Надзирательница ахнула. Она включила гарнитуру, пока Малик был занят собственными мыслями, и увидела обновления в новостной ленте. От угрюмости не осталось и следа. Она уставилась на него, словно испуганный ребенок; Малик подумал, что именно так эта женщина выглядела в детстве, лет в десять.
Она воскликнула:
– Кажется, случилось кое-что ужасное! Ох, клянусь Стражами! Императорский поезд… поезд Зенитов… на Веретенном мосту…
– Ворон, – понял Малик.
Он оставил женщину с Чандни Хансой и побежал по оцепеневшим улицам к станции, чтобы как можно скорее сесть на поезд до Сундарбана.
Глава 27
Император умер. Семья Зенитов и императорские государственные служащие старались как можно дольше хранить эту новость в секрете, но все же она просочилась наружу, как это обычно бывает с засекреченной информацией. Магалаксмий XXIII ехал в своем личном вагоне в начале состава и погиб, когда поезд сошел с рельсов и влетел в заводской комплекс. По всей Сети, во всех новостях и на всех сайтах со сплетнями обсуждали только это.
Даже Стражи, которые в последнее время редко обращали внимание на человеческие дела, были поражены новостями, заполонившими Море данных. Мордант-90, Близнецы, Сфакс Система, Анаис-6 – они один за другим обращали взоры на Сундарбан и Веретенный мост. Люди, которые когда-то создали их безграничный интеллект, – много лет назад, на Древней Земле – доверили им направлять и защищать человечество, и Стражи относились к этой работе серьезно. Они всегда делали все возможное, чтобы человеческое общество оставалось стабильным. Когда люди впервые попали в Великую Сеть, Стражей поразило то, как быстро корпоративные семьи начали воевать между собой, развязывая маленькие яростные войны за контроль над новыми линиями железной дороги и важными транспортными узлами. Императоры, которых тщательно инструктировали и за которыми незаметно наблюдали, нужны были для сохранения мира.
Но теперь император погиб, как и его брат Гаета, жена Милла, сестра Суфра и юный сын Прем. Его дочь Прийя, которой удалось вылететь с Веретенного моста на запасной космической ракете, сразу же отправилась к сундарбанским СМИ и объявила себя новой императрицей. Но ее дядя Тибор на Центральной станции заявил, что законным наследником Магалаксмия является он, а другие корпоративные семьи тем временем принялись ворчать, что пора бы передать правление Сетью кому-нибудь из них. Ходили слухи, будто семья Преллов, давние враги Зенитов, уже готовят бронепоезда и мобилизуют свой Корпоративный Десант.
А на темных задворках боковых ответвлений, в пыльных или заледеневших наполовину терраформированных мирах, где презирали императоров с любой фамилией, мятежники из Движения за Человеческое единство следили за разворачивающимися событиями и оценивали свои шансы.
Когда Треноди, наконец, покинула Веретенный мост – шокированная, заплаканная, уставшая, – она направилась прямиком в семейное имение в горах. Она лучше бы вернулась на Малапет, к матери и успокоительной домашней скуке, но теперь, когда линия Серебряной Реки оказалась перекрыта, дорога заняла бы не одну неделю – к тому же Прийя сказала, что путешествовать сейчас опасно. Новая императрица убедила себя в том, что виновником катастрофы на Веретенном мосту был их дядя Тибор. Сейчас она разместилась в роскошном охотничьем домике в виде полумесяца в самом сердце поместья, окруженном дронами юристов и папарацци, бойцами Корпоративного Десанта и офицерами Железнодорожных войск, и шумно распространялась о вероломстве Тибора.
Увидев Треноди, Прийя спросила:
– А ты что тут делаешь? Ты должна быть со своим женихом, ждать, пока его раны не затянутся…
– А что насчет моих ран? – спросила Треноди. Во время аварии она вывихнула запястье. – И если ты думаешь, что после всего случившегося я выйду за этого дурака Коби…
– Разумеется, ты выйдешь за этого дурака Коби! – прикрикнула на нее сестра. (Это поразило Треноди. Прийя всегда была такой тихой, даже немного скучной. Теперь, когда она стала императрицей, ее характер, похоже, закалился.) – Знаю, Трен, ты никогда не считала его достойной парой, но теперь все изменилось. Мне необходим этот брак, нам нужна поддержка Чен-Тульси! Поэтому иди к нему и не делай ничего такого, что может дать его семье повод разорвать помолвку.
Треноди даже не стала пытаться спорить. Она слегка опасалась: вдруг Прийя решит, что она тоже претендует на место главы семьи, и отравит ее, утопит или сделает что-нибудь еще в таком духе, словно какая-то незадачливая принцесса из исторического 3-D.
Поэтому она отправилась на поиски Коби в дом Чен-Тульси, где он восстанавливался после травм. Чен-Тульси приложили много усилий, чтобы их дом казался роскошным, но в итоге просто выбросили деньги на ветер: его построили в слишком неудачном месте города, чересчур далеко от К-трассы и близко к космопортам. Рев шаттлов, взлетающих для спасения выживших на Веретенном мосту, раздавался по всей территории поместья, а ночью вспышки ракетных выхлопов отражались в декоративных лагунах, где плавали выведенные генетиками латимерии. Треноди это место показалось удручающим. Но Коби пришел в восторг от визита невесты, и она тоже испытала смутную радость от встречи. Парень немного притих, стал слабее и вел себя лучше. Треноди подумала, что это нормальная реакция для человека, которого едва не насмерть истерзала мегафауна.
Она гуляла с ним по участку вокруг дома и слушала его вполуха, а сама тем временем выискивала при помощи гарнитуры новости о кузене Таллисе. Девушка была в трауре по отцу и его семье, но испытывала лишь формальную печаль, ведь почти никого из них даже не встречала до тех пор, пока не села на поезд Зенитов, и в какой-то степени все эти люди были ей чужими. Но почему-то с Таллисом дело обстояло иначе – ей хотелось знать, что с ним. Поэтому каждые несколько часов девушка проверяла, не появилось ли его имя в списке умерших или в списке прилетевших с орбиты.
Но его нигде не было. Таллис Зенит словно испарился.
Глава 28
Планы Зена приостановились, как только он оказался на станции К-трассы. Летний Луг считался территорией Преллов, а Преллы как раз усиливали охрану: готовились к войне с Зенитами, если верить новостным сводкам. У входа на платформу выросли новые ограждения, появились камеры, которые сканировали сетчатку глаз и загружали фото человека в программу для распознавания лиц. Насколько было известно Зену, его пока никто не разыскивал, но рисковать он все же не хотел. Парень вышел со станции и зашагал по улицам, примыкающим к железной дороге, пока не оказался возле того места, где пешеходный мостик возвышался над путями К-трассы. Старлинг подождал, пока не услышал, как поезд отходит со станции. Звук двигателей менялся по мере того, как состав пересекал грузовую станцию, набирал скорость, а потом въезжал в узкий проход, который проходил как раз под мостом.
В это время людей поблизости было не так много. Кроме Зена, по мосту шла всего одна старушка: выгуливала миниатюрных трицератопсов. Она взглянула на парня, проходя мимо, заметила в его глазах какое-то дикое выражение и обернулась, чтобы поглядеть снова. Перелезая через парапет, Зен слышал, как она что-то ему кричала, но даже не обернулся. Внизу сверкали рельсы К-трассы, щебень между ними был усыпан опавшими листьями.
Появился поезд: отражения тусклого света утреннего неба танцевали на крышах вагонов. Рейс 05:15 до Разлома. Локомотив, как и ожидал Зен, был разрисован Флекс.
Парень спрыгнул с моста.
Старушка с трицератопсами закричала. Зен упал на крышу последнего вагона, ударившись так сильно, что не смог сдержать стон. Мост мчался, удаляясь, а мимо проносились стены зданий. Он ухватился за что-то, чтобы удержаться на вагоне, когда поезд въехал на длинный прямой участок города и начал набирать скорость.
Разумеется, локомотив заметил нового пассажира. Пока Зен держался за поручни, из верхнего люка в дальнем конце вагона вылез паук-ремонтник и, покачиваясь, пополз к нему по крыше. Пауку можно было не беспокоиться о поручнях: магниты или магия удерживали его ноги на керамическом покрытии поезда. Подойдя ближе к Зену, паук поднял две руки-манипулятора и пару раз щелкнул клешнями, готовясь скинуть парня.
Зен поднял одну руку и закричал:
– Я друг Флекс! Красивые на тебе граффити, поезд! Их нарисовала Флекс, моя подруга!
Паук был подключен напрямую к мозгу поезда, и теперь локомотив смотрел на Зена сквозь оптические приборы паука. Он немного поразмыслил, пока поезд с грохотом несся по длинному белому мосту через узкий морской залив. На другом берегу залива, который представлял собой отвесную скалу, пути исчезали в туннеле. Ветер терзал одежду Зена и набрасывал ее на глаза. Парень смахнул слезы и попытался прикинуть, сколько еще осталось до въезда в туннель. Наверное, километр, но расстояние стремительно сокращалось. И еще где-то десять километров по туннелю до К-шлюза. Если он не попадет в поезд до того, как состав войдет в шлюз, от него не останется ничего, кроме облачка дыма…
Паук снова зашевелился. Он схватил Зена, разместил внизу под своим телом, так, что паучьи ноги образовали нечто вроде прутьев решетки в клетке, и побежал по крыше поезда, перепрыгивая с вагона на вагон, к локомотиву.
Туннель поглотил их, и в уши тут же ударило эхо гула моторов, отраженного от стен. Сначала на Зена обрушилась тьма, потом впереди забрезжил свет – бесцветное сияние, неровное, словно пламя свечи, которое почему-то ничего толком не освещало. Это была энергетическая завеса перед К-шлюзом, и на мгновение Зену показалось будто он слышит ее: странное высокое пение, сочетающееся с песней ускоряющегося поезда.
«Почему Стражи не любят, когда мы задаем вопросы о природе Сети? Почему они не хотят объяснять технологию работы К-шлюзов?..»
Паук сделал последний прыжок. Люк на задней части локомотива открылся, и Зена забросило внутрь. Люк захлопнулся, и уже через мгновение парень ощутил необычный рывок: поезд прорвался сквозь К-пространство.