| It reached me, at last, that Cecil Winwood, the poet-forger, the snitcher, the coward, and the stool, was returned for a fresh forgery. | Дошло наконец и до меня известие, что Сесиль Винвуд -- поэт-сочинитель пьес и доносчик -вернулся в тюрьму за новое преступление. |
| It will be remembered that it was this Cecil Winwood who concocted the fairy story that I had changed the plant of the non-existent dynamite and who was responsible for the five years I had then spent in solitary. | Вы должны припомнить, что именно Сесиль Винвуд сочинил волшебную сказку, будто бы я переменил тайник несуществующего динамита, и что именно он виноват в пяти годах одиночки, к которым меня присудили. |
| I decided to kill Cecil Winwood. | Я решил убить Сесиля Винвуда. |
| You see, Morrell was gone, and Oppenheimer, until the outbreak that finished him, had remained in the silence. | Моррель ушел, а Оппенгеймер до вспышки, прикончившей его, хранил молчание. |
| Solitary had grown monotonous for me. | Одиночка сделалась для меня невыносимой. |
| I had to do something. | Мне нужно было сделать что-нибудь. |
| So I remembered back to the time when I was Adam Strang and patiently nursed revenge for forty years. | И вот я вспомнил время, когда я был Адамом Стрэнгом и терпеливо вынашивал месть в течение сорока лет. |
| What he had done I could do if once I locked my hands on Cecil Winwood's throat. | Что сделал он, могу сделать и я, если мне только удастся когда-нибудь наложить руку на горло Сесиля Винвуда. |
| It cannot be expected of me to divulge how I came into possession of the four needles. They were small cambric needles. | От меня никто не станет требовать, чтобы я рассказал, как в мои руки попали четыре иголки; это были тонкие иголки для шитья по батисту. |
| Emaciated as my body was, I had to saw four bars, each in two places, in order to make an aperture through which I could squirm. | Как я ни был худ, мне все же пришлось перепилить четыре железных прута, каждый в двух местах, чтобы проделать отверстие, сквозь которое я мог бы протиснуться. |
| I did it. | Я это все сделал. |
| I used up one needle to each bar. | Я израсходовал по иголке на каждый прут. |
| This meant two cuts to a bar, and it took a month to a cut. | Это значит -- два разреза на прут; и каждый разрез отнял месяц времени. |
| Thus I should have been eight months in cutting my way out. | Таким образом, мне понадобилось восемь месяцев, чтобы выбраться вон. |
| Unfortunately, I broke my last needle on the last bar, and I had to wait three months before I could get another needle. | К несчастью, на последнем пруте я сломал последнюю иголку -- и мне пришлось ждать целых три месяца, пока я мог раздобыть другую. |
| But I got it, and I got out. | Но я добыл ее и вышел из камеры. |
| I regret greatly that I did not get Cecil Winwood. | Я страшно жалею, что не поймал Сесиля Винвуда! |
| I had calculated well on everything save one thing. | Я все хорошо рассчитал, кроме одной мелочи. |
| The certain chance to find Winwood would be in the dining-room at dinner hour. | Всего скорее можно было найти Винвуда в столовой в обеденный час. |
| So I waited until Pie-Face Jones, the sleepy guard, should be on shift at the noon hour. | И вот я дождался, пока Пестролицего Джонса, сонливого сторожа, послали на смену в полуденный час. |
| At that time I was the only inmate of solitary, so that Pie-Face Jones was quickly snoring. | К этому времени я был единственным обитателем одиночки, так как Пестролицый Джонс скоро захрапел. |
| I removed my bars, squeezed out, stole past him along the ward, opened the door and was free . . . to a portion of the inside of the prison. | Я раздвинул прутья, вылез, прокрался мимо него по коридору, отворил дверь и вышел... в другую часть тюрьмы! |
| And here was the one thing I had not calculated on-myself. | И тут я не принял в соображение одного -- себя самого. |
| I had been five years in solitary. | Я пять лет просидел в одиночной камере. |
| I was hideously weak. | Я чудовищно ослабел. |
| I weighed eighty-seven pounds. I was half blind. | Я весил всего восемьдесят семь фунтов; я наполовину ослеп. |
| And I was immediately stricken with agoraphobia. | Я мгновенно заболел агорафобией -- боязнью пространства. |
| I was affrighted by spaciousness. | Меня испугало открытое место. |
| Five years in narrow walls had unfitted me for the enormous declivity of the stairway, for the vastitude of the prison yard. | Пять лет сидения в тесных стенах сделали меня совершенно непригодным для спуска по страшной крутизне лестницы, непригодным для просторов тюремного двора. |
| The descent of that stairway I consider the most heroic exploit I ever accomplished. | Спуск по этой лестнице я считаю самым героическим подвигом, когда-либо совершенным мною. |
| The yard was deserted. | Во дворе было пусто. |
| The blinding sun blazed down on it. | Яркое солнце заливало его ослепительным светом. |
| Thrice I essayed to cross it. | Трижды я пытался перейти его. |
| But my senses reeled and I shrank back to the wall for protection. | Но у меня кружилась голова, и я отступал обратно к стене, под ее защиту. |
| Again, summoning all my courage, I attempted it. | Наконец, собрав все свое мужество, я попытался двинуться вперед. |
| But my poor blear eyes, like a bat's, startled me at my shadow on the flagstones. | Но мои бедные полуслепые глаза, глаза летучей мыши, испугались моей собственной тени на каменных плитах. |
| I attempted to avoid my own shadow, tripped, fell over it, and like a drowning man struggling for shore crawled back on hands and knees to the wall. | Я попробовал обойти мою собственную тень, споткнулся, упал на нее и, как утопающий, рвущийся к берегу, пополз на руках и коленях обратно к стене. |
| I leaned against the wall and cried. | Прислонившись к стене, я заплакал. |
| It was the first time in many years that I had cried. | Я плакал в первый раз за много лет. |
| I remember noting, even in my extremity, the warmth of the tears on my cheeks and the salt taste when they reached my lips. | Я помню, что в тот момент я успел ощутить теплоту слез на моих щеках, их соленый вкус на моих губах. |
| Then I had a chill, and for a time shook as with an ague. | На меня напал озноб, и некоторое время я трясся мелкой дрожью. |
| Abandoning the openness of the yard as too impossible a feat for one in my condition, still shaking with the chill, crouching close to the protecting wall, my hands touching it, I started to skirt the yard. | Странствие по пустыне двора было совершенно невозможным подвигом для человека в моем положении, и все же, трясясь от озноба, прижимаясь к стене, ощупывая ее руками, я начал обходить двор. |
| Then it was, somewhere along, that the guard Thurston espied me. | И тут, надо полагать, меня и увидел сторож Серстон. |