зря беспокоишься. Как оказалось, даже воздух этой планеты мне ни по чем. Я вполне могу дышать здесь. Немного дискомфортно, конечно, но терпимо.
– Как оказалось?! То есть, уверен ты не был, выходя сюда без защитного костюма? – едва не задохнулась от возмущения она.
– На все воля высших сил, – словно издеваясь, откликнулся он, пытливо разглядывая ее лицо сквозь защитное стекло.
– Если бы не регенерация вадеров, воля высших сил тебя бы точно не спасла, – буркнула Дафи.
– Регенерация вадеров тут ни при чем, моя милая Дафрия, – усмехнулся он.
Дафи поморщилась, когда он так к ней обратился, но в то же время почему-то внутри потеплело. Снова эта противоречивость, так беспокоящая ее, и которой она не могла найти объяснения.
– Решил проверить опытным путем, на что способно мое изобретение.
– Твое изобретение? – с недоумением спросила она, и тут ее глаза расширились. – Хочешь сказать, что то, что ты выжил в анабиотической капсуле, не случайность? И другие вадеры не были бы способны на это?
– Ну вот, ты и сама прекрасно поняла ответ, – Алаур улыбнулся и снова посмотрел в зияющий провал, скрывающий место, что было его пристанищем на протяжении тысячелетий.
– Похоже, теперь я понимаю, зачем Майклу Корну понадобилось затевать эту экспедицию, – пробормотала она, пытаясь до конца осмыслить то, что открылось ее пониманию. – Вот, почему он вокруг тебя на цыпочках ходит! Хочет заполучить твой маленький секрет?
– Не такой уж и маленький, – хмыкнул вадер. – По крайней мере, для него. Если бы мне самому дали возможность повторного выбора, я бы предпочел умереть вместе с моим народом. Но это я понял лишь теперь. А тогда практически вечная жизнь казалась волшебной мечтой, возможностью исправить то, что исправить нельзя. Целью сама по себе. Только вот мы всегда забываем о том, что когда та или иная цель достигается, приходит осознание того, что она не настолько уж значима. И что у всего есть оборотная сторона. И есть цена, которую приходится платить. Моя оказалась несоизмерима.
– Но ты жив, – Дафи обескуражено вглядывалась в немного хищный профиль. Почему так ноет сердце от его слов? От понимания того, что ему плохо сейчас? – Разве это не главное? Пока жив, всегда есть надежда.
– Надежда на что? – он горько усмехнулся. – Я не более чем осколок прошлого, которому нет места в настоящем. Все, ради чего я жил и боролся, превратилось в пыль.
Болезненное понимание заставило ее похолодеть.
– Выйдя сюда сегодня, ты надеялся на то, что умрешь? Что твоя регенерация не справится?
– Когда об этом говорит кто-то другой, это выглядит жалким и малодушным, – хмыкнул он. – Но ты права. Что ж, у меня достаточно времени, чтобы найти иной путь, как победить собственное творение.
– Не нужно! – Дафи снова схватила его за руку, только теперь без агрессии. Скорее, пытаясь поддержать.
Впервые она увидела в нем не высшее существо, которое может причинить боль, а живого человека. Со своими слабостями, со своей болью, с которой он не может справиться. Бесконечно одинокого и лишенного смысла дальнейшего существования. То, что его все-таки нашли здесь, стало для него не благом, а худшим наказанием, какое можно представить. Стоило представить, что Алаур может исчезнуть навсегда, как все ее страхи показались надуманными и глупыми. Черт, как же все-таки сильно он успел въесться в ее сердце! И она всерьез думала, что сможет выбросить вадера из головы?
– Почему не нужно? – Алаур устало потер свободной рукой лоб. – Моя смерть решит разом все проблемы. Со мной вместе исчезнут знания, которые точно не должны попасть в руки такого, как Майкл Корн. Да и ради кого сохранять эту жалкую жизнь, которая никому не нужна? Это не попытка самоуничижения. Это констатация факта.
– Мне нужна, – вырвалось у нее.
Он повернул голову и недоверчиво изогнул бровь.
– С каких пор?
– Ты спрашивал, кто такая Тайдра, – радуясь, что сквозь защитное стекло он вряд ли увидит, как запылали ее щеки, выдавила Дафи.
Понимала, что сейчас этот мужчина и правда стоит перед важным выбором, переломным моментом в жизни. И от ее слов, слов той, кто невольно оказался рядом в этот решающий момент, зависит многое.
– Кто же?
– Моя сестра. Известная ясновидица. Так вот, она предсказала, что однажды я встречу свою судьбу. Человека с глазами цвета аметистов.
– Разве в вашем мире не может существовать другого человека с такими же глазами? – иронично спросил он.
– Я точно знаю, что это ты, – впервые ей было плевать на собственную гордость и даже на то, что он может сейчас просто посмеяться.
Главное, чтобы ушел сейчас из этого проклятого места. Преодолел временную слабость, которая, как что-то ей подсказывало, вряд ли больше повторится. Если он сделает этот решающий шаг в новую жизнь, ничто уже не заставит его повернуть назад.
– Почему знаешь?
– Поняла сразу, как только прикоснулась к тебе, посмотрела в твои глаза, – выдохнула она. – И именно поэтому боролась с собой. Не люблю чувствовать себя уязвимой. И не хочу, чтобы мне снова причинили боль.
– Но сейчас ты позволяешь мне это. Открываешь свое сердце, – тихо сказал он, внимательно глядя ей в глаза.