| In truth, I was sent to the jacket because I, a new convict, a master of efficiency, a trained expert in the elimination of waste motion, had elected to tell the stupid head weaver a few things he did not know about his business. And the head weaver, with Captain Jamie present, had me called to the table where atrocious weaving, such as could never have gone through my loom, was exhibited against me. | В действительности меня затянули в куртку потому, что я, новый арестант, знаток производительности труда, искусный эксперт по части устранения излишних движений в работе, вздумал сказать главному ткачу несколько истин о его специальности, о которой он не имел понятия; главный ткач в присутствии капитана Джэми позвал меня к столу, где мне показали безобразную ткань, которая никоим образом не могла выйти из моего станка. |
| Three times was I thus called to the table. | Три раза меня вызывали к столу таким манером. |
| The third calling meant punishment according to the loom-room rules. | Третий раз влечет за собой наказание, по правилам ткацкой. |
| My punishment was twenty-four hours in the jacket. | Мне назначили куртку на двадцать четыре часа. |
| They took me down into the dungeons. | Меня повели в карцер. |
| I was ordered to lie face-downward on the canvas spread flat upon the floor. | Мне приказали лечь ничком на брезент, разостланный на полу. |
| I refused. | Я отказался. |
| One of the guards, Morrison, gulletted me with his thumbs. | Один из сторожей, Моррисон, сдавил мне пальцами горло. |
| Mobins, the dungeon trusty, a convict himself, struck me repeatedly with his fists. | Тюремный староста Мобинс, сам каторжник, несколько раз ударил меня кулаком. |
| In the end I lay down as directed. And, because of the struggle I had vexed them with, they laced me extra tight. Then they rolled me over like a log upon my back. | В конце концов я лег, как мне приказали, И так как я разозлил палачей своим сопротивлением, то они стянули меня особенно туго, потом перевернули на спину, как какое-нибудь бревно. |
| It did not seem so bad at first. | Поначалу мое положение показалось мне не слишком плохим. |
| When they closed my door, with clang and clash of levered boltage, and left me in the utter dark, it was eleven o'clock in the morning. | Когда они с шумом и грохотом захлопнули дверь, накинув на нее болт, и оставили меня в полной темноте, было одиннадцать часов утра. |
| For a few minutes I was aware merely of an uncomfortable constriction which I fondly believed would ease as I grew accustomed to it. | В первую минуту я только ощущал неудобное давление, которое уменьшится, думал я, когда я привыкну к нему. |
| On the contrary, my heart began to thump and my lungs seemed unable to draw sufficient air for my blood. | Но мое сердце, напротив, колотилось все учащеннее, а легкие уже не в состоянии были вобрать достаточное количество воздуха. |
| This sense of suffocation was terrorizing, and every thump of the heart threatened to burst my already bursting lungs. | Это чувство удушья вселяло непобедимый ужас, каждое биение сердца, казалось, грозило разорвать легкие. |
| After what seemed hours, and after what, out of my countless succeeding experiences in the jacket I can now fairly conclude to have been not more than half-an-hour, I began to cry out, to yell, to scream, to howl, in a very madness of dying. | После того как прошли часы, -- теперь, после бесчисленных опытов с курткой, я могу с уверенностью сказать, что на самом деле прошло не более получаса, -- я начал кричать, вопить, завывать, реветь с безумным смертельным страхом. |
| The trouble was the pain that had arisen in my heart. | К этому меня побуждала неимоверная боль в сердце. |
| It was a sharp, definite pain, similar to that of pleurisy, except that it stabbed hotly through the heart itself. | Это была острая, колющая боль, похожая на боль от плеврита, с той лишь разницей, что она пронизывала самое сердце. |
| To die is not a difficult thing, but to die in such slow and horrible fashion was maddening. | Умереть нетрудно, но умирать таким медленным и страшным образом -- жутко. |
| Like a trapped beast of the wild, I experienced ecstasies of fear, and yelled and howled until I realized that such vocal exercise merely stabbed my heart more hotly and at the same time consumed much of the little air in my lungs. | Как дикий зверь, попавший в западню, я терзался безумными приступами страха, ревел, завывал, пока не убедился, что от криков у меня только еще сильнее болит сердце, и притом они уменьшают количество воздуха в моих легких. |
| I gave over and lay quiet for a long time-an eternity it seemed then, though now I am confident that it could have been no longer than a quarter of an hour. | Я смирился и долго лежал спокойно -- целую вечность, хотя теперь я уверен, что прошло не более четверти часа. |
| I grew dizzy with semi-asphyxiation, and my heart thumped until it seemed surely it would burst the canvas that bound me. | У меня голова кружилась, я почти задыхался, сердце колотилось так, что казалось -- вот-вот разорвет брезент, стягивающий меня. |
| Again I lost control of myself and set up a mad howling for help. | Я вновь потерял самообладание и громко заревел о помощи. |
| In the midst of this I heard a voice from the next dungeon. | Тут я услышал голос, доносившийся из соседнего карцера. |
| "Shut up," it shouted, though only faintly it percolated to me. "Shut up. | -- Замолчи! -- кричал кто-то, хотя звуки еле-еле пробивались ко мне. -- Замолчи! |
| You make me tired." | Ты мне надоел! |
| "I'm dying," I cried out. | -- Я умираю! -- вопил я. |
| "Pound your ear and forget it," was the reply. | -- Ударься ухом об пол и забудь! -- был ответ. |
| "But I am dying," I insisted. | -- Но ведь я умираю! -- твердил я. |
| "Then why worry?" came the voice. "You'll be dead pretty quick an' out of it. | -- В таком случае из-за чего шуметь? -- отвечал голос. -- Скоро ты умрешь, и дело с концом. |
| Go ahead and croak, but don't make so much noise about it. | Издыхай, но не шуми. |
| You're interruptin' my beauty sleep." | Ты мне портишь мой славный сон. |
| So angered was I by this callous indifference that I recovered self-control and was guilty of no more than smothered groans. | Меня так взбесило это бессердечие, что я взял себя в руки и только чуть слышно стонал. |
| This endured an endless time-possibly ten minutes; and then a tingling numbness set up in all my body. | Это длилось бесконечно долго -- вероятно, минут десять, -- затем какое-то щекочущее онемение стало распространяться по всему моему телу. |
| It was like pins and needles, and for as long as it hurt like pins and needles I kept my head. | Ощущение было такое, словно меня кололи иголками и булавками, и пока длилась эта боль, я оставался спокойным. |
| But when the prickling of the multitudinous darts ceased to hurt and only the numbness remained and continued verging into greater numbness I once more grew frightened. | Но когда прекратились эти уколы бесчисленных дротиков и осталось одно онемение, с каждой минутой усиливавшееся, на меня снова напал ужас. |
| "How am I goin' to get a wink of sleep?" my neighbour, complained. "I ain't any more happy than you. | -- Дашь ты мне, наконец, поспать? -- возмутился мой сосед. -- Я в таком же положении, как и ты! |
| My jacket's just as tight as yourn, an' I want to sleep an' forget it." | Моя куртка так же крепко стянута, как и твоя, я хочу уснуть и забыться! |
| "How long have you been in?" I asked, thinking him a new-comer compared to the centuries I had already suffered. | -- А ты давно тут? -- спросил я, полагая, что это новичок, не имеющий понятия о столетней пытке, пережитой мною. |
| "Since day before yesterday," was his answer. | -- С позавчерашнего дня, -- был ответ. |
| "I mean in the jacket," I amended. | -- Я хочу сказать -- в куртке, -- поправил я его. |
| "Since day before yesterday, brother." | -- С позавчерашнего дня, братец! |
| "My God!" I screamed. | -- Боже мой! -- воскликнул я. |
| "Yes, brother, fifty straight hours, an' you don't hear me raisin |