| In the nature of sonship there must have been a time when the Son commenced to exist. | По самой сути этого понятия должно было быть время, когда Сын начал существовать! |
| A father must be older than his son. | Отец должен быть старше своего Сына. |
| To hold otherwise were a blasphemy and a belittlement of God. | Думать иначе было бы богохульством и умалением Господа. |
| And I remembered back to my young days when I had sat at the feet of Arius, who had been a presbyter of the city of Alexandria, and who had been robbed of the bishopric by the blasphemous and heretical Alexander. | Я вспоминал дни своей молодости, когда я сидел у ног Ария, пресвитера в городе Александрии, лишенного епископства богохульным еретиком Александром. |
| Alexander the Sabellianite, that is what he was, and his feet had fast hold of hell. | Александр -- савеллианец -- вот кто он был, и ногами он крепко стоял в аду. |
| Yes, I had been to the Council of Nicea, and seen it avoid the issue. | Да, я присутствовал на Никейском соборе и был свидетелем тому, как он увиливал от окончательного ответа. |
| And I remembered when the Emperor Constantine had banished Arius for his uprightness. | Я помнил, как император Константин изгонял Ария за его прямоту. |
| And I remembered when Constantine repented for reasons of state and policy and commanded Alexander-the other Alexander, thrice cursed, Bishop of Constantinople-to receive Arius into communion on the morrow. | Помнил, как Константин раскаялся по государственным и политическим соображениям и приказал Александру и другому Александру, трижды проклятому епископу константинопольскому, допустить наутро Ария к причастию. |
| And that very night did not Arius die in the street? | И не умер ли Арий на улице в ту же ночь? |
| They said it was a violent sickness visited upon him in answer to Alexander's prayer to God. | Г оворят, что на него напала жестокая болезнь по молитве Александра пред Господом. |
| But I said, and so said all we Arians, that the violent sickness was due to a poison, and that the poison was due to Alexander himself, Bishop of Constantinople and devil's poisoner. | Но я утверждаю -- и так думали мы все, ариане, -что жестокая болезнь вызвана была ядом, а яд был дан самим Александром, епископом константинопольским, отравителем, сатаной. |
| And here I ground my body back and forth on the sharp stones, and muttered aloud, drunk with conviction: | Я терся своим телом об острые камни и от полноты убеждения бормотал вслух: |
| "Let the Jews and Pagans mock. | -- Пусть смеются евреи и язычники! |
| Let them triumph, for their time is short. | Пусть они торжествуют, ибо срок их недолог. |
| And for them there will be no time after time." | И для них уже не останется времени после срока! |
| I talked to myself aloud a great deal on that rocky shelf overlooking the river. | Я часто говорил вслух сам с собою на этой каменной полке, нависшей над рекой. |
| I was feverish, and on occasion I drank sparingly of water from a stinking goatskin. | Меня лихорадило, и время от времени я скупо отпивал воды из вонючего козьего меха. |
| This goatskin I kept hanging in the sun that the stench of the skin might increase and that there might be no refreshment of coolness in the water. | Этот козий мех я повесил на солнце для того, чтобы кожа больше воняла, и в воде не было ни свежести, ни прохлады. |
| Food there was, lying in the dirt on my cave-floor-a few roots and a chunk of mouldy barley-cake; and hungry I was, although I did not eat. | Тут же была еда; она лежала на полу моей пещеры -- несколько корешков и ломоть заплесневелой ячменной лепешки; и я был голоден, но не ел. |
| All I did that blessed, livelong day was to sweat and swelter in the sun, mortify my lean flesh upon the rock, gaze out of the desolation, resurrect old memories, dream dreams, and mutter my convictions aloud. | В этот благословенный нескончаемый день я только и делал, что жарился на солнце, умерщвляя свою плоть, глядел на пустыню, воскрешал старые воспоминания, мечтал, грезил и вслух исповедовал свои убеждения. |
| And when the sun set, in the swift twilight I took a last look at the world so soon to pass. | Когда солнце село в коротких сумерках, я бросил последний взгляд на мир, которому суждено было скоро погибнуть. |
| About the feet of the colossi I could make out the creeping forms of beasts that laired in the once proud works of men. | У ног колоссов я различил крадущиеся фигуры зверей, живших в этих некогда гордых сооружениях человека. |
| And to the snarls of the beasts I crawled into my hole, and, muttering and dozing, visioning fevered fancies and praying that the last day come quickly, I ebbed down into the darkness of sleep. * * * * * | Под рычание зверей я заполз в свою пещеру и, бормоча в бреду молитвы о том, чтобы скорей настал последний день, погрузился в царство сна. |
| Consciousness came back to me in solitary, with the quartet of torturers about me. | Ко мне вернулось сознание, я увидел в одиночке себя и тот же квартет моих мучителей. |
| "Blasphemous and heretical Warden of San Quentin whose feet have fast hold of hell," I gibed, after I had drunk deep of the water they held to my lips. "Let the jailers and the trusties triumph. | -- Богохульный еретик, смотритель Сан-Квэнтина, стопами уже попирающий ад, -пролепетал я, отпив большой глоток воды, поднесенный к моим губам. -- Пусть тюремщики и старосты торжествуют. |
| Their time is short, and for them there is no time after time." | Срок их недалек, и после него не будет им срока. |
| "He's out of his head," Warden Atherton affirmed. | -- Он рехнулся! -- решил смотритель Этертон. |
| "He's putting it over on you," was Doctor Jackson's surer judgment. | -- Он дурачит вас! -- решил доктор Джексон и был близок к истине. |
| "But he refuses food," Captain Jamie protested. | -- Но он ведь отказывается от еды! -- возражал капитан Джэми. |
| "Huh, he could fast forty days and not hurt himself," the doctor answered. | -- Ба! Он может поститься сорок дней, и это не причинит ему вреда, -- отвечал доктор. |
| "And I have," I said, "and forty nights as well. | -- И постился! -- вставил я. -- И сорок ночей! |
| Do me the favour to tighten the jacket and then get out of here." | Сделайте милость, стяните потуже куртку и убирайтесь вон! |
| The head trusty tried to insert his forefinger inside the lacing. | Главный староста попробовал просунуть палец под куртку. |
| "You couldn't get a quarter of an inch of slack with block and tackle," he assured them. | -- Даже с помощью блока с веревками вы не стянете шнуровку и на четверть дюйма! -- уверял он. |
| "Have you any complaint to make, Standing?" the Warden asked. | -- Нет ли у вас жалоб, Стэндинг? -- спросил смотритель. |
| "Yes," was my reply. "On two counts." | -- Да, -- отвечал я, -- целых две. |
| "What are they?" | -- В чем же они заключаются? |
| "First," I said, "the jacket is abominably loose. Hutchins is an ass. He could get a foot of slack if he wanted." | -- Первая в том, что куртка невероятно свободна, Гетчинс -- осел; если бы он захотел, он мог бы стянуть шнуровку еще на целый фут! |
| "What is the other count?" Warden Atherton asked. | -- А в чем другое неудовольствие? -- продолжал смотритель Этертон. |
| "That you are conceived of the devil, Warden." | -- В том, что вы зачаты самим сатаной, смотритель! |
| Captain Jamie and Doctor Jackson tittered, and theWarden, with a snort, led the way out of my cell. ** * * * | Капитан Джэми и доктор Джексон захихикали; смотритель засопел и вышел из моей камеры. |
| Left alone, I strove to go into the dark and gain back to the wagon circle at Nephi. | Оставшись в одиночестве, я попытался снова погрузиться во мрак и воскресить перед собою круг повозок в Нефи. |
| I was interested to know the outcome of that doomed drifting of our forty great wagons across a desolate and hostile land, and I was not at all interested in what came of |