Межзвездный скиталец — страница 83 из 127

I stood half a head above the Romans of my legion.Я на полголовы был выше римлян моего легиона.But that was later, after the time of my journey from Alexandria to Jerusalem, that I came to command a legion.Но это было позднее, после моего путешествия из Александрии в Иерусалим, когда я получил начальство над легионом.It was a crowded life, that.Шумная была жизнь!Books and books, and years of writing could not record it all.Сколько бы лет я ни писал, сколько бы книг ни сочинял, я не мог бы описать всего.So I shall briefen and no more than hint at the beginnings of it.Поэтому я сокращу повествование и лишь слегка коснусь начала этих событий.Now all is clear and sharp save the very beginning.Передо мной все рисуется ясно и четко, за исключением начала.I never knew my mother.Матери моей я не знал.I was told that I was tempest-born, on a beaked ship in the Northern Sea, of a captured woman, after a sea fight and a sack of a coastal stronghold.Мне рассказывали, что я родился в бурю на острогрудом корабле, в северном море, от женщины-полонянки, после морского сражения и разгрома прибрежной крепости.I never heard the name of my mother.Имени моей матери я не знал.She died at the height of the tempest.Она умерла в разгар бури.She was of the North Danes, so old Lingaard told me.Она была родом северная датчанка -- так мне рассказывал старый Лингорд.He told me much that I was too young to remember, yet little could he tell.Он рассказал мне многое из того, чего я не мог помнить, но вообще рассказывал мало.A sea fight and a sack, battle and plunder and torch, a flight seaward in the long ships to escape destruction upon the rocks, and a killing strain and struggle against the frosty, foundering seas-who, then, should know aught or mark a stranger woman in her hour with her feet fast set on the way of death?Морское сражение и штурм, бой, грабежи, дымные факелы, бегство кораблей в открытое море, чтобы не разбиться о скалы, отчаянная, убийственная борьба с яростными бушующими волнами -- кто мог в это время заметить иноземную женщину, рождающую ребенка и одной ногой стоящую в гробу?Many died.Многие умерли.Men marked the living women, not the dead.Люди обращали внимание на живых женщин, а не на мертвых.
Sharp-bitten into my child imagination are the incidents immediately after my birth, as told me by old Lingaard.Отчетливо врезались в мою детскую память события, немедленно последовавшие после моего рождения, и те, о которых мне рассказывал старый Лингорд.
Lingaard, too old to labour at the sweeps, had been surgeon, undertaker, and midwife of the huddled captives in the open midships.Лингорд был слишком стар для работы, но Лингорд был врачом, могильщиком и повивальной бабкой пленников, связанных на открытой палубе.
So I was delivered in storm, with the spume of the cresting seas salt upon me.Я родился в бурю, под соленой пеной сердитых волн.
Not many hours old was I when Tostig Lodbrog first laid eyes on me.Немного часов прошло после моего рождения, когда Тостиг Лодброг впервые заметил меня.
His was the lean ship, and his the seven other lean ships that had made the foray, fled the rapine, and won through the storm.Ему принадлежал узкогрудый корабль и семь других узкогрудых кораблей, проделавших набег, увозивших награбленное и победивших бурю.
Tostig Lodbrog was also called Muspell, meaningТостига Лодброга звали также Муспеллем, что означает
"The Burning"; for he was ever aflame with wrath."Пылающий", ибо он всегда пылал гневом.
Brave he was, and cruel he was, with no heart of mercy in that great chest of his.Он был храбр и жесток, и его огромная грудь скрывала сердце, не знавшее пощады.
Ere the sweat of battle had dried on him, leaning on his axe, he ate the heart of Ngrun after the fight at Hasfarth.Еще не высох на нем пот сражения, как он, опершись на свою секиру, съел сердце Нгруна после битвы при Гасфарте.
Because of mad anger he sold his son, Garulf, into slavery to the Juts.В припадке безумного гнева он продал своего сына Гарульфа в рабство ютам.
I remember, under the smoky rafters of Brunanbuhr, how he used to call for the skull of Guthlaf for a drinking beaker.Я помню, как он под прокопченными балками Бруннанбура требовал себе череп Гутлафа, чтобы пить из него вино.
Spiced wine he would have from no other cup than the skull of Guthlaf.Он не пил приправленного пряностями вина из другого кубка, кроме этого черепа Гутлафа.
And to him, on the reeling deck after the storm was past, old Lingaard brought me.И вот к нему, как только прошла буря, старый Лингорд принес меня по шатающейся палубе.
I was only hours old, wrapped naked in a salt-crusted wolfskin.Прошло всего несколько часов с минуты моего рождения, и я был завернут в волчью шкуру, пропитанную морской солью.
Now it happens, being prematurely born, that I was very small.Будучи рожден прежде времени, я был страшно мал.
"Ho! ho!-a dwarf!" cried Tostig, lowering a pot of mead half-drained from his lips to stare at me.-- Ого, карлик! -- вскрикнул Тостиг, оторвав от губ полуосушенный кувшин с медом, чтобы посмотреть на меня.
The day was bitter, but they say he swept me naked from the wolfskin, and by my foot, between thumb and forefinger, dangled me to the bite of the wind.День был холодный, но он вынул меня из волчьей шкуры и, зажав мою ножку между большим и указательным пальцами, болтал мною в воздухе под холодным ветром.
"A roach!" he ho-ho'd. "A shrimp!-- Козявка! -- грохотал он. -- Креветка!
A sea-louse!" And he made to squash me between huge forefinger and thumb, either of which, Lingaard avers, was thicker than my leg or thigh.Морская вошь! -- И он начал стискивать меня своими огромными указательным и большим пальцами, из которых каждый, по утверждению Лингорда, был более толст, чем мои ноги.
But another whim was upon him.Но тут его осенила другая капризная мысль.
"The youngling is a-thirst.-- Малец хочет пить!
Let him drink."Пусть напьется!
And therewith, head-downward, into the half-pot of mead he thrust me.И он ткнул меня прямо головой в кувшин с медом.
And might well have drowned in this drink of men-I who had never known a mother's breast in the briefness of time I had lived-had it not been for Lingaard.Наверное, я утонул бы в этом напитке мужчин, -я, не прикасавшийся к материнской груди за короткое время своей жизни, -- если бы не Лингорд.
But when he plucked me forth from the brew, Tostig Lodbrog struck him down in a rage.Но когда Лингорд вытянул меня из кувшина, Тостиг Лодброг толкнул его в бешеном гневе.
We rolled on the deck, and the great bear hounds, captured in the fight with the North Danes just past, sprang upon us.Мы покатились по палубе, и огромные волкодавы, взятые в плен в бою с северными датчанами, бросились на нас.
"Ho! ho!" roared Tostig Lodbrog, as the old man and I and the wolfskin were mauled and worried by the dogs.-- Го, го! -- грохотал Тостиг Лодброг, в то время как собаки терзали меня в моей волчьей шкуре и старика.
But Lingaard gained his feet, saving me but losing the wolfskin to the hounds.Но Лингорд вскочил на ноги и спас меня, оставив в добычу собакам волчью шкуру.
Tostig Lodbrog finished the mead and regarded me, while Lingaard knew better than to beg for mercy where was no mercy.Тостиг Лодброг выпил мед и уставился на меня; Лингорд не стал просить пощады, отлично зная, что пощады не будет.
"Hop o' my thumb," quoth Tostig. "By Odin, the women of the North Danes are a scurvy breed.-- Мальчик с пальчик! -- вымолвил наконец Тостиг. -- Клянусь Одином, женщины северных датчан дрянное племя.
They birth dwarfs, not men.Они рожают карликов, а не мужчин.
Of what use is this thing?На кой черт эта дрянь?
He will never make a man.Из него никогда не будет мужчины!
Listen you, Lingaard, grow him to be a drink-boy at Brunanbuhr.Послушай Лингорд, вырасти из него виночерпия для Бруннанбура.
And have an eye on the dogs lest they slobber him down by mistake as a meat-crumb from the table."И смотри, чтобы собаки как-нибудь не слопали его по ошибке, приняв за кусок со стола!
I knew no woman.Я рос, не зная женского ухода.
Old Lingaard was midwife and nurse, and for nursery were reeling decks and the stamp and trample of men in battle or storm.Старый Лингорд был мне повивальной бабкой и нянькой, детской мне служили шаткие палубы, и убаюкивал меня топот людей в сражение или бурю.
How I survived puling infancy, God knows.Как я пережил дни младенчества, одному Богу известно!
I must have been born iron in a day of iron, for survive I did, to give the lie to Tostig